Крис Хамфрис - Вендетта
А вскоре Скай увидел нечто, и ощущение дежавю, не отпускавшее с того самого момента, когда он почувствовал запах крови у менгиров, и не исчезнувшее, как бывало прежде, через несколько секунд, но продолжавшее нарастать по мере продвижения в долину, моментально стало вдвое сильнее.
Каменная складка выступала из утеса, образуя что-то вроде стенки длинной палатки. Палатки, сделанной не из ткани, а из каменного массива, отделившегося от материнской скалы в результате миллионов лет воздействия ветра, дождя и естественных водных потоков. Образование само по себе было необычным — подобное могли бы сотворить сказочные гномы, — но по мере того, как Скай замечал новые детали, его глаза все больше расширялись от удивления.
Длинная передняя и боковые стены каменной «палатки» были сложены из грубо обтесанных неправильной формы блоков, скрепленных раствором. Неизвестный строитель уложил глыбы таким образом, что они сходились наверху, образуя подобие скатной крыши. Примерно посередине ближайшей к Скаю стены имелось квадратное отверстие, своего рода окно, а почти непосредственно под ним прямоугольник входа с кое-как сбитой из досок дверью.
Скай стоял и смотрел на чье-то жилище.
— Эй, — сказал Скай, и звук его голоса тут же подхватил и унес прочь ветер. — Есть кто-нибудь?
К входу вела лестница, но человек сделал ее или же постаралась природа, сказать с уверенностью Скай не мог. Он поднялся по ступеням, задержался у порога и снова крикнул: «Эй!» На этот раз будто послышался ответ, и Скай в испуге отступил. Но то оказалась просто причудливая игра ветра и камня, всего лишь эхо. Тяжело дыша, юноша толкнул дверь. Она открылась.
Ужасная вонь! Изнутри накатила волна удушающего смрада: пахло экскрементами, мочой и мокрой шерстью. Всю дорогу Скай натыкался на тропинках на кучки козьего помета, а в путеводителе читал, что пастухи до сих пор используют возвышенные местности в качестве летних пастбищ, но стоявшая в хижине вонь была в равной степени человеческой и животной. Скай прикрыл лицо рукавом, чувствуя, что его вот-вот стошнит, как вдруг так же внезапно, как появился, смрад исчез. Скай осторожно втянул носом воздух. Ничего! Ну, может быть, слабый запах плесени. Пыли. Места, в котором давно не живут.
Он убрал руку от лица. Удивительное чувство: будто испытал обонятельное дежавю!
Глаза быстро привыкли к скудному внутреннему освещению, и Скай разглядел длинную комнату. Передняя ее часть была разделена на стойла из плетеного дерева. Он прошел по дорожке между ними и попал в другое, несколько более просторное помещение. Противоположная от входа стена была из гранита, так же как и длинная — в торце. Собственно, обе они, а также изогнутая крыша являлись частью скалы, в то время как две другие стены состояли из блоков, скрепленных раствором. Наполовину дело рук человеческих, наполовину творение природы — жилище можно было назвать и пещерой, и строением.
Круг сложенных на полу камней образовывал очаг. Скай поднял голову и увидел луч света, пробивающийся сквозь дыру в крыше — дымоход. Осмотревшись по сторонам, он не нашел никаких признаков, позволивших бы определить, когда покинули сооружение — один час или сто лет назад.
Скай повернулся к дальней стене, представлявшей собой часть скалы. Прищурился. Там что-то было. Скинув с плеча рюкзак, он отыскал фонарик, затем включил его и направил луч на каменную поверхность.
Всю стену покрывали вырезанные значки.
«Граффити, — подумал Скай, — корсиканское слово».[28]
Схематичное изображение человека, совершающего непотребство с козой. Зарубки вроде тех, что оставляет на стене камеры заключенный, считая дни до выхода на свободу. Отметины, казалось, были нанесены сравнительно недавно — в последние лет пятьдесят, как предположил Скай, — но под ними скрывались другие, менее отчетливые и явно более старые.
Он подошел ближе и увидел дерево — каштан. Примерно два фута в высоту, он был изображен в мельчайших деталях, вплоть до плодов с характерной волосатой кожурой, висящих на ветвях. Поднимался он из густых зарослей маки, в которых также легко узнавались некоторые растения: лаванду легко было отличить от мирта, а розмарин от тимьяна.
Кто бы ни оставил эти рисунки, он явно был талантливым человеком. Впрочем, долгими летними днями здесь просто нечего делать, кроме как смотреть за козами, если только не следовать примеру, подаваемому первой картинкой. Так что Скай предположил, что времени оставалось предостаточно.
Затем юноша заметил кое-что еще. Он поднимался из зарослей маки под деревом, словно мачта корабля, — пастуший посох с загнутой рукояткой из козлиного рога. Очень похожий на посох из видения, посетившего Ская у менгиров.
— Иса, — прошептал он. — Опять ты.
Присмотревшись внимательнее, он обнаружил, что кто-то — вряд ли художник — испортил часть великолепного рисунка. Однако было отчетливо видно, что посох будто вырастает из коробки или ящика, наполовину скрытого в гуще кустов. Странный ящик — на нем имелось что-то вроде полозьев. Сани? Вроде нет.
— Колыбелька, — догадался Скай, ведя пальцем по ее неясным очертаниям.
Довольно странно видеть такую вещь в удаленной от поселений пещере. Может, ее изобразил старый пастух, скучающий по внукам?
Скай окинул взглядом помещение: земляной пол, никаких удобств, но руна свидетельствовала: это то самое место, куда он так стремился.
Развернув скатку и расправив спальный мешок, он нагнулся, чтобы положить их вдоль внутренней стены, и заметил кое-что как раз над тем местом, где должна была располагаться его голова. Пятно почти абсолютной тьмы. Посветив фонариком, Скай обнаружил квадратное углубление в камне.
«Да это же буфет, — подумал он. — Буду хранить там еду».
Внутри что-то мерцало. Чтобы узнать, что же это такое, Скаю пришлось засунуть руку по самое плечо, да еще и повернуться немного вбок. Наконец пальцы дотянулись. Он подцепил находку и принялся вытягивать, но на полпути она выскользнула и упала с легким звоном. Скай снова протянул руку как можно дальше и ухватил пальцами неизвестный предмет…
Его будто ударило током — отшвырнуло назад, и он с силой врезался спиной в кладку внешней стены, скрючился возле нее, тяжело дыша не только от боли, но и от полученного при соприкосновении с предметом шока. Тем не менее сама вещица была крепко зажата в правой руке. Скай даже не мог пошевелить пальцами: ощущение было такое, будто они приварились к находке. Однажды юноша уже испытал подобное с рунным камнем, но сейчас жар не шел. Напротив, руку сковал холод.
Поначалу Скай подумал, что держит сосульку. Действительно, предмет был бесцветным, имел похожую форму, сужаясь к одному концу, да и ладонь морозил изрядно. Однако при ближайшем рассмотрении это оказался камень, только почти прозрачный.
