Дэвид Коу - Правила возвышения
— Уверяю вас, милорд, — сказал Гриса, — это не обман. И, к великому своему сожалению, я должен сказать, что Киран редко ошибается.
Тавис хотел наброситься на мужчину с проклятиями, обвинить во лжи и позаботиться о том, чтобы беловолосая голова предсказателя оказалась насаженной на пику еще до заката. Но у него хватило ума сдержаться. Образ человека в камне выглядел слишком реальным; выражение, которое он увидел в собственных глазах, не обманывало. Отрицать ужасную правду не имело смысла.
— Что мне теперь делать? — Голос молодого лорда снова упал до шепота.
— Жить своей жизнью, милорд.
— Но как? Вы же видели, что меня ждет. Как я могу продолжать спокойно жить своей жизнью, когда знаю, чем все закончится?
Гринса спокойно смотрел на него.
— Это испытание Посвящения. Вы можете не верить мне сейчас, но это не самое тяжелое испытание в жизни. Посвящение требует, чтобы человек продолжал жить со знанием, которое ему открылось.
— Ты прав. — Тавис не старался скрыть своей злобы. — Я тебе не верю.
— В свое время поверите, милорд.
Тавис встал.
— Не думаю. Теперь уж точно не поверю. Если Посвящение требует, чтобы я смирился с перспективой гнить в тюрьме до конца своих дней, тогда я предпочел бы, чтобы Байан забрал меня прямо сейчас.
Лицо Гринсы утратило невозмутимое выражение, приводившее Тависа в бешенство, и на нем отразились негодование и страх.
— Милорд… — сказал кирси, поднимаясь с места.
Но Тавис яростно потряс головой:
— Оставь меня в покое! — Он повернулся и стремительно вышел из палатки, едва не столкнувшись с Ксавером у входа.
— Тавис! — воскликнул друг. — Ну как?.. — Он умолк, увидев лицо Тависа. — Что случилось?
Несколько мгновений Тавис пристально смотрел на него, а потом пошел прочь быстрым шагом. Он слышал, как Ксавер зовет его, но не остановился. В храме звонили предзакатные колокола. До наступления темноты оставалось лишь несколько часов. Он подумал, не оседлать ли коня. Но для этого требовалось вернуться в замок, где стражникам, несомненно, уже было отдано распоряжение вновь отправить его в герцогские покои.
«С нетерпением жду рассказа о твоем Посвящении», — сказал Яван; и, хотя их отношения не отличались теплотой, отец возлагал на него надежды. Тавис знал, что герцог говорил правду. Он с нетерпением ждал рассказа сына.
Слезы вновь потекли у Тависа по щекам.
— Как я скажу ему? — прошептал он. — Как я скажу матери?
— Принимая все во внимание, это весьма приятное послание, — сказал Яван, улыбаясь едва заметной улыбкой, хорошо знакомой Шоне. — Мне трудно поверить, что Андреас написал его сам.
Шона рассмеялась; Хаган и остальные гости тоже.
— Итак, они согласны на брак? — спросила она, когда смех стих.
Герцог кивнул:
— Похоже. На известных условиях, конечно. Они хотят подождать еще несколько лет — «пока будущее наших домов не определится окончательно», как выражается Андреас.
— Что это значит? — спросил Хаган.
— Это значит, — сказала Шона, не дав Явану раскрыть рот, — что они хотят окончательно убедиться, что Тавис станет королем, прежде чем связывать себя обязательствами. — Все снова рассмеялись. Шона взглянула на мужа. — И уверяю вас, милорд, это была идея Иоанны, а не герцога. Она чрезвычайно практичная женщина.
Яван улыбнулся и обвел взглядом гостей, сидевших за столом.
— Эта женщина знает, что говорит.
Она чуть наклонила голову:
— Милорд слишком добр.
Шона отпила глоток вина из кубка. Несмотря на шутливую пикировку с мужем, она пребывала в приподнятом настроении. Леди Бриенна Кентигернская была прекрасной партией для ее сына, которой останутся довольны и Тавис, и герцог. Девушка принадлежала к одному из главных домов Эйбитара и единственная подходила Тавису по возрасту. Сейчас, когда Яван собирался вступить на престол в течение года, упрочение связей между Кергами и Кентигернами представлялось делом в высшей степени своевременным.
Два года назад такой союз казался невозможным. Ходили слухи, что Андреас хотел выдать свою дочь за Филиба Торалдского; а Явану, похоже, оставалось найти сыну жену в одном из второстепенных домов. Уже тогда он получил предложения от герцогов Ирдли, Лабруина и Реннаха. Но с безвременной смертью Филиба и ввиду предстоявшего восшествия Кергов на престол Тавис неожиданно стал одним из самым завидных женихов Эйбитара.
Почти сразу герцог Кентигернский прислал в Кергский замок письмо, в котором сообщал, что заинтересован в браке своей дочери с Тависом. Разумеется, Яван был доволен.
Шона понимала мужа. Как женщина, гордившаяся своим умением разбираться в политике лучше других эйбитарских герцогинь, она признавала, что Явану необходимо укреплять отношения с Андреасом и менее знатными семьями Кентигерна. Но она была также матерью и сейчас радовалась не только за мужа, но и за Тависа. Она уже много лет не видела Бриенну, но, по общему мнению, молодая леди Кентигернская была необычайно привлекательной и разумной девушкой, которая унаследовала красоту матери и ум отца. «К счастью для девушки, — подумала Шона, внутренне усмехаясь. — Дочери лучше не походить внешностью на отца, если отец имеет наружность Андреаса».
Бриенна станет хорошей женой и, самое главное, прекрасной королевой в свой срок. Возможно также, что перспектива женитьбы, пусть и отдаленная, заставит Тависа взяться за ум и серьезнее относиться к своим обязанностям и занятиям.
— Мне бы хотелось поделиться новостями с сыном, — сказал Яван, словно прочитав ее мысли. — Кто-нибудь его видел?
Тавис должен был появиться в герцогском зале к началу обеда, когда за стенами замка прозвонили предзакатные колокола. С тех пор прошло довольно много времени, и Шона, обычно не склонная беспокоиться по пустякам, почувствовала тревогу.
— Я видел Тависа сразу после Посвящения, — сказал Ксавер Маркуллет, сидевший в дальнем конце стола.
То обстоятельство, что он находился здесь, а Тавис — нет, лишь усилило беспокойство Шоны.
— Он казался расстроенным, когда вышел из палатки предсказателя, — продолжал молодой Маркуллет.
Герцог пристально посмотрел на него:
— В чем это выражалось?
— Он не остановился поговорить со мной, даже на минуту. Я окликнул его, но он просто ушел.
Шона и Яван переглянулись. Неблагоприятное пророчество? Не может быть. Однако герцогине показалось, будто холодные пальцы сжали сердце — словно сам Байан протянул к ней руку из Подземного Царства.
— Люди реагируют на Посвящение по-разному, — сказал Джегор джал Сенна, сидевший между Ксавером и графом Бринтешским. — И испытывают разочарование по самым разным поводам. Может статься, Тавис положил глаз на какую-нибудь девушку, а из пророчества Посвящения узнал, что женится на Бриенне. А возможно, он представлял себя более высоким или сильным, чем человек, которого показал камень. Скорее всего приступ уныния не затянется надолго.
