Страшные истории острова Джерси (ЛП) - Майклз Эррен

Однако он был готов к этому и теперь включил фонарик, который держал во вспотевшей руке. Когда-то он принадлежал немецкому солдату, и мальчик нашел его на обочине дороги за несколько недель до окончания оккупации. Он отнес его домой и спрятал, зная, что иметь часть украденного немецкого оборудования была серьезным преступлением на оккупированном Джерси. Он также знал, что хотел этот фонарик, и что, взяв его и спрятав, он бросил вызов немцам. Обладание фонариком заставляло его чувствовать себя храбрым и патриотичным; он наносил ответный удар по фрицам каким-то незначительным образом, забирая их собственность. Теперь он включил его, и свет расширил обзор.

Туннель показался мальчику очень большим, но, возможно, это было связано с тем, что он был еще таким маленьким. Возможно, его воображение также объединилось с темнотой, чтобы туннель казался похожим на пещеру. Мальчик сделал шаг вперед, и свет от его фонарика смог проникнуть немного глубже в темноту. Он сделал еще шаг, затем еще один, касаясь пальцами гладкой, побеленной стены. На ощупь она была прохладной.

Когда мальчик повернул назад после нескольких секунд ходьбы, луч солнечного света из отверстия, в которое он вошел, становился все дальше от него. Он сделал еще один шаг вперед. Туннель, казалось, остался далеко позади, и это заставляло его нервничать. Солнечный свет казался маяком безопасности, спасательным кругом, и в туннеле было тихо. Его шаги слегка отдавались эхом от твердых стен, но когда он стоял неподвижно, единственными звуками, которые он мог слышать, были его собственное дыхание и биение взволнованного сердца. Трудно было поверить, что всего несколько недель назад в этих туннелях было полно немцев. Сейчас они были такими пустыми. Они казались древними руинами, заброшенными на протяжении веков. Он почти ощущал тяжесть холодного камня наверху, давящего на него.

Справа от него был проем, и он заглянул внутрь. Иллюзия, что он находится в каких-то многовековых руинах, мгновенно рассеялась; комната была заполнена офисной мебелью и разбросанными бумагами. Он пошарил вокруг, надеясь найти брошенный «Люгер» (немецкий пистолет) или какой-нибудь другой интересный предмет вооружения, но там ничего не было. Помимо того факта, что это был настоящий нацистский бункер, это было действительно довольно разочаровывающее, пустое место для маленького мальчика, который ожидал увидеть оружие и гранаты.

Воздух был густым и тяжелым. Огромные машины прокачивали свежий воздух через туннели, пока они использовались, чтобы помочь людям дышать, но сейчас они были неподвижны и безмолвны.

Мальчик покинул офис и углубился в туннели. По пути он исследовал общежития, лазареты и складские помещения, и вскоре ему стало очень весело. Он притворился британским шпионом, который что-то искал, в то время как нацисты скрывались повсюду вокруг него. Это было великое приключение, на которое он надеялся, но здесь, внизу, в туннелях, было холодно. Было так холодно и сыро, что холод, казалось, проникал почти до костей, заставляя тело болеть. Он поежился и удивился, как люди вообще жили здесь, внизу.

Мать рассказывала ему, что эти туннели были построены рабами. Побежденных врагов немцев, в основном с Восточного фронта, привозили сюда и принуждали к рабскому труду. Тысячи из них содержались в лагерях для военнопленных на острове во время войны. Мальчик иногда сам видел их, когда их заставляли маршировать с одного рабочего места на другое. Он боялся их. Ему сказали, что они союзники, но, тем не менее, они выглядели такими оборванными и говорили на таких странных языках, что он не мог немного не побаиваться их. Кроме того, глубоко в его сознании таился страх, что однажды он тоже может стать таким же заключенным, как они. В конце концов, он тоже был врагом нацистов, и ему не казалось слишком надуманным представить, что его может постигнуть та же участь.

