Лора Андронова - Русская фэнтези 2011
— Да, — сказал лось.
— Вы в лесу познакомились, да?
— Нет, — сказал лось с улыбкой, похожей на человеческую ностальгическую улыбку. — Я сам пришел к его дому. Я был совсем маленьким, а попал в большую беду… и Хольвин меня приютил.
— Хочешь молока? — Лилия налила молока в пластиковый стаканчик.
— Хочу. Все любят молоко… даже самые храбрые хищники. И все любят, когда их гладят, потому что это напоминает детство… мать напоминает. Не знаю, как у людей, а для нас это серьезно… мне Хольвин тогда тоже молока предложил… когда было очень страшно и грустно.
Лось взял стакан и понюхал, потом отпил глоточек и поставил.
— Что-то не так? — спросила Лилия.
— Не знаю. Оно не пахнет живым и на вкус неживое. То было другое. — Лось грустно улыбнулся.
— Расскажешь?
— Я не умею рассказывать долго. И лучше бы спать в эту ночь. Когда спишь — лучше слышно Рамона.
— Ну хотя бы коротко?
Тео вышел. Лось снова доверял людям, не стоило разрушать эту хрупкую, трудно устанавливаемую связь. Девочка должна войти в состав опергруппы; нужно сказать ее коллегам, чтоб справлялись без нее… ишь ты, диспетчерша! И дело намечается серьезное…
Хорошо бы только убедить высшее начальство, что убийство двоесущных для забавы — дело серьезное. Впрочем, лось намекнул на мертвяков — это повод. А ребята пусть пока отдыхают…
Хозяин
Локкер очнулся от тревожного сна.
Серый и мутный предутренний свет сочился в окно, прикрытое зеленой шторой, и всю комнатушку красил в зеленое — только не в такое, как трава, а в болезненную зелень лишайников на сухой ели. За окном слабо грохотал едва проснувшийся город. В комнатушке было тепло и душно; на диване прикорнула Лилия, молоденькая Хозяйка, не знающая, что она — Хозяйка, смешное существо, взлохмаченное, глазастое и на тоненьких ножках, как олененок. Тео не было. Нехорошо.
Не то чтобы Локкеру особенно хотелось видеть Тео. Конечно, он живой — других в Службе Безопасности быть и не может, — и даже время от времени от него шло настоящее тепло… но он был слишком нервный и жестокий для Хозяина. Слишком нацелен на уничтожение, сильнее, чем на сохранение жизни — такие вещи здорово чувствуются. Будто важнее уничтожить банду мертвяков, устроивших где-то там незаконный притон, чем спасти Рамона. Неприятно. Но…
Он знает город. И все-таки с оговорками, но — друг.
Локкер тронул Лилию за плечо.
Она, как все люди, просыпалась слишком долго, жмурилась, зевала и терла глаза кулаками. Потом стащила со спинки дивана китель, с трудом попала в рукава и сказала:
— Ну и мятая же я! Ужас… Псиной пахну, да?
— Ты сейчас пахнешь приятнее, чем вчера, — сказал Локкер. — Мы химии не любим. А псина — нормальный запах. Рамон, к примеру, всегда так пахнет.
Лилия прыснула.
— Хорошо, что у тебя на лице нет краски, — сказал Локкер. — Я видел человеческих женщин, у которых на лице, как у горных коз перед боем — слой грязи, только разноцветной и пахнет неживым. Зачем себя раскрашивать?
Лилия уже хохотала, уткнувшись носом в ладони. Потом подняла на Локкера веселые, совсем не сонные глаза.
— Пойдем кофе пить.
— Давай Тео найдем, — сказал Локкер. — Еда потом. Сначала узнаем, приехал ли Хольвин.
Ему очень хотелось видеть Хольвина. Подойти, положить голову на плечо, сказать, что все еще исправится, почувствовать себя в команде… Лилия неопределенно покрутила рукой в воздухе.
— Рано еще. Хольвин же за городом живет…
— У него машина. Она ездит быстро.
— Ладно, пойдем.
Вышли из комнаты отдыха. Прошли по длинному тусклому коридору, где Локкеру не нравилось и где сновали туда-сюда неприятные люди, которые кого-то разыскивали. Потом Лилия открыла дверь, и за дверью оказался крохотный закуток с жалюзи на узком окне, со столом для компьютера и грязным потеком на стене и части потолка. У компьютера обнаружился Тео с усталой и сосредоточенной миной. Может быть, он не спал или чуть-чуть подремал в компьютерном кресле.
— Хольвин еще не приехал? — спросил Локкер.
— Звонил, — сказал Тео. — Он как всегда. Ничего не объяснил, злится, раздражается. Сказал, что задержится… Лось, тебе Рамон снился?
— Да. Он жив, но ранен, — сказал Локкер, вспоминая, видел ли хоть раз Хольвина злым или раздраженным. Как всегда?
— Хорошо бы успеть до вечера. Иди сюда.
Локкер подошел. Лилия просунулась к нему под мышку, чтобы тоже видеть. Тео развернул к ним монитор.
— Вот карта Северного района. Это тебе говорит что-нибудь?
Локкер внимательно посмотрел на экран, на кубики и брусочки, подписанные цифрами, на полоски с названиями улиц — и кивнул.
— Да. Это карта. Это город. Дома. Я понимаю. Мне Рамон рассказывал.
Тео вздохнул.
— Эх… я же не об этом. Ты можешь прикинуть по карте, где может находиться место… ну, то место, которое тебе снится?
Локкер удивился.
— Рамон же совсем не так это видел, — пояснил он терпеливо. — Он же видел все настоящее. Дома настоящие. Кусты акации. Стену, такую красную, грязную. Железную будку, на которой рожицы нарисованы. Он там все нюхал. Если попросить какую-нибудь собаку понюхать — я могу сравнить, что она скажет и что Рамон думал…
Тео снова вздохнул и почесал голову двумя руками. Локкер почувствовал, что у человека от долгого сидения и рассматривания все тело затекло, и Тео тут же непроизвольно потянулся.
— Ты устал, — сказал Локкер сочувственно.
— Наплевать, — буркнул Тео мрачно. — Я просто счастлив, что нам теперь, не знаю, сколько времени, кататься по району и разыскивать эту твою стену с рожицами, грязную будку и дурацкую акацию. Шик-модерн! На это месяц уйдет!
— Это на будке были рожицы, — сказал Локкер убито.
— Один черт. — Тео махнул рукой. — Лилия, ну что ты тут торчишь? Хоть бы кофе принесла и плюшку какую-нибудь рабочему человеку.
И пустил по столу несколько монет. Лилия их поймала и ушла, а Тео снова вперился в экран и глубоко задумался. Локкер примостился на обшарпанном стуле рядом, стараясь не шуметь и не мешать ему думать.
Локкера ситуация тоже не радовала. Когда он шел в город, к сослуживцам Рамона, то представлял это совсем иначе: все будет в порядке, стоит лишь описать место, где твари держат взаперти его друга. Лосю ведь надо только сказать: «На восточном краю оврага, там, где коряга похожа на горбатую кикимору» или «На берегу в ельнике, рядом со старым пожарищем» — и он сразу поймет, какое место ты имеешь в виду. А тут — не живой мир, а сотни и сотни одинаковых серых домов, грязных стен, размалеванных железных будок, чахлых акаций…
