Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
Лаврентьева не ответила, и правильно сделала. Болвану нужны доказательства! И вообще, мог бы повежливее обращаться с дамой. Пусть мы не намного его старше, но к волшебнице лучше обращаться на «вы».
— Я вообще-то в столицу иду, — Лас снова попытался завести беседу. — Там, говорят, дракон объявился. А за убийство дракона полагается полцарства и принцесса в придачу. Конечно, принцесса мне без надобности, а вот полцарства пригодятся.
Жадюга.
— Это не обычный дракон, летающий над сёлами, пожирающий коров и сжигающий поля, — осадила мечтателя Ленка, — это могучий тёмный маг. Три тысячи лет назад его заточили в камни, лишив возможности восстановиться, но он скопил силы и вселился в тело чёрного дракона. Десятки рыцарей сложили свои головы, пытаясь убить волшебника, но даже не поцарапали его шкуру. Против мага нужна особенная сила. Такая, как у тебя.
Лас выпрямился и поднял голову, на его лица засияла самоуверенная улыбка.
Ну и чему, интересно, радуется этот остолоп? Неужели не понимает, что может погибнуть? Или начитался фэнтези, где попаданцы с лёгкостью разбивают целые армии и движением пальца изгоняют демонов? А может, это я мало что знаю? Может, в этом парне действительно есть сила, способная справиться с величайшим злом?
Я посмотрел на Ласа другими глазами. Теперь его самоуверенность не раздражала, а внушала надежду на благополучный исход. Может, именно такие, не ведающие страха, и становятся героями? Я бы крепко подумал, прежде чем вмешиваться в битву добра и зла, а он просто идёт навстречу судьбе. Неужели именно поэтому его внесли в Картотеку, а меня нет? Во всём виновата моя предусмотрительность и здравый смысл?
— Ты никогда не замечал за собой ничего особенного? — спросила Лаврентьева.
— Замечал, — Лас шёл так близко к коню, что едва не касался Ленкиных коленей плечом. — Мне всегда жутко везло, что бы я ни делал: на всех контрольных попадался самый простой вариант, на экзаменах — билет, который знал, однажды даже в лотерею машину выиграл, «Волгу».
— Машину?
— Ну, это такое транспортное средство. Телега с мотором. Хотя, мотор ты тоже не знаешь. В общем, по-вашему, это то же самое, что очень породистая лошадь.
Я хмыкнул, Лаврентьева тоже не удержалась от улыбки.
— Ещё в магазинах всегда забирал последний экземпляр дисков, да и приколы разные с рук сходили. Всю жизнь себя везунчиком считал, потом вот под автобус угодил и сюда попал. Тоже везение. Выучусь магии, победю дракона и все девчонки моими будут.
«Победю» — тоже мне, филолог. Сначала победи, а там увидим.
— А не побоишься? — Ленка испытующе посмотрела на Ласа.
— Не побоюсь. Ты, главное, магии меня научи, а уж там…
— Научу. Прямо сейчас и начнём, всё равно скоро стемнеет, нужно найти место для ночлега и развести костёр.
— Да и я уже ф-р-рустал, — фыркнул Фрагор.
Мы сошли с тракта и углубились в лес, где подыскали подходящую для сна поляну. По периметру стояли высокие дубы, в центре росла земляника, которая в это время года ещё только набирала цвет, и редкие кусты дикого шиповника.
Лена спрыгнула на землю и расседлала коня, Лас бросил на землю вещевой мешок, притороченный к седлу, и направился к лесу:
— Я за хворостом, — предупредил он.
— Серлей и сам с этим справится, — парировала Ленка и многозначительно на меня посмотрела. — А мы займёмся твоим обучением. Садись напротив меня.
Лаврентьева опустилась на землю, и парень подчинился. Что ж, намёк более чем понятный. Хворост, так хворост, я вздохнул и углубился в чащу.
Лес в Ленории совсем не такой, к какому я привык. Это не подмосковные сосенки и молоденькие берёзки, выросшие на месте заброшенных полей, это настоящая чаща с вековыми дубами, гигантскими вязами и переплетением толстых, с ногу мужчины, корней. Я продирался сквозь ветки, подбирая сломанные сухие сучья, и прислушивался к звукам. Даже они здесь отличались от привычных. Где-то вдали ухал филин, над головой выстукивал морзянку дятел, шелестела листва, а над всем этим висело вполне ощутимое нечто, странная тяжесть, накрывающая сознание, заглушающая звуки, будто лес накрыл мою голову огромной пуховой подушкой, пытаясь не то лишить слуха, не то задушить.
Я поминутно оглядывался, выискивая не столько хворост, сколько горящие огненно-жёлтым звериные глаза таинственных наблюдателей, но ничего не видел. Тем не менее, казалось, будто за мной наблюдают.
Неприятный лес.
Я поспешил закончить со сбором хвороста и вернулся на поляну.
Ленка рисовала в воздухе серебряные звёзды, а Лас пускал между ними огненную змейку. Змейка двигалась осторожно, нащупывая воздушную дорогу алым язычком, огибала одну звезду и ползла к следующей. Я замер, любуясь зрелищем и в тайне завидуя пацану — он, как и я, владел магией огня, но почему-то не забирал тепло из окружающей среды и никого не замораживал. Мне, чтобы добиться такого уровня мастерства, наверняка понадобится больше, чем одно занятие, потому что важнее всего в магии — контроль. Этот урок я усвоил на собственном горьком опыте. И с контролем у меня плохо.
— Ты быстро учишься, — похвалила Лаврентьева Ласа, и тот, улыбнувшись, придвинулся к девушке почти вплотную.
Я бросил хворост, объявляя о своём присутствии, и разделил его на две части. Лас, не оборачиваясь, взмахнул рукой, и сухие ветви вспыхнули, едва не опалив мои штаны.
— Очень хорошо, — Лаврентьева поднялась. — Самое время поужинать.
Только теперь, когда загорелся костёр, я увидел, что лес поменял окраску: потемнел, почернел, стал ещё более зловещим. Пожалуй, в такой тревожной обстановке я не засну. Может, Ленка догадается оставить меня дежурным? Надо предложить это каким-нибудь образом.
— У меня с собой немного вяленого мяса, — Лас направился к дорожному мешку. — На ужин хватит, а утром придётся охотиться.
Пацан вытащил из мешка полотняный свёрток и развернул его. Внутри обнаружилось десяток приличных, с кулак, кусков мяса. С виду совершенно несъедобные — каменные и наверняка пересоленные, но когда я попробовал, понял, что десять кусков на троих очень мало — мясо оказалось вкусным. В магазинах такого точно не найдёшь.
После ужина Ленка распорядилась о дежурствах:
— Первым дежурит Серлей, после полуночи — я, перед рассветом — Фрагор, а тебе, Лас, нужно хорошенько выспаться.
— Ладно.
Лас растянулся по правую сторону костра и уставился в ночное небо, Лаврентьева легла по левую, а я сел перед костром между ними, придвинув остатки хвороста. На месте Ласа я бы точно возмутился графиком ночных бдений, мало того, что одним из дежурных является девушка, так ещё вместо самого Ласа перед рассветом его покой будет охранять конь. Он, конечно, говорящий, но всё равно животное. А пацану хоть бы хны, будто так и должно быть. Нет, не понимаю я местных героев.
