Майкл Муркок - Кристалл, несущий смерть
Боевые стяги колыхались, стальные штандарты покачивались на длинных шестах. Среди них было и знамя Азровака Микосеваара с изображением оскалившегося скелета со шпагой в руке, на плече которого восседал ястреб, и с вышитым на полотнище девизом: «Смерть во имя жизни». Крошечный человек на коне у самого знамени, должно быть, был сам Азровак Микосеваар. После барона Мелиадуса этот московит был самым жестоким из всех военачальников в Гранбретании.
Рядом развевалось знамя герцога Венделя, магистра Ордена Кошки, знамя Ордена Мухи лорда Йорика Нанкенсена и сотня других стягов прочих орденов. Здесь было даже знамя Ордена Богомола, хотя магистр этого ордена, король-император Хеон, разумеется, отсутствовал. Но впереди всех ехал барон Мелиадус со стягом Ордена Волка, изображавшего стоящего на задних лапах волка с разинутой пастью. Даже лошадь барона была закована в медные латы, и голову ее закрывал особый шлем, формой напоминавший огромную волчью голову.
Земля содрогалась, вокруг разносился звон оружия. В воздухе стоял запах пота. Но Хоукмуну некогда было разглядывать войско империи. Он внимательно осматривал реку, по которой медленно плыли тяжелые баржи. Их было так много, что, двигаясь, они касались бортами друг друга. Хоукмун с улыбкой прошептал лежащему рядом воину:
– Вот как раз то, что нам нужно. Взгляни, здесь весь их транспортный флот. Нужно успеть обойти их.
Они бросились вниз с холма. Нельзя было терять ни минуты. Хоукмун вскочил в седло и дал отряду знак следовать за ним.
Они скакали почти весь день, и к вечеру армия Гранбретании превратилась в облачко пыли далеко на юге, а река сделалась свободной от кораблей империи. Здесь Рона сужалась и мелела, проходя по древнему каналу с берегами, вымощенными камнем. Здесь же был низкий каменный мост. На одном берегу реки местность была ровной, на другом плавно шла под уклон, спускаясь в долину.
В наступивших сумерках Хоукмун перебрался вброд на другой берег, внимательно осмотрел каменную кладку, опоры моста, проверил дно реки. Вода, проникая сквозь звенья кольчуги, леденила ноги. Этот канал, построенный еще до наступления Тысячелетия Ужаса, с тех пор ни разу не ремонтировался и теперь был в очень плохом состоянии. Как видно, его строителям зачем-то понадобилось изменить русло реки. Но Хоукмун теперь намеревался найти каналу иное применение.
Ожидая его сигнала, на берегу с огнеметами в руках стояло несколько воинов. Хоукмун выбрался на берег, расставил солдат в определенном порядке на мосту и на берегу. Солдаты отсалютовали и, подняв оружие, направились по местам.
И вот, когда уже совсем стемнело, огнеметы изрыгнули алое пламя, превращая воду в пар.
На то, чтобы огнеметы исполнили свою задачу, ушла целая ночь, но наконец мост с грохотом рухнул в воду, подняв целое облако брызг. Затем солдаты перебрались на западный берег. Огнем они вырезали из него каменные блоки и сбрасывали их в реку, которая уже вовсю бурлила, огибая упавший мост, перегородивший русло.
К утру река растеклась по широкой долине. По прежнему руслу бежал лишь крошечный, едва заметный ручеек. Удовлетворенные этим зрелищем, Хоукмун и его люди вскочили на лошадей и отправились обратно. Они нанесли Гранбретании первый удар. Первый и довольно чувствительный.
Несколько часов передохнув, они вернулись, чтобы вновь следить за войсками империи.
Хоукмун улыбался, лежа под кустом и наблюдая за растерянностью гранбретанцев.
Там, где раньше плескалась вода, теперь был толстый слой темного ила, и в нем, словно выброшенные на берег киты, лежали боевые корабли и баржи Гранбретании с торчащими кверху носами. Повсюду валялась разбросанная техника, провизия, метался в панике скот. Среди всего этого безумия носились солдаты, лихорадочно пытаясь вытянуть увязшие баржи и стараясь спасти барахтающихся в грязи животных.
Невообразимый шум стоял над рекой. Четкие ряды наступавших армий были нарушены, даже надменным кавалеристам пришлось использовать своих лошадей как тягловую силу, чтобы подтаскивать баржи поближе к берегу. Начали разбивать палатки. Как видно, Мелиадус осознал, что невозможно будет двигаться дальше, покуда не удастся спасти груз. Хотя вокруг лагеря и была выставлена охрана, но все свое внимание она обращала на реку, а не на холмы, где ждали своего часа Хоукмун и его солдаты.
Уже почти стемнело, и поскольку орнитоптеры не способны летать по ночам, барону Мелиадусу придется ждать утра, чтобы выяснить, почему так внезапно обмелела река. Затем, как решил Хоукмун, он пошлет туда инженеров, чтобы те разобрали плотину. К этому Хоукмун был уже готов, и теперь пришло время подготовить людей. Он ползком спустился по склону холма и оказался в маленькой лощине, где отдыхали его воины. У него возник план, успешное выполнение которого, как ему казалось, должно было парализовать войско империи.
Наступила ночь. Люди в долине продолжали свою работу при свете факелов – вытаскивали на берег тяжелые военные машины и многочисленные мешки и корзины с провиантом. Мелиадус, горящий желанием побыстрее добраться до Камарга, не давал солдатам ни минуты отдыха. Позади него, почти у самой реки, раскинулся огромный лагерь. Каждый орден образовывал свой круг палаток, в центре которого устанавливал свой штандарт. Но сейчас палатки пустовали. Все люди были заняты работой.
Охрана не заметила приближающихся к лагерю вооруженных всадников, закутанных в темные плащи.
Хоукмун остановил коня, вытащил из ножен меч – тот самый, что дал ему Мелиадус, на мгновение поднял его над головой и затем указал им вперед. Это был сигнал к атаке.
Без боевых кличей, молча – слышны были лишь топот лошадиных копыт и звяканье оружия – воины Камарга, ведомые Хоукму-ном, устремились вперед. Герцог мчался, низко пригнувшись к шее коня, прямо на опешившего от неожиданности стражника. Удар мечом пришелся в горло солдата, и тот, захлебываясь кровью, упал на землю. Они уже ворвались в первый круг палаток, рубя на скаку натянутые веревки и шеи тех немногочисленных солдат, что пытались остановить их. Хоукмун выехал в центр круга и одним могучим ударом перерубил древко установленного там знамени. Это был штандарт Ордена Собаки, и он рухнул, поднимая сноп искр, в горящий рядом костер.
Хоукмун, ни на секунду не останавливаясь, направил коня в самое сердце огромного лагеря. На берегу реки еще не знали о нападении – там было слишком шумно, чтобы что-нибудь услышать.
Три всадника мчались навстречу Хоукмуну. Ему удалось выбить меч у одного из них, но двое других продолжали атаку. Ловким ударом Хоукмун отрубил одному кисть руки. Второй было попятился, но герцог не дал ему уйти, нанеся удар в грудь.