Он знал, что эти люди умирали с голоду. Это было нетрудно понять, поскольку, особенно в последние месяцы войны, почти все были голодны. Но есть разница между голодом и умерщвлением от истощения, и он знал, что эти люди с тонкими, как палки, конечностями и слабым движением были близки к смерти все время, пока были военнопленными. Он мог сказать это, просто взглянув на их изможденные лица, когда они маршировали мимо. Их глаза были тусклыми, а выражения лиц вялыми и пустыми. Он жалел их так же сильно, как и боялся.

Мальчик думал об этих людях и о том, как им удалось прорыть эти туннели, несмотря на их ужасный и постоянно грызущий голод, когда заметил, что его фонарик тускнеет. Он был разочарован, но не напуган. Он понял, что не сможет углубиться в туннели и не сможет найти выброшенный «Люгер», как надеялся, но предположил, что у него будет достаточно света, чтобы вернуться ко входу и снова выйти на солнечный свет.

Он повернулся и пошел обратно, ища ореол света, который показал бы ему, где он попал в этот подземный мир. Вскоре он понял, что фонарик тускнеет быстрее, чем он ожидал, и поспешил обратно ко входу с новым чувством срочности, смешанным со страхом. Через мгновение он понял, что не узнает туннель, в котором находится, или те, что ответвляются от него. Каким-то образом он свернул не туда.

Он развернулся и начал возвращаться по своим следам, когда его фонарик внезапно резко потускнел. Луч, который он отбрасывал, был настолько слабым, что мог достигать только трех или четырех футов (0,9 м — 1,2 м) впереди. Теперь чувство срочности начало уступать место панике. Его сердце бешено колотилось в груди, и он чувствовал, как фонарик становится скользким во вспотевшей руке. Ему нужно было убираться отсюда сейчас же, иначе он останется в темноте один.

Мальчик внезапно вспомнил, что он никому не сказал, куда направляется, и это осознание придало его панике своего рода неистовство. Никто его не спасет! Никто не сможет его найти, потому что никто понятия не имел, где искать. Он мог потеряться здесь навсегда! Он мог умереть от голода или обезвоживания прежде, чем кто-нибудь найдет его, и никто никогда не услышит его криков о помощи.

Мальчик бросился бежать. Он быстро добрался до места, где повернул не туда, и промчался мимо вниз по туннелю, который, как он надеялся, был правильным. Страх все еще пронзал его тело с каждым ударом сердца, но, вернувшись в знакомое место, он почувствовал себя немного лучше. На самом деле он не заходил так глубоко в комплекс. Он ожидал, что выйдет оттуда меньше чем через минуту.

Затем он споткнулся. Он споткнулся не о старое оборудование, оставленное немцами, и даже не о неровный участок пола; он просто споткнулся о собственные ноги в своем стремлении выбраться из туннелей. Падая, он выпустил фонарик. Мальчик наблюдал, как тот улетал впереди него, освещенный собственным слабым светом. На полу коридора образовалась тускло-желтая лужица. Лужица становилась все меньше и меньше по мере того, как фонарик приближался к земле. Затем с громким стуком фонарик ударился об пол, и мутное пятно желтого света погасло. Мгновение спустя мальчик сам ударился о землю с приглушенным стуком.

Какое-то мгновение он лежал в теперь уже полной темноте, прислушиваясь к собственному прерывистому дыханию, его колени и руки пульсировали от боли от удара о пол, но он понял, что пострадал не сильно. Мальчик не считал себя боящимся темноты. В конце концов, ему было одиннадцать лет, но он никогда раньше не был в такой темноте, как сейчас.

Ночью, когда он выключал прикроватную лампу перед сном, в его комнату все еще проникало немного света из щелей в плотных шторах. Но теперь он был поглощен полным отсутствием света. Темнота была настолько глубокой, что, казалось, обладала осязаемым качеством, толщиной, которую, как ему казалось, он мог каким-то образом ощутить, когда помахал рукой перед глазами в попытке разглядеть свои пальцы.