Майкл Муркок - Кристалл, несущий смерть
Хоукмун коснулся рукой лба. Камень был на месте, но холодный и мертвый.
– Вы не вытащили его?
– Нет. Но если ты хочешь, это можно легко сделать. Он больше не таит в себе никакой опасности. Любой хирург сможет без труда удалить его.
Хоукмун уже приготовился спросить Малагиги, как это можно будет устроить, но потом другая мысль пришла ему в голову.
– Нет, – сказал он. – Пусть останется как символ моей неутихающей ненависти к Империи Мрака и ее солдатам. И я надеюсь, что вскоре они научатся бояться его.
– Ты намерен и дальше бороться с империей?
– Да. И сейчас, когда вы освободили меня, я буду драться еще яростней.
– Верно. Этой темной силе следует дать отпор, – сказал Мала-гиги. Он глубоко вздохнул. – А сейчас мне надо поспать. Я очень устал. Ты найдешь своих друзей во дворе. Они ждут тебя.
Стояло чудесное утро. Хоукмун спустился во двор, под лучи яркого теплого солнца. Там его ждали улыбающийся Оладан и Рыцарь-в-Черном-и-Золотом.
– Ну, теперь ты в полном порядке? – спросил Рыцарь.
– Да.
– Замечательно. Тогда я покидаю вас. Прощай, Дориан Хоукмун.
– Благодарю тебя за помощь, – сказал Хоукмун вслед воину, направившемуся к своему красавцу-скакуну. Но когда Рыцарь уже готов был вскочить в седло, память окончательно вернулась к герцогу, и он крикнул:
– Подожди!
– Что ты хочешь? – обернулся Рыцарь.
– Ты убедил Малагиги помочь мне, сказав, что я служу кому-то, кому служишь и ты. Но я ничего не знаю об этом.
– Когда-нибудь узнаешь.
– Кому ты служишь?
– Рунному Посоху, – сказал Рыцарь-в-Черном-и-Золотом и, зазвенев поводьями, направил коня к воротам. И прежде чем Хоукмун успел спросить еще что-нибудь, он был уже на улице.
– Он сказал – Рунному Посоху? – нахмурившись, пробормотал Оладан. – Я думал, это миф…
– Да, миф. Я думаю, Рыцарь любит тайны. Несомненно, он пошутил, – сказал Хоукмун и, широко улыбаясь, хлопнул Оладана по плечу. – Если мы когда-нибудь еще увидим его, то обязательно спросим об этом. А сейчас я голоден, и хороший обед был бы…
– Королева Фробра устраивает сегодня пир во дворце. – Оладан подмигнул другу. – Такого изобилия я еще не видел. И потом, я думаю, что интерес королевы к тебе объясняется не только чувством благодарности.
– Выдумаешь тоже… Надеюсь, я не сильно разочарую Фробру, сказав, что уже принадлежу другой.
– Как?!
– Да, мой дорогой друг. Идем. Отобедаем за королевским столом и будем готовиться к отъезду.
– Зачем так торопиться? Мы здесь – герои и, кроме того, по-моему, заслужили хотя бы небольшой отдых.
Хоукмун улыбнулся:
– Оставайся, если хочешь. А мне не мешало бы побывать на свадьбе – своей собственной.
– Ладно, – вздохнул в притворной печали Оладан. – Я не могу пропустить такое событие. Придется, по-видимому, сократить свое пребывание в Хамадане.
Следующим утром королева лично проводила их до ворот города.
– Подумай еще раз, Дориан Хоукмун. Я предлагаю тебе трон – тот самый, которого так домогался мой брат.
Однако Хоукмун устремил взор на запад. Где-то там, в двух тысячах миль, в нескольких месяцах путешествия отсюда его ждала Иссельда, ждала, не зная, что с ним, жив ли он… Граф Брасс тоже ждал, и Хоукмуну не терпелось поскорее поведать ему о новом позоре Гранбретании. А Ноблио, без сомнения, и сейчас стоит рядом с Иссельдой на вершине самой высокой башни замка Брасс, возвышающейся над пустынным ландшафтом Камарга и, пуская в ход все свое красноречие, пытается утешить бедную девушку, ждущую и не знающую, вернется ли к ней когда-нибудь ее суженый.
Не слезая с седла, Хоукмун поклонился и поцеловал королеве руку:
– Ваше величество, я благодарен вам и тронут вашим предложением. Однако я дал клятву. И ради этого готов пожертвовать даже дюжиной престолов. Мне нужно двигаться в путь. К тому же мой меч нужен тем, кто сражается против Империи Мрака.
– Ступай же тогда, – печально отозвалась Фробра, не сводя с него глаз. – Но не забудь о городе Хамадане и о его королеве.
– Вы навсегда останетесь в моей памяти.
Подобрав поводья, Хоукмун направил своего голубого коня по каменистой равнине, что простиралась перед ним до самого горизонта. Оладан обернулся и, широко улыбнувшись, послал королеве воздушный поцелуй, а затем поспешил вслед за другом.
Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, начал путь на запад.
