Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета
— Как видишь, — сгружая хворост, отозвался Шельм. Вновь притихший королевич, последовал его примеру.
— Роксаша, теперь твоя очередь, — с улыбкой обратился лекарь к цыганке, та тяжело вздохнула, высокомерно задрав курносый носик, прошествовала мимо парней и принялась разводить костер.
Шут и королевич переглянулись, Шельм пожал плечами и достал из кулона кухонную утварь, на его магические штучки эта самая Роксаша даже ухом не повела. Шуту сделалось обидно такое вот пренебрежение к его особе. А когда Ландышфуки чувствует себя уязвленным, берегись!
— Кстати, раз уж ты у нас Роксаша…
— Для тебя Роксалана, — бросила та, не поднимая головы, но в голосе было столько яда, что можно было отравиться даже воздушно-капельным путем.
— Да, без разницы, — легкомысленно махнул рукой шут, покосившись на прислушивающегося к разговору Веровека. — Так как, говоришь, зовут твоего дракона?
Руки девушки так и замерли над уже сложенным, но не зажженным костром. Но вместо нее ответил Ставрас.
— Её зовут Дирлинлильтс, и у нее довольно сильно порвано крыло, — произнес Драконий Лекарь, внимательно глядя на шута. — Мне нужна твоя помощь, Шельм.
— Конечно, — стушевался тот, — Но чем я могу…
— У малышки рваные дыры в магическом покрове, сможешь залатать?
— Как ты узнал?
— Про то, что ты делился силой с Эллинильбисталь? — уточнил тот. — Она сама мне сказала. Да и шлейф от тебя к ней тянулся, пока мы на несколько лиг от замка не отдалились.
— Я как лучше хотел…
— И чуть себя самого не извел, — с укоризной посмотрел на него Ставрас. Шут отвел глаза. Он знал, что немного не подрассчитал, но даже не подозревал, что Ставрас так легко разгадал его необдуманный маневр. — Но я очень благодарен тебе за нее, — продолжил лекарь и шут тут же вскинул глаза, голубые, огромные, растерянные и до ужаса настоящие, без маски, без паясничества и шутовства. — Сейчас же я намерен контролировать и тебя, и Дирлин. Так ты поможешь?
— Конечно, скажи, что нужно делать?
— Иди за мной.
— Но… — попыталась что-то сказать Роксалана, но её остановил Веровек.
— Не надо, — смущенно выдохнул он, не глядя на девушку. — Он же Драконий Лекарь. Если кто и сможет твоему дракону помочь, то только он.
— А ты то откуда знаешь? У тебя тоже есть дракон?
— Нет. Но будет.
— С чего это ты так уверен? — прищурилась она, краем глаза следя, как лекарь вместе с шутом уводит девочку-дракона в лес.
— Просто знаю и все.
— Сам-то ты кто такой?
— Путник, — решил не признаваться в истинном положении вещей королевич, и опустился на траву.
Ему тоже было интересно, как лекарь будет лечить малышку, но раз тот его с собой не позвал, значит, он, наверное, еще не заслужил этого. Но размышляя, Веровек поймал себя на мысли, что готов сделать все, чтобы заслужить хоть толику доверия, как лекаря, так и шута, а еще ему хотелось уважения. Хоть немного, совсем капельку, но настоящего, заслуженного, а не передающегося вместе с голубой кровью их рода. Понаблюдав, как Роксолана возится с оставленными ей припасами, он неожиданно для себя предложил:
— Может, чем помочь нужно?
— Может, и нужно, — хитро прищурилась та, и поманила ближе. Королевич подполз. — Тебя как зовут-то, помощничек?
Веровек смешался. А вдруг эта девчонка не поверит, что он просто тезка сына короля? Вдруг легко сложит два плюс два?
— Ты чего молчишь-то? — возмущенно ткнула его в бок Роксолана.
— Век — я, — выдохнул королевич и подумал, что непременно надо будет как-нибудь незаметно предупредить спутников, чтобы не выдали его. Хотя, может, они и сами догадаются, а?
— Рокси! — воскликнула та и по-мужски протянула ему руку.
Веровек осторожно пожал.
— А ты, правда, цыганка?
— А что, не видно?
— Да, нет. Видно, конечно, — стушевался королевич, поджал губы и снова замолчал.
— Тогда чего спрашиваешь?
— Разговор поддержать.
— Тоже мне, вежливый нашелся, — фыркнула та. — Лучше вот картошечку почисть, тут речка вон в той стороне, — бросила девушка и вложила ему в руки небольшой мешочек с картошкой из своих личных запасов.
Веровек растерянно захлопал глазами. Он, конечно, мог бы пойти чистить, но быстро понял, что понятия не имеет, как это делается и осознал, что если возьмется за это дело, то вряд ли можно будет есть такую картошку, вышедшую из под его руки. И, самое обидно, даже Шельма рядом не было, чтобы спросить, что да как. Он поджал губы и с трудом выдавил из себя:
— Рок… солана…
— Ну что тебе?
— Я не умею…
— Что? Картошку чистить не умеешь? — не поверила та, но, увидев его вытянувшееся лицо, расхохоталась в голос.
Веровеку стало стыдно, он покраснел до корней волос и стиснул зубы. Выждал, пока девчонка отсмеется, и тихо попросил.
— Научи меня… — и добавил: — Пожалуйста.
— Ты что, серьезно?
— Да, — кивнул Веровек, все еще глядя лишь на мешок с картошкой в своих руках.
— А не стремно у девчонки учиться-то?
— А у кого учиться готовить как не у девчонки?
— Да, с этим, дружок, не поспоришь, — опять-таки совершенно мужским жестом, похлопав его по плечу, заявила та весело и поднялась на ноги, оставив медленно разгорающийся костер. — Ты чего расселся-то? Руки в ноги и со мной на речку.
— Да! — неожиданно радостно отозвался тот и побежал за широко шагающей девчонкой.
Шелест проводил их задумчивым взглядом и снова склонился к душистой траве. Вот же люди, вечно у них какие-то странные проблемы, а кто за вещами смотреть будет? И чтобы они без него делали?
8.
Ставрас отвел Шельма на довольно приличное расстояние от импровизированного лагеря, явно не желая, чтобы их услышали. Девочку-дракона он все это время нес на руках и, сгрузив на траву большой поляны, коротко скомандовал:
— Перевоплощайся.
Через миг рядом с ним, подогнув под себя хвост, лежал великолепный бронзовый дракон с порванным крылом.
— Э, — подал голос Шельм.
— В чем дело? — тут же обернулся к нему Ставрас.
— Я думал, она меньше, — честно признался шут.
— По человеческой трансформации не стоит судить о возрасте дракона, — наставительно произнес Драконий Лекарь. — Начнем с того, что в случае с Дирлин, она получила довольно серьезную травму на магическом уровне в дополнение к физической травме, поэтому для нее было проще превратиться в ребенка. Да и безопаснее, следует признать. А так, как ты можешь видеть, она вполне половозрела особь.
— Как грубо, — неожиданно проворчала дракониха. — Я все ж таки девушка, а ты обо мне как о корове дойной.
