Виталий Вавикин - Эта короткая счастливая жизнь
– Мы знакомы? – спросила Фелиция, чувствуя, что невольно краснеет под пристальным оценивающим взглядом.
– Боюсь, что нет, но это лишь мелкое неудобство, – незнакомец улыбнулся и протянул руку. – Меня зовут Брэндон Слас, – представился он. – Я управляющий нового бара в северной части, – его губы изогнулись в самодовольной улыбке. – И уверяю вас, если сейчас «Чёрная река» не особо известен среди местных обывателей, то этот недостаток скоро будет решён.
– «Чёрная река»? – Фелиция попыталась вспомнить подобный бар, но в итоге лишь устало вздохнула. – Простите, ничего не слышала о таком.
– Я же говорю: это лишь вопрос времени, – он задержал её руку в своей руке чуть дольше, чем требовал этикет. – «Ночной джаз» не вечен, мисс Раймонд.
– Вы так думаете? – оживилась она, вспоминая, насколько натянутыми стали её отношения с управляющим этого бара, после того, как он узнал о её ребёнке.
– А вы разве нет? – серьёзно спросил Слас, но почти сразу непринуждённо рассмеялся, оставив лишь лёгкий намёк на что-то большее, чем шутку. – Я видел, как вы поёте, – сказал он, вглядываясь своими тёмными глазами в глаза Фелиции. – И знаете, что я подумал?
– Нет, – зарделась Фелиция.
– Вы убиваете мой бизнес, мисс Раймонд! – его голос прозвучал так резко, что Фелиция вздрогнула, словно от удара хлыста. – «Ночной джаз» не заслуживает такого подарка, – тут же смягчился Слас. – Если бы… – он замолчал, снова разглядывая Фелицию, как покупатель скаковую лошадь. – Если бы мы смогли договориться с вами… – Ещё одна пауза. – Если бы вы смогли выступить в моём баре, – Слас прищурился, став похожим на хитрого лиса.
«Как он сильно отличается от Марша!» – подумала Фелиция. Несомненно, налицо была разница в возрасте, но было и что-то ещё. Что-то нерасполагающее, что-то, от чего хотелось отвернуться и никогда больше не возвращаться.
Но Фелиция не могла. Она слушала бесцеремонное предложение Сласа поехать с ним и посмотреть новый бар, и спрашивала себя, будет ли ещё один такой шанс, если Марш решит отказаться от её выступлений в своём баре.
– Обещаю подумать, – заверила Фелиция Сласа, договорившись о встрече на следующей неделе.
– «Чёрная река»? – нахмурился Брюстер, выслушав рассказ Фелиции о новом знакомстве. – А чем плох для нас «Ночной джаз»? – он хитро прищурился, пытаясь понять, что происходит. Фелиция отвернулась. – Я чего-то не знаю? – он сжал её руку, заставляя обернуться. – Марш был у тебя, да? – Фелиция тяжело вздохнула и нехотя кивнула. – И что он сказал? – посерев, спросил Брюстер.
– Ничего, – Фелиция снова вспомнила Сласа. – Может быть, нам стоит сходить в эту «Чёрную реку»? Посмотреть, что к чему? – она замолчала и смущённо опустила голову.
– Нужно поговорить с Маршем, – сказал Брюстер после длительной паузы. – И, Фелиция, – он заставил её посмотреть ему в глаза. – Не делай ничего, пока Марш скажет мне, что двери в «Ночной джаз» для нас закрыты. Помни, твоя карьера всё ещё зависит от его слова.
Глава двадцать четвертая
Марш отпустил их через две недели. После встречи в убогой квартире Фелиции он больше ни разу не заговорил с ней. Фелиция перенесла это с тревожным безразличием и опустошённостью.
«Чёрная река» была намного меньше «Ночного джаза», но посетителей там набивалось так много, что порой у Фелиции начинали наворачиваться на глаза слёзы от клубившегося сигаретного дыма. Грубые мужские возгласы раздражали и отбивали всякое желание петь.
Слас оценил наряды, в которых выступала Фелиция прежде, но отверг, после пары выступлений. За свой счёт он купил несколько новых платьев и после длительных уговоров убедил-таки Фелицию выйти в них на сцену. Прозрачные и воздушные, в них она чувствовала себя абсолютно голой, но в бурю, как говорится, хороша любая гавань. К тому же плата за выступления с каждым новым днём начинала всё больше и больше превышать плату, которую она получала в «Ночном джазе».
«Чёрная река» вернула надежду и мечту улучшить свою жизнь, о чём прежде Фелиция боялась думать. Она выбрала новую квартиру и переехала, заплатив за месяц вперёд. Наняла для Олдина сиделку, так как Слас решил давать выступления ещё и днём. Впервые в жизни Фелиция увидела афиши, кричащие с пахнущей типографской краской глади, о том, что в тот или иной вечер ожидается выступление одной из самых ожидаемых певиц города. Несомненно, слава и успех были явно завышены, но Фелицию больше волновало другое: имя под её фотографией принадлежало кому угодно, но только не ей.
– Да ты посмотри на свои наряды! – язвительно заявил Слас. – Посмотри, с каким вожделением пялятся на тебя все мужчины! Думаешь, им нужны твои песни?! – он весело рассмеялся. – Им нужна ты сама. Вся. Понимаешь? Им нужны обещания и надежды. А что может пообещать им Фелиция Раймонд? Ничего!
– Но Фанни Вудс… – Фелиция поморщилась, словно съела что-то кислое. Она обернулась и посмотрела на Брюстера, ища у него поддержки. – Скажи ему, Клайд!
– Сказать что? – ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Почему он не хочет оставить мне моё настоящее имя? – Фелиция возмущённо взмахнула руками. – Что за дурацкая идея?! – она вздрогнула, получив несильную пощёчину. Брюстер шагнул к ней, заставив испуганно попятиться назад.
– Ты будешь тем, кем я тебя скажу, – прошипел он, отчаянно сдерживая себя.
– Так это твоя идея? – Фелиция окончательно запуталась.
– Марш посоветовал.
– Что?
– Когда ты выступала у него, он сказал, что было бы неплохо изменить твоё имя. Или ты забыла, в какую историю втянул тебя отец твоего ребёнка?
– Я… – Фелиция обернулась и посмотрела на Сласа.
Он улыбался, давая понять, что в курсе всего, что произошло с ней в этом городе. И снова она ощутила эту глубокую печальную покорность судьбе. Нет. Она не может выступать против неё. Не может начинать войну, не имея ничего, что поможет ей и сделает сильнее.
Собравшаяся публика тихо зашепталась, услышав её новое имя. Фанни Вудс. Фелиция покраснела, услышав чью-то нелицеприятную шутку.
– Они привыкнут, – шепнул ей Брюстер.
От его былого гнева не осталось и следа. Пальцы вспорхнули над клавишами пианино, рождая музыку, которая, казалось, осталась тем единственным, в чём ещё можно было найти незапятнанное забвение. «Главное ни о чём не думать», – говорила себе Фелиция, начиная всё новые и новые выступления.
