Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2
А не все ли тебе равно? - пришла спасительная мысль.
Он сам не заметил, как выглотал пиво до дна. В кружку сразу плеснули еще. Гнота наперегонки с Барнаком травили свои байки. К Игорю никто пока не приставал, но определенный интерес к собственной персоне он чувствовал. Либо пялились, либо искоса посматривали почти все. Хорошо бывшему рабу: он вообще никого не интересовал. Глава общины, Лукис, перешептывался с Горбашкой и время от времени тоже косил в сторону гостя.
За второй кружкой последовала третья. В голове уже изрядно хороводилось. Игорь решил переждать. Дворцовое существование не предполагало алкогольной тренировки. А такой дряни, как местное пиво, он вообще никогда в рот не брал. С налету, с перепугу, который, разумеется, имел место быть, первая порция пошла легко, а эта - застряла.
- Почему не пьешь? Брезгуешь? - Заорал Ганота. Игорь оторвался от изучения мокрого дерева столешницы. Ганота, столкнув кого-то с лавки, устраивался рядом.
- Не хочу.
- Обижаешь! Горбашка, дай кисет.
- На, - через весь стол полетел, набитый под самый верх, кожаный кошель. Компания недовольно заворчала. Игорь понял, что продуктом тут дорожили.
- Пробовал? - спросил Ганота, высыпая на стол горсточку блестящей черной пыли.
- Нет.
- Давай. За знакомство.
- Я спать пойду. - Язык заплетался так сильно, что Игорь произнес тираду исключительно в собственной голове. Наружу вылезло только длинное мычание.
- Да ты не бойся, братан, раз попробуешь, потом за уши не оттянуть будет.
- Нет.
- Братва! Навались! Дворцовый нами брезгует.
Тут-то и выяснилось, что пиво замутило не только голову. Все тело налилось тяжестью. Игорь хотел оттолкнуть Ганоту, но едва шевельнул рукой. Пришлось собирать волю в кулак. Однако процесс оказался долгим и малоэффективным. Пока он поднимался, чтобы ткнуть в середину красной рожи, сзади навалились, завернули руки и запрокинули голову, ухватив за волосы. Ганота бросил в пиво щепотку черной пыли, сдавив мокрой лапой щеки, раскрыл Игорю рот и вылил туда пойло. Что-то пролилось, но во внутрь попало. Игорь приготовился...
Ничего, однако, не случилось. Все было как раньше. Не лезли из-под стола глюки, соседи не превратились в чертей. Пол остался на месте, потолок тоже. Попробовал пошевелиться: руки и ноги двигались. Игорь приметился и ухватил со стола кусок хлеба. Чуть не промахнулся, но исключительно от напряжения. Положил кусок на место, легко поднял, пожевал. Хлеб не имел вкуса.
Ганота довольно улыбался. Так же улыбался Горбашка. Почему он раньше казался уродом? Нормальный мужик. Одно плечо выше другого. И что? Ганота держался рядом как приклеенный. Здоров братишка! Кулаки с голову. Да и остальные - ребята, что надо.
Как же долго Игорь жил среди мозгляков! Давно надо было вырваться из дворцовых объятий. Герцогу поверил, идиот. Тот его двадцать лет морочил. А настоящие люди - вот они - рядом.
- Наш человек! - заорал Ганота в самое ухо Игоря. Но тот не обиделся. Его принимали к себе. Он был уже не один. С чистюками оказалось легко. С ними он пройдет все герцогство и найдет коня предателя. О! Случай, так случай! Не иначе, местный божок подкинул на кремнистый путь Игоря этих ребят.
Он тут же поделился с новыми товарищами своим открытием.
- Коня найти? Ха! Мы тех коней, знаешь, сколько завалили? Тысячи. Нелюди не должны жить. Всех на ножи!
- Я думал, чего это Баган с тобой связался, а ты, оказывается, нормальный мужик. С сегодняшнего дня ты - чистюк, - Лукис подошел сзади и навалился Игорю на плечи. - Наливай, братва, новому товарищу.
Открытие, что вокруг друзья, а не враги захватило Игоря целиком. Мир стал ярким и контрастным, а потом завертелся в безумном хороводе.
Сколько он потерял времени? Жил как амеба, ползал по дворцу. Отдавал приказания. Зачем? Рядом, за стенами шла настоящая жизнь... хорошо ощущать себя частичкой чего-то большого...
Ганота ревел песню. Игорь ее не знал, но старался подпевать. Зачем слова, когда есть мотив?
Он вырубился. Точно вырубился. Пришел в себя на сене в углу. Рядом храпел незнакомый мужик. У стенки Лукис тискал девку. Она пьяно отбивалась. Но недолго. Предводитель чистюкова воинства разложил ее на соломе крестом и пошло.
