Милена Завойчинская - Книгоходцы и тайна Механического бога
— Все! — с облегчением плюхнулась я на поваленное дерево, убедившись сначала, что не сяду на гнездо термитов или муравьев. — Отдыхаем, потом готовимся к ритуалу. Напомни, во сколько становится видна Дрогуша?
Карел, поморщившись, достал из сумки тазик (название с моей легкой руки прилипло намертво), бубен, гороховые бусы и метелку из перьев. Хе-хе, моя гордость!
К назначенному часу мы были готовы, насколько это возможно. Из фляги, взятой специально для этих целей, наполнили водой тазик и установили на земле. Карел разделся до брюк. Даже сапоги снял, так как мы уже выяснили, что орки проводили ритуалы босиком. Снимать штаны напарник отказался, хотя я намекала, что вряд ли серокожие жители степей ходили в них. На шею парню я лично надела костяной кулон на новом шнурке и связку бус (сама каждую горошинку нанизывала на нитку), стараясь при этом не смеяться. Впрочем, Карел все равно прекрасно чувствовал мое настроение и потому зыркал, намекая взглядом, что хоть слово — и быть кому-то отшлепанной.
— Да молчу я, молчу, — кусая губы, чтобы не расхохотаться, поправила я ему на груди украшения.
— Вот и молчи! — проворчал он. — А то я не вижу, что тебя распирает…
— Ты такой… няшный, — выдала я и отскочила подальше.
— Не знаю, что это значит, но когда узнаю, Кир-рюша, защекочу и покусаю, — скорчил он мне злобную рожу и оскалился.
Я таки не выдержала и залилась смехом, ибо сил терпеть уже не было. Злиться на меня Карел все равно долго не умел, так же как и я на него, поэтому осмотрел себя, выпятил грудь, втянул живот, воздел руки к небу и испустил тихий клич. После чего присоединился к моему веселью.
Хохотали мы просто до слез. Вероятно, так выходили напряжение и усталость. А успокоившись, разожгли костер, благо с дровами проблем не было.
— Ну… давай, что ли, — произнесла я, посмотрев в небо.
Карту звездного неба мы выучили, пока плыли на корабле, и сейчас я легко нашла почитаемую орками звезду, дарующую жизнь.
— В жизни себя таким дураком не чувствовал, — с улыбкой вздохнул новоявленный шаман.
— Да ладно тебе! Думаешь, я не была шокирована, очутившись в чужом мире, выяснив, что я маг, да еще и ведьма? А тут всего-то попрыгать с бубном, нюхнуть травки, — хихикнула я.
Скрипнув зубами, Карел замахнулся на меня куриной метелкой, и я зажала рот ладошкой, давая понять, что все, молчу!
Как помощница шамана, я подала ему бубен, палку, еще раз зачем-то поправила бусы. Нравятся они мне, да. Проверила, что в воду, налитую в тазик, не залетят искры от весело потрескивающего костра и бросила в огонь щепотку ритуального порошка. Он вспыхнул и сразу же потянулся тяжелый пахучий дымок.
Уныло и печально загудел бубен, отзываясь на следовавшие один за другим удары, пока Карел не поймал ритм. Довольно странный ритм, кстати. Откуда напарник взял его, я не знала, но отчего-то была уверена — это именно то что надо. Аромат сожженных трав окутал пространство вокруг костра, и хотя я отошла чуть в сторону, чтобы не мешать ритуалу, все равно чувствовала, как искажается зрительное восприятие, тяжелеет голова, а тело, наоборот, становится легким, словно невесомым. Бедные шаманы! Так ведь и снаркоманиться легко. Раз попляшешь под звездой, нанюхавшись травки, другой раз, и сам не заметишь, как заработаешь зависимость. Или они и так были кончеными людьми? В смысле орками. Если без наркотиков договориться с богами было никак, то, думается, я права.
Карел, отбивая дикую рваную мелодию на бубне и напевая низким густым басом слова, вычитанные нами в библиотеке маркиза Аусверта Дельса, притоптывал вокруг костра и стоящего рядом с ним блюда с водой. С трудом отведя от него взгляд, я посмотрела вверх. Звезды перед глазами отчего-то расплывались, и сияла ярко и вызывающе лишь одна — Дрогуша. Я даже поморгала, пытаясь бороться с дурнотой и расфокусировкой, но напрасно. Лишь один яркий бриллиант в эти минуты сверкал на черном бархате неба.
А «шаман» двигался все быстрее, все громче и надрывнее звучал в его руках бубен. Заунывная песнь на древнем языке орков слилась для меня в речитатив, когда не можешь вычленить ни единого слова, и в то же время понимаешь, что это не просто абракадабра, а вполне осознанный текст. Вдруг Карел резко остановился, выхватил из-за пояса метелку из куриных перьев, наклонился и провел ею по поверхности воды в тазике. Зеркальная гладь, в которой отражались свет Дрогуши и пламя костра, пошла рябью. И хотя парень уже убрал свой инструмент, жидкость продолжала дрожать и идти кругами.
Глава 11
И тут поднялся ветер… Налетел внезапно, словно из ниоткуда, и хотя в густом тропическом лесу такого порывистого ветра не могло быть в принципе, — он был. Причем не просто дул, о нет! Он танцевал, завихряясь и взметая листья и мусор с земли, потом покружил над пламенем костра, пробежался по взволнованной поверхности воды в чаше, ударил в лицо «шамана», взъерошив ему волосы… А затем пронзительно взвыл и смерчем ушел в небо к сияющей звезде орков. Выкрикнув ему вслед какие-то слова, Карел резким движением швырнул в воду две куриные косточки.
Да-да, их мы тоже приготовили. Раз надо, значит, надо. Не нам судить о том, что требовалось для чужой магии. Ведь зачем-то они лежали в том древнем мешочке? Поэтому еще в особняке в Дарилье мы собственноручно выварили здоровенную курицу, разобрали на косточки, а мясо закопали. Ведь вряд ли жертвенную птицу потом ели. Впрочем, тут мы не были уверены, но решили перестраховаться. Вот именно из этого запаса напарник и взял сейчас две кости.
Смерч умчался, а бубен в руках Карела вдруг загудел сам по себе. Я распахнула глаза, слушая протяжный низкий звук, идущий от неподвижного бубна. Отвечая ему, вода в ритуальном тазике вдруг резко застыла, словно по приказу. Тут же смолк и бубен.
Карел опустил руки, с опаской подошел к блюду и наклонился, глядя на то, что лежало на дне.
— Что там? — не выдержала я и подобралась ближе.
А напарник уже вытаскивал… ключ. Банальный такой ключ: длинный стержень с мудреной сложной бородкой и колечком сверху.
— А кости где? — снова шепотом, так как не решалась заговорить вслух, спросила я.
— Хороший вопрос, — глухо ответил он и посмотрел в небо.
— Отпусти меня, волшебная трава, — пробормотала я, потерла слезящиеся глаза и тоже взглянула вверх.
Состояние после того как мы надышались наркотическим порошком, было преотвратное, и казалось непонятным, что уже реальность, а что еще магический ритуал.
Дрогуша угасала, становясь обычной звездой, одной из многих таких же ярких. И снова небо сверкало и переливалось мириадами далеких светил.