Анастасия Эльберг - Блаженством равен тот богам...
Обзор книги Анастасия Эльберг - Блаженством равен тот богам...
Эльберг Анастасия, Томенчук Анна
БЛАЖЕНСТВОМ РАВЕН ТОТ БОГАМ…
Флоренция, Италия
1516 год
— Все изложено здесь, Великий. Мы не торопим тебя с ответом, но ты понимаешь сам — дело не терпит отлагательств…
— Я прочитаю и скажу, терпит оно отлагательств или нет — слава Великой Тьме, думать я пока что не разучился, равно как ичитать.
Вампир вежливо поклонился, смущенно потоптался на месте, а потом подошел к кровати и торжественно вручил мне перевязанный золотистым шнурком пергамент. Принимать гостей в спальне, да еще и не удосужившись толком проснуться, не входило в мои привычки, но мой сегодняшний посетитель посмел меня разбудить, и я, подумав, решил не выгонять его взашей. Тем более что в клан он планировал вернуться до рассвета, счастливо избежав не очень приятной для любого вампира встречи с солнцем.
— Увеличение территории, — снова заговорил я, разворачивая и бегло просматривая пергамент, — право на дополнительное обращение. На три дополнительных обращения. И при том, что такое разрешение вам уже давали несколько лет назад. Право на то, чтобы сохранять хотя бы одну жертву живой около недели для того, чтобы молодые вампиры не оставались без еды?.. Ладно, ты набрался наглости и разбудил меня за три часа до рассвета, но это уже не лезет ни в какие ворота. Молодые вампиры должны учиться охотиться, а не есть тех, кого им приводят.
— Людей мало, Великий, а нас много… на всех не хватит жертв…
— Вот именно, — подтвердил я, поднимая указательный палец. — А теперь представь себе, что ваша жертва убежала. По окрестностям Флоренции носится человек, к которому кто-то уже прикасался, а, соответственно, он кому-то принадлежит. Вампиры других кланов, оставшиеся голодными, смотрят на него — и это единственное, что они могут делать. Ты представляешь, что тут начнется буквально через месяц?
Вампир смотрел на то, как я сворачиваю пергамент.
— Но Великий, ведь есть закон о единоличном праве на кормление…
— … который я отменю для вашего клана, но оставлю для всех остальных? Ты обнаглел, а твой отец, пославший тебя с этим письмом, судя по всему, глуп как пробка, если думает, что получит положительный ответ. Никакого расширения территории, никаких разрешений на обращение, никаких живых жертв и никакой отмены единоличного права на кормление. Либо я не отменяю его ни для кого, либо отменяю для всех — и в последнем случае не вмешиваюсь. И посмотрим, поубиваете ли вы друг друга или же додумаетесь прийти ко мне до этого. Возьми. — Я отдал вампиру пергамент. — И пусть Великая Тьма дарует тебе — а заодно и твоему создателю — немного мозгов. Так ему и передай.
Мой гость в сто двадцать пятый раз поклонился — на этот раз, на прощание — и направился к выходу в сопровождении одного из рано поднявшихся по такому случаю темных эльфов. Я взял книгу, но прочитал всего лишь пару страниц: мысль о том, что даже один раз в неделю мне не дают нормально поспать, угнетала и мешала сосредоточиться. И стоило мне положить закладку между страниц, как на пороге появилась Аллегра.
— Распоряжений на сегодня никаких, — сказал ей я, запоздало подумав, что не звал ее, а это означало, что пришла она вовсе не за распоряжениями. — Кроме одного: я сплю мертвым сном для всех, исключая Великого Аримана, Магистра и Киллиана. Последний должен приехать со дня на день. Почту пусть сразу отнесут в кабинет. И вот еще что: должны привезти книги, проследи, чтобы Александр расставил их в библиотеке по порядку, иначе его ждет серьезная взбучка.
— Пришел сеньор Лоренцо, Великий.
Я замер с книгой в руках, хотя секунду назад собирался вернуть ее на место — положить в стопку ее «товарищей», которую всегда держал на невысоком деревянном стуле возле кровати.
— Какой еще Лоренцо?
Знал я только одного, но в то, что этот Лоренцо приехал сюда в такой час, верилось с трудом.
— Лоренцо Пинелли, Великий. Аптекарь, — дала Аллегра ожидаемый ответ. — Он в нетерпении и сказал, что ему нужно видеть тебя прямо сейчас…
— А, черт с ним, — махнул я рукой, откладывая книгу на одеяло. — Проси.
Люди — при том, что вынуждены спать каждый день, и не по паре часов — часто умудряются после ранних подъемов выглядеть очень свежими и бодрыми. Лично я таким видом после сна похвастаться не мог, а поэтому в какой-то мере даже позавидовал Лоренцо, когда он влетел в спальню, деловито огляделся и, не дожидаясь вежливого хозяйского приглашения, разместился в кресле у письменного стола. Только после этого он догадался посмотреть на меня и понял, что нанес визит в не самый подходящий час.
— Господи, я разбудил вас, — извинился он тоном, в котором не было ни намека на сожаление. — Простите…
— Вы взволнованы. Что бы ни привело вас на виллу в такой час, это что-то серьезное. Надеюсь, никто не заболел?
— О нет, нет.
Он посмотрел на кисет с табаком.
— Угощайтесь, — предложил я, заметив его взгляд.
— Благодарю. Мне нужно было застать вас дома, — объяснил Лоренцо, скручивая папиросу. — Знаю, что это нелегко, а даже если вас и застают дома, то вы почти всегда работаете… прошу прощения, что приехал так рано. Вы знаете, я открываю аптеку с первыми лучами солнца…
— И закрываете поздним вечером. Знаю. Так что произошло?
Лоренцо закурил, откинулся в кресле, запустил пятерню в волосы и принял задумчивый вид. У него были «классические» непослушные итальянские кудри, которые он часто забывал стричь. Когда они достигали плеч, он становился похожим на мальчишку, и никто бы не дал ему его двадцать пять.
Пару лет назад его отец отправился на заслуженный отдых, и теперь Лоренцо всецело властвовал в заведении под вывеской «Аптека Пинелли», принадлежавшем их семье. Вывеска не менялась уже больше века, а само заведение было известно каждому флорентинцу. Об аптеке я узнал уже после того, как мы с Лоренцо встретились впервые. Знакомство наше состоялось в академических кругах, и, судя по его посветлевшему взгляду, сейчас он намеревался говорить именно об искусстве. Молодой сеньор Пинелли, как называл его Александр, вполне мог встать в три часа ночи и добраться до загородных вилл до рассвета только ради того, чтобы прочитать мне новое стихотворение.
— Вы заняты вечером? — заговорил, наконец, Лоренцо.
— Сандро Лоретти порядком достал меня, двадцать раз повторив свое приглашение на бал, но я отказался, так как идти мне не с кем. Так что я свободен.