Игорь вдруг почувствовал дикое возбуждение. Ему нужна была женщина. Он уже забыл, когда с ним такое приключалось в последний раз. Невнятные дворцовые девушки не вызывали особого желания, и не оставляли по себе следа. Была - пропала. Придет следующая. Кого назначат. Герцог вообще не проявлял к женщинам интереса. Игорь демократично закрывал на тот факт глаза, но со временем выяснилось, что и мужчины Ария не интересуют. Дети? Их вообще во дворце не водилось. Беременная женщина покидала цитадель, как только выяснялось, что она в положении.
Мужик даже не хрюкнул, когда через него переползали. Не разбирая, кто тут кому начальник, Игорь сдернул Лукиса с женщины. Тот заорал. На спину посыпались тумаки. В затылке отдался звонкий удар.
Да хоть камнепад! Случись катаклизм, и он не смог бы остановить. Игорь врезался в нее с воем. Девка тоже подвывала. Что она орет-то?! Он заткнул ей рот, навалился и погнал дикими толчками, втаптывая дряблое тело в пол.
Успел. Обдало мгновенным жаром, и тут же кто-то ухватил за ноги и стащил с женщины. Игорь не сопротивлялся. Полежал в сторонке, сквозь муть досматривая, как ее протащили по полу и закинули на стол. В стороны полетели миски и объедки. Девка закричала. Ганота запихал ей в рот тряпку. Она подавилась. Глаза вылезли из орбит.
Игорь отвернулся, вяло двигая руками, поправил одежду, полежал еще немного и начал подниматься. Одного раза оказалось недостаточно. Доносившиеся от стола звуки проникали в мозг, бежали оттуда по позвоночнику и оседали в, начавшем тяжелеть, паху.
Она была уже без сознания, но еще конвульсивно дергалась. Живот и ноги покрывали слизь и кровь. Игорю показалось, что ей распороли живот. Вся промежность - сплошная рана. Но он хотел именно такую...
Уйти! Властный императив заставил отвернуться и шагнуть к двери. За спиной клубились его новые друзья. Ревел Ганота. Хрустели на полу черепки. Они не пускали. Игорь качнулся к столу, увидел, изгвазданные кровью разверстые ноги...
Приказ исходил из самого глубокого глубока его личности.
Уходи!!!
На улицу он вынырнул будто из болота, и выблевал содержимое желудка прямо на ступеньки крыльца. Легкие никак не могли наполниться воздухом. Их тоже заткнули тряпкой? Он старался поглубже вдохнуть, хрипел, кашлял, извивался. Опять вырвало. Теперь дыхание пошло легче, а в голове осталось только мутное кружение.
Мимо старых тополей, мимо выгребной ямы, мимо сарая он ушел от харчевни в старые темные улочки.
Свет померк мгновенно. Или в голове выключили внутреннее освещение? Приходилось таращиться, чтобы разглядеть дорогу под ногами. Впереди шумели. Игорь пару раз споткнулся, свернул в какой-то уже совсем узкий проход, чтобы вывалиться на центральную улицу городка.
Мэрия не поскупилась на факела. Свет, можно сказать, заливал улицу, и волновался подобно воде. Факела торчали из специальных держаков, в стенах домов. Факела были врыты в землю на перекрестках, плясали в руках у людей.
К ратуше собиралась процессия. Молодеж, отметил Игорь. Они стояли по трое-четверо. Громко стояли, то есть орали во всю глотку. Распорядитель бегал от одной группы у другой, и что-то дудел в рупор. Его не слушали. В переулке напротив показалась компания девушек. Все как на подбор низенькие, коренастые, наряженные в одинаковые платья со шнуровкой, они орали не меньше парней. А встречены были отнюдь не лаской. Для начала их обругали. Девчонки не остались в долгу. Тогда в их сторону полетели мелкие камни. Прибегать к более весомым аргументам парни или не хотели, или опасались. Но и маленьких камней оказалось достаточно. Женская колонна поволновалась, бросила пару булыжников в ответ и втянулась обратно в темный переулок.
Какой-то местный праздник? Игорь прикорнул на камне у недостроенного фундамента. Стройку, давно забросили. Каменные блоки и кирпичи успели выщербиться. Сидеть было неудобно. Он поерзал, пристраивая зад, не нашел удобного места и решил уже уйти, когда выяснилось: сидеть ему придется дальше. Пока он пялился на женщин и занимался собственным комфортом, распорядитель выстроил таки парней в колонну. Начиналось шествие.
Он покорно кивнул в темноту. Все было плохо. Кругом жало, терло, болело и тошнило. Тусклый свет резал глаза. Донимала тяжесть в паху. Желание все еще требовало реализации.
Он тут подождет, когда закончится шествие и пойдет искать чисто женское заведение. Не может быть, чтобы такового не существовало. Люди - везде люди. Кто это сказал? Наверное Ганота. Он там по третьему кругу наяривает бабу. Лукис и Горбашка стоят в очереди. Если она умерла, они даже не заметят, так и будут насиловать труп.
