Дмитрий Таланов - Локумтен
— Обычный контингент, господин префект, — ответил тот, слезая с телеги и отдавая честь. — Кроме одного малолетнего: одежда на нем хорошая, почти новая, руки чистые, обуви нет. Кто такой, не говорит. Зовут Филь Фе.
— Как это, тесерарий? — удивился префект, лениво отмахиваясь от приветствия. — Кто такой, не говорит, но имя сообщает!
Подойдя ближе, офицер пояснил:
— Говорит, что Мастер Фе — не его отец.
Господин префект проговорил с усмешкой:
— В этом нет ничего удивительного, он немногим родной отец в той семье. Хотя постойте! — спохватился префект. — Их мальчишку звали как-то по-другому и он вроде уже умер. А этого, говорите, зовут Филь? Сколько ему лет?
— Лет десять-двенадцать, — ответил офицер. — Мальчишка довольно крепкий на вид.
Г-н префект тяжело задумался.
— Насколько я слышал, после смерти Флавионы в Хальмстем назначен Флав, то есть семья Фе должна была убраться оттуда… А значит, этот малый совсем недавно еще был там. Тесерарий, я знаю человека, которого это заинтересует и он будет вам благодарен за эту поимку. Я заберу у вас мальчишку!
Он поспешил назад к решетке.
— На кого мне следует его записать? — спросил офицер.
— На Клемента, личного секретаря императора, — раздался ответ префекта, исчезающего в темноте.
Офицер, казалось, удивился, но ничего не сказал. Сделав знак стражникам отпереть клетку, он махнул Филю выбираться из нее. Мальчик неловко спрыгнул на мостовую. Не поверив себе, он переступил с ноги на ногу — мостовая не холодила ступни, как должна была. Офицер выгнал из клетки остальных и, построив их, дал знак стражникам вести их к решетке. Филя он отстранил в сторону.
Позади послышался цокот копыт.
— Эй, как там тебя, Филь! — раздался из темноты властный голос.
Мальчик обернулся. Тот, кто недавно стоял с лампой у решетки, уже сидел верхом на здоровом скакуне, недобро косящим по сторонам.
— Забирайся, поедешь со мной!
Попроси он мальчика забраться по вантам в смотровую корзину, тот бы не смутился. Но на коня... Еще малышом Филь уяснил, что лошадь опасна со всех сторон и неудобна посередине. Надеясь избежать поездки, он вежливо ответил, воспользовавшись одним из оборотов Лентолы:
— Весьма сожалею, сударь, но я не знаю как.
— Весьма сожалею, малыш, но у меня нет времени тебя учить, — был ему ответ и Филь почувствовал, как его поднимают за шиворот над землей.
Префект опустил его, полузадушенного, в седло перед собой, потом развернул и пришпорил коня. Они выехали через ворота, в которые пять минут назад въезжала телега, и понеслись по ночному городу. Филь думал, что, оказавшись на улицах, префект сбавит ход, но он продолжал нестись бешеным аллюром, мало беспокоясь о том, что его лошадь едва вписывается в повороты.
Скоро перед ними в темноте нарисовались угрюмые башни замка, освещенного многочисленными факелами. По размеру замок не уступал Хальмстему. Он стоял на невысоком холме, окруженный рвом. Через ров был перекинут мост.
— Префект стражи к императору! — не убавляя хода, крикнул всадник, влетая на мост.
Цепь вооруженных людей разошлась, пропуская его. Въехав во двор столь большой, что было непонятно, где он кончается, префект соскочил с лошади и спустил Филя. Бросив поводья мальчику, он вбежал на невзрачное крыльцо и негромко постучал.
С поводьями в руке, Филь опасливо попятился от коня, но тот шагнул следом. Мальчик замер, вынужденно превратившись в статую, косясь на копыта размером с тарелку. И выдохнул с облегчением, когда услышал, что дверь наконец открыли.
— Передайте г-ну секретарю, — сказал префект, — что к нему залетела маленькая птичка из далекого Хальмстема.
— 12 —
«Попытка понять поступки императора Фернана, не поняв его души, это попытка увидеть ложь без знания истины. Это попытка понять тьму без знания света...»
Клариса Гекслани, «История Второй Империи, Комментарии»,
1-е издание, репринт, Хальмстемская библиотека
Филь проснулся оттого, что у него нестерпимо чесалось в носу. Не открывая глаз, он чихнул, но чесаться не перестало. Тогда он перевернулся набок, но это тоже не помогло. Когда сдерживаться стало невозможно, Филь приподнялся на локтях и чихнул так смачно, что его глаза открылись сами собой.
Мальчик лежал на подушках в ослепительных лучах солнца, глубоко вдыхая душистый воздух. Он был наполнен странным, ни на что не похожим ароматом, к которому примешивался более знакомый запах дыма от костров. Поведя глазами вокруг, Филь обнаружил себя лежащим на гигантской кровати, стоявшей посередине комнаты размером с Малую гостиную Хальмстема.
Холодина в комнате была лютая. Причину Филь быстро обнаружил — высокая стеклянная дверь на балкон была открыта. Мальчик натянул на себя одеяло повыше и от удовольствия зажмурился, настолько теплым и невесомым оно оказалось, белоснежным, набитым легчайшим пухом. Он ткнулся носом в такую же подушку и со счастливым вздохом опять закрыл глаза.
В комнату тихо вошли. Кто-то, бесшумно двигаясь, закрыл дверь на балкон и положил что-то на стоявшую у кровати кушетку. Мальчик решил притворяться спящим, пока не вспомнит, как он здесь очутился. Послышались еще шаги и знакомый мужской голос произнес негромко:
— Вы достали, что я просил?
В ответ раздался женский голос:
— Я взяла у племянника его форму, они вроде одного роста.
— Ваш племянник служит вестником?
— Да, господин секретарь. У него сегодня выходной.
— Хорошо, распорядитесь, чтобы эту форму потом постирали.
Женщина спросила в сомнении:
— Только вот что нам делать с эмблемами?
— Ну, не спарывать же их! Оставьте, как есть.
Когда они ушли, Филь глянул на кушетку и увидел сложенную там стопкой одежду. На бордовой ткани он заметил вышитую эмблему в виде цветка, растущего из воды, чьи листья были листами пергамента, а цветы — сигнальными горнами. Это была не его одежда.
Выкарабкавшись из-под одеяла, мальчик вскочил с кровати — его собственной одежды в комнате не было. Филь помрачнел: получалось, что вслед за плащом с сандалиями он потерял и штаны с рубахой. В чем же он пойдет? Не в ночной же рубашке, бывшей на нем! И тут Филь всё вспомнил.
Этот господин, что сейчас заходил сюда, встречал их вчера ночью. Выслушав префекта, он отослал его и позвал другого господина, которого мальчик уже смутно помнил. Они вдвоем пытались добиться чего-то от Филя, потом второй господин рассердился. Тогда первый господин сказал:
— У него калейдоскоп в голове, он смертельно устал. Но, кажется, он был под допросом эмпарота. С вашего позволения, я дам ему выпить пуны и отправлю спать. Утро вечера мудренее.
