Джо Аберкромби - Красная Страна
— Чем могу помочь? — спросил трактирщик.
— Около четырех сотен наемников окружили ваш город с намерением атаковать, — сказал Сафин, и надеждам Темпла избежать катастрофы был нанесен сокрушительный удар.
Повисла многозначительная пауза. Очень многозначительная.
— Это была не лучшая моя неделя, — проворчал трактирщик. — Я не в настроении шутить.
— Если б мы были настроены посмеяться, думаю, мы бы придумали что получше, — тихо сказал Темпл.
Сафин заговорил за ним.
— Это Компания Милосердной Руки под предводительством печально известного наемника Никомо Коски, и они наняты Инквизицией Его Величества, чтобы выкорчевать повстанцев из Близкой Страны. Если вы не окажете им полного содействия, ваша плохая неделя станет намного хуже.
Теперь трактирщик обратил на них внимание. На них обратили внимание все в таверне, и не было похоже, что они отстанут. Если только им не надоест, но Темпл не был настроен оптимистично. Он не мог вспомнить, когда был настроен в последний раз.
— А если в городе есть повстанцы? — фермер прислонился к прилавку рядом с ними, многозначительно закатывая рукав. На его мускулистом предплечье была татуировка. Независимость, свобода, правосудие. Таким образом, здесь был бич могущественного Союза, коварный враг Лорсена, вселяющий ужас повстанец во плоти. Темпл посмотрел в его глаза. Если это было лицо зла, оно было весьма изможденное.
Сафин осторожно подбирал слова:
— Тогда у них есть менее часа, чтобы сдаться и уберечь людей этого города от кровопролития.
Костлявый мужик улыбнулся без нескольких зубов, и без радости.
— Я могу отвести вас к Шилу[17]. Пусть выбирает, во что верить.
Видимо, он не верил ничему из этого.
— Тогда веди нас к Шилу, — сказал Сафин. — Хорошо.
— Хорошо? — прошептал Темпл. Чувство грядущей катастрофы теперь почти душило его. Или, возможно, это было дыхание повстанца. У него определенно было дыхание зла, если не чего-нибудь еще.
— Вам придется сдать оружие, — сказал он.
— С величайшим уважением, — сказал Темпл. — Но я не уверен…
— Сдавай. — Темпл был удивлен, увидев, что женщина у огня держала заряженный арбалет и решительно направляла на него.
— Теперь уверен, — прохрипел он, вытаскивая нож из ремня двумя пальцами. — У меня лишь один, очень маленький.
— Неважен размер, — сказал костлявый, вырывая его из руки Темпла, — главное, куда его воткнуть. — Сафин расстегнул свой пояс для меча, и тот его тоже забрал. — Пойдем. И будет хорошо, если без резких движений.
Темпл поднял ладони.
— Я всегда стараюсь их избегать.
— Полагаю, одно ты сделал, когда последовал за мной сюда, — сказал Сафин.
— И как я об этом жалею.
— Заткнитесь. — Костлявый повстанец повел их к двери, женщина следовала на безопасной дистанции, держа их на прицеле. Темпл уловил синеву татуировки на ее запястье. Парень шатаясь шел позади, на одной из его ног была шина, и ремень сумки крепко сжимал его грудь. Если б не страх смерти, это могла быть смешная процессия. Темпл всегда находил страх смерти лучшим антидотом к комедии.
Шил оказался тем стариком, который наблюдал, как они входили в город несколькими мгновениями раньше. Какими счастливыми они казались сейчас. Он чопорно стоял, отгоняя муху, а затем, словно в раздумье, даже еще более чопорно наклонился к своему мечу и шагнул с крыльца.
— Что тут, Данард? — спросил он каркающим голосом с желчью.
— Поймал этих двоих на постоялом дворе, — сказал костлявый.
— Поймал? — спросил Темпл.
— Заткнись, — сказал Данард.
— Ты заткнись, — сказал Сафин.
Шил проделал нечто среднее между отрыжкой и прочисткой горла, затем с трудом проглотил результаты.
— Давайте все посмотрим, сможем ли мы найти компромисс между тем, чтобы болтать чересчур много и не говорить вовсе. Я Шил. Я говорю от имени здешних повстанцев.
— Всех четверых? — спросил Темпл.
— Было больше. — Он выглядел скорее грустным, чем злым. Он выглядел полностью выжатым и, можно только надеяться, готовым сдаться.
— Меня зовут Сафин, и я пришел предупредить тебя…
— Мы, видимо, окружены, — усмехнулся Данард. — Сдадимся Инквизиции, и Аверсток простоит следующий день.
Шил повернул свои серые водянистые глаза на Темпла.
— Согласись, история притянута за уши.
Легко или трудно, уже неважно, каким извилистым путем они попали сюда, был только один способ пройти через это — убедить этого человека в том, что они говорят правду. Темпл посмотрел на него с самым искренним выражением лица. С тем самым, которым он убедил Кадию, что не будет больше воровать; с тем самым, с которым он убедил жену, что все будет хорошо; с тем самым выражением, с которым говорил Коске, что ему можно верить. Разве они ему не поверили?
— Мой друг говорит правду. — Он сказал это медленно, осторожно, словно здесь были только они. — Пойдемте с нами, и мы можем спасти ваши жизни.
— Он лжет. — Костлявый ткнул Темпла в бок навершием меча Сафина. — Там никого нет.
— Зачем нам просто приходить сюда и лгать? — Темпл проигнорировал тычок и продолжил смотреть на истощенное лицо старика. — Что бы мы с этого получили?
— А зачем вам это делать? — спросил Шил.
Темпл помедлил мгновение, с полуоткрытым ртом. Почему не сказать правду? По крайней мере, это было оригинально.
— Нас тошнило от того, что никто этого не делал.
— Ух. — Похоже, эти слова что-то в нем задели. Рука старика убралась с рукояти меча. Не сдача. Долгий путь до сдачи, но уже что-то.
— Если ты говоришь правду, и мы сдадимся, что тогда?
Слишком много правды всегда ошибка. Темпл добавил искренности.
— Людей Аверстока пощадят, обещаю.
Старик снова прочистил горло. Боже, звук был плохой. Могло ли быть, что он начал верить? Возможно ли, что это на самом деле работает? Может, они не только переживут этот день, но и сохранят жизни при помощи сделки? Может, он сделает что-то, чем Кадия бы гордился? Мысль на мгновение принесла Темплу чувство гордости. Он отважился на улыбку. Когда в последний раз он чувствовал гордость? Когда-нибудь?
Шил открыл рот, чтобы сказать, чтобы признать, чтобы сдаться… затем замер, хмуро глядя Темплу через плечо.
Еле слышный звук донесся с ветром. Копыта. Копыта лошадей. Темпл проследил за взглядом старика и увидел, как вверху, на травянистой части долины, галопом спускался наездник. Шил тоже его увидел, и его лоб озадаченно сморщился. За первым всадником появились еще, вытекая на склон, дюжина, и еще.
