Мэгги Фьюри - Арфа Ветров
— Ну, пожалуй, хватит, — сказала Ориэлла, поглядывая на кучу форели на берегу озера, и разогнула ноющую спину.
— Но все же это лучше, чем шитье? — поддразнил ее Анвар.
Девушка поморщилась:
— Все что угодно лучше, чем шитье.
— Чем твое шитье, — поправил Анвар. — От него у тебя портится характер, но этого мало: мне приснилось, что сшитая тобой одежда расползается по швам в самый ответственный момент.
— А ты сам-то способен сшить лучше? — в тон ему ответила Ориэлла.
— Ну нет! У нас, магов, талантов много, но рукоделие в их число не входит.
Чтобы избежать отвратительного шитья, Ориэлла уходила ловить рыбу, и под ее руководством Анвар овладел навыками ловли форели, если не в море, то хотя бы в лесных речках. Когда-то давно волшебницу учил этому Форрал, и у Ориэллы сердце сжималось, когда она вспоминала себя в юности, худенькую пацанку, стоящую по пояс в воде и повторяющую каждое движение меченосца, с которого она не сводила восторженных глаз. О, то было счастливое время! Теперь она уже была взрослая и сполна успела испить горькую чашу бед и печалей. Сейчас, когда она склоняется над лесным потоком, рядом наклоняет голову другой человек, со светлыми, а не каштановыми волосами, и его голубые глаза смотрят в основном на Ориэллу, а не на воду.
Анвар уселся на берегу и стал потрошить рыбу.
— Ты пойдешь с нами вечером? — спросил он доверительным тоном, когда она сложила улов в одну плетеную корзинку. Ориэлла знала, что этот вопрос только кажется невинным и разговоры, которые начинались с подобных вопросов, в последнее время нередко кончались размолвками. После того как они благополучно выбрались из пустыни, покровительственность Анвара начала раздражать ее, но при этом Ориэлла хорошо знала свои возможности.
— Как? — с оскорбленным видом спросила волшебница. — Ты хочешь, чтобы я пошла воровать лошадей? Ночью в лесу, в моем положении? — Она улыбнулась, увидев выражение облегчения на его лице. — Чтоб тебя!
— Негодница! — Он бросил в нее рыбой, но Ориэлла ловко перехватила ее в воздухе.
— Ты что? — возмутилась она. — Это же наша еда! А ночью я собираюсь Спокойно спать, так что, когда будете уходить, постарайтесь не шуметь!
— Я поверю тебе, только когда сам это увижу. Ты что, на самом деле так думаешь, Ориэлла?
Волшебница серьезно посмотрела на него:
— Анвар, я могу думать все что угодно. Но какая от меня будет там польза? Быстро двигаться я не могу, не говоря уж о том, чтобы сражаться, если понадобится. А если это ловушка? Тебе так не кажется? Я никак не могу понять, с чего бы это Харину здесь задерживаться? А больше всего меня удивляет, почему нас до сих пор не обнаружили?
Анвар покачал головой:
— Вряд ли это ловушка. Они же не знают, что мы собираемся красть у них лошадей. А если учесть, что наш лагерь сторожат Шиа и Черная Птица, то никто из них не смог бы подкрасться незамеченным. Честно говоря, я не думаю даже, что принц вообще здесь, — Как так? — удивленно спросила Ориэлла.
— Сама посуди. Черная Птица не знала, сколько их было, но когда на разведку ходила Шиа, она сообщила, что половины людей нет, и главным образом
— воинов. Ты знаешь, как мало беспокоился Харин о нашем соседстве. Я думаю, он давно ушел со своими воинами, а челядь оставил здесь, чтобы не мешалась в горах. Кстати, это объясняет, почему они занимаются охотой и собирательством и мало интересуются разведкой.
— О Боги, я об этом и не подумала. Это и вправду похоже на Харина. Если ты прав, сегодняшняя экспедиция должна пройти гладко, но все же… — Она коснулась его руки. — Анвар, во имя всего святого, будь осторожен.
— Само собой. — Он протянул руку, чтобы обнять ее, а Ориэлла с озорной улыбкой бросила ему за шиворот рыбу, которую держала в руке, как раз для такого случая.
***— Шиа, ты готова? — спросил Анвар, наблюдая из-за кустов за поляной, где маячили темные силуэты пасущихся животных.
— Ты думаешь, я могу быстро передвигаться в этих зарослях? — насмешливо ответила та. — А может, ты хочешь чтобы я распугала этих глупых тварей? — Через минуту до него снова дошли ее слова. — Теперь я на месте. Ты видишь их?
— Они прямо передо мной. На твоей стороне есть какая-нибудь охрана?
Обладая ночным зрением, Анвар вместе с Шиа отправился за казалимскими лошадьми.
— Есть один, — откликнулась огромная кошка, — там, где и говорила Черная Птица. Но этот дурень крепко спит.
— Замечательно! — улыбнулся Анвар. — Приближайся осторожно, чтобы лошади не испугались, и постарайся не разбудить его.
— Ладно, ладно!
Анвар ждал, притаившись в кустах. Он знал, что где-то на той стороне поляны Шиа крадется сейчас к лошадям. Она была с подветренной стороны, и скоро одна из лошадей подняла голову и захрапела, почуяв пантеру. Стреноженные, они не могли обратиться в бегство, но, почуяв опасность, стали жаться друг к другу и, стараясь удалиться от опасного места, переместились от спящего сторожа прямо в руки довольного Анвара.
— Идите сюда, мои хорошие, — шептал маг, осторожно набрасывая веревку на шею первой лошади. При нормальных обстоятельствах они должны были бы бежать от постороннего, но сейчас, в обществе этой огромной кошки, человек означал для них защиту. Анвар тихонько свистнул, и на подмогу ему выскочили из леса Язур, Элизар и Боан. Обрезав путы у четырех лошадей, они повели их через лес в свой лагерь, где все уже было готово к тому, чтобы выйти на рассвете, прежде чем казалимцы обнаружат пропажу.
Анвар шел первым, так как видел лучше других. Операция прошла успешно, но все же смутное подозрение тревожило его. Не слишком ли легко все это было? Что-то здесь не так! И все же он был рад, что они наконец-то выберутся из этого леса.
Тем временем Ориэлла напоследок оглядела лагерь, словно прощаясь с тем местом, которое месяц с лишним служило ей убежищем. Именно сейчас, когда пришло время уходить, ей стало жаль расставаться с этим райским уголком, и дело было не в красоте здешних мест, а в обычном страхе.
С тех пор как она утратила свою волшебную силу, Ориэлла неотступно ощущала свою уязвимость и была слишком изнурена бесконечной борьбой. В ночных кошмарах она постоянно видела всяких чудовищ, ужасные сцены в Нексисе или страдания Крылатого Народа, к которому принадлежала их спутница, и часто просыпалась в холодном поту. К тому же выбор между необходимостью действовать и необходимостью обеспечить безопасность ребенка мучил ее все больше. Сейчас Ориэлла уже ясно осознавала, что это вполне реальное событие, и чувствовала, что любит будущего младенца, любит с такой силой, которая удивляет ее саму. Но никому, даже Анвару, не рассказывала она о своих душевных страданиях и внутренней борьбе и не желала признаться даже себе, что ее страхи связаны с исчезновением магического дара.
