Владимир Швырёв - Ближние горизонты
— Защитник, отдай мне то, что я у тебя прошу! — Голос Тролля стал еще более грозным. — Зачем тебе спутники. Лишняя обуза. Я избавлю тебя от нее. Ведь для этого же ты их и взял с собой, чтобы принести мне в жертву.
Ложь. Обман. Я вспомнил волка, я вспомнил черного кабана и лесную кошку. Я не хотел отдавать их Троллю. Так частями и обманом Тролль собирался пожрать меня. Зеленые глаза мои больше не отражали страха, и я почувствовал себя намного сильнее. Я был доволен новым зрением. Первый обмен — всегда самый выгодный обмен. Я был доволен своими новыми глазами.
Тролль приманивал свою бледную свору звуками костяного свистка. Звук этот был столь же печален, как и голос его хозяина. И в этот момент свора увидела меня. Стражи натянули цепи-тени так, что казалось, что они вот-вот лопнут, а серые безымянные твари, жутко завыв изо всех сил, старались выбраться из-под припечатавших их к стене запретных знаков. Загадка их тоже была разгадана. Как оказалось, они просто падаль — корм для своры Тролля.
И тут началось.
Свора Тролля. Падальщики — дети Преддверия. Почувствовав страх, они стали наполняться новой силой. На моих глазах одну из серых тварей, пропитанную страхом, которая уже наполовину вгрызлась в золотую стену, неведомая сила вырвала обратно и, сломав все печати, бросила в ближайшую детскую фигурку Падальщика. Нисколько не содрогнувшись, он полностью поглотил падаль и вырос, постепенно преображаясь в совершенно новое существо. Этот процесс преображения уже невозможно было остановить.
Серые твари — падаль, недостойная другой жизни и участи, — отчаянно царапая стену, с диким воем, влекомые своим страхом, гроздьями сыпались в Падальщиков, моментально поглощаемые теми. И вот уже нет детских беззащитных фигурок, ползающих вокруг кровавого трона Тролля.
Теперь это были настоящие монстры. Они преобразились в гигантов с широкими костистыми плечами. Большие головы их с нисколько не изменившимися в размерах блюдцами глаз расплылись в остро-зубой улыбке. Их длинные худые руки свисали до земли. Их высушенные тела передвигались на согнутых в коленях коротких, но очень крепких ногах. Пятки их узких вытянутых ступней не касались пола. Основной упор громоздких тел Падальщиков приходился на носки с длинными суставчатыми пальцами.
Они уже приняли окончательную форму и больше не могли поглощать раздавленное страхом серое месиво. Теперь они просто хватали всех, до кого могли дотянуться, и, не переставая улыбаться, рвали их в клочья. Совершая все это, Падальщики неотрывно смотрели только на меня.
— Вот так, вот так, дети мои, — приговаривал Тролль. — А ты, Защитник, думал, что будет по-другому.
Свора Падальщиков приближалась. Один из них схватил серое бесформенное тело и бросил его прямо в голову одному из Стражей. Я услышал, как лязгнули челюсти и две дергающиеся серые половины перекушенного тела упали к мощным лапам черного пса.
И тут Падальщики добрались до Стражей. Меня не покидало ощущение, что до этого момента они не видели никакого препятствия на своем пути ко мне. Спокойно, почти не глядя, они попытались ухватить своими длинными руками Стражей за шею, чтобы затем отбросить их в сторону. К их удивлению, все попытки сделать так закончились неудачей. Множество бледных извивающихся рук осталось лежать на полу.
К серому вою страха теперь присоединился плачущий рык первых поверженных Падальщиков. Им было больно. Изуродованные, они бросались в темноту дальних концов алтарного зала и исчезали там за троном печального Тролля, который, нисколько не заботясь схваткой, внимательно рассматривал новоприобретенные глаза.
Падальщики сменили тактику. Теперь они пытались угодить своими крючковатыми пальцами в зеленые глаза Стражей. Но из этой затеи тоже ничего не вышло — оторванные пальцы сыпались на пол, а некоторые так и оставались торчать из черных пастей псов, застряв там между могучими клыками.
Некоторым из Падальщиков все же удалось добиться своего — их пальцы глубоко проникали в глазницы Стражей, выталкивая оттуда ядовито-зеленое облако дыма, но это, как оказалось, не причиняло им никакого вреда — зеленый дым возвращался обратно на свое прежнее место.
В какой-то момент схватки в общей суматохе истерзанный Падальщик без руки и с перебитыми ногами с разрывающим душу трубным стоном тяжело упал рядом с одним из Стражей. Камень вздрогнул у меня под ногами от его падения.
Страж был занят и потому не мог добить поверженного противника. Челюсти его как раз в этот момент сомкнулись поперек тела очередного нападавшего на него бледного монстра. Однорукий, гибнущий Падальщик дернулся и в последнем приступе ярости попытался прокусить черную шкуру Стража.
Я увидел, как его челюсти раскрошились, скользнув по каменному боку пса. Казалось, этот страшный укус не причинил ему совершенно никакого вреда. Падальщик жалобно всхлипнул, еще раз и совершенно непроизвольно сомкнул раздробленные челюсти, причинив себе тем самым напоследок еще большее страдание, и замер навсегда.
Я заметил, что на черном боку Стража все же осталась небольшая царапина. Поначалу она не вызывала опасений. Но вскоре над царапиной показался дрожащий черный дым. Тень Стража распадалась. Дым был густой, жирный. Он поднимался вверх и невидимым ветром втягивался под темноту потолка алтарного зала. Вместе с дымом увеличивалась и царапина. Она росла и углублялась, постепенно превращаясь в зернистую язву.
Страж слабел. Дым разъедал его. Он разрушал его тело. Страж, резко повернув голову назад, оценивающе осмотрел свою рану. К тому моменту его переднюю и заднюю части соединял лишь тонкий перешеек позвоночника. Страж отвернулся от раны, сверкнул мне в лицо зелеными глазами и в ту же секунду бросился вперед. В прыжке он вцепился в горло стоящего перед ним Падальщика и перекусил его. Одновременно другой Падальщик, возникший откуда-то сбоку, мощным движением челюстей добил раненого Стража, разорвав его пополам, перекусив при этом связующую его с порогом жизни цепь. Вместе с черным дымом останки Стража быстро растворились в воздухе.
Убивший Стража Падальщик, наглотавшись черного дыма, стал задыхаться. Он хрипел. Он тряс головой, сотрясаемый жутким кашлем, отплевывая в разные стороны свои внутренности. Глаза его и без того большие теперь уже совершенно вылезли из своих орбит. Он упал на спину, давя под собой серую падаль, которая беспорядочно носилась между ног сражающихся. Падальщик еще долго мучительно хрипел и беспомощно сучил ногами, словно пытался убежать от своих мучений.
Одна из серых тварей, спасаясь от того, чтобы не быть раздавленной под могучим телом гибнущего Падальщика, запрыгнула в круг защиты и попыталась спрятаться за моей спиной.
