Тимур Рымжанов - Пророчество льда
В этот момент словно сильный и жаркий ветер ударил в лицо и земля под ногами задрожала. Глубокие трещины резанули поле у самого подножия холма, и сухая почва быстро обваливалась в образовавшиеся пустоты. А трещины все росли и росли, издавая протяжный гул. Сиреневое облако бледного света взметнулось над головой Марака и, словно туман, поплыло по склону, стекая в расщелины. Голос хана звучал так сильно, что перекрывал вопящую толпу солдат. Дрожь земли не прекращалась. Андрей собирался было скомандовать отступление, но именно в этот момент из самой широкой трещины вырвалось яркое пламя. Поднявшаяся из недр огненная река разделила поле битвы. Обезумевшие лошади бросились прочь, скидывая с себя седоков, солдаты пытались бежать, но река забирала их в свои объятья, люди горели как факелы. Все было кончено минутой позже. Берега адских потоков схлопнулись, как створки раковины моллюска, выбрасывая вверх раскаленные валуны, пепел и удушливый газ. Марак остался на вершине холма, верхом на коне, а рядом несколько лучников его собственной охраны. Погрузившаяся в сумрак долина у подножия была пуста, и только несколько уцелевших Кацаари, боевых птиц, кружились над недавним побоищем, так и не найдя своих хозяев.
Аракхат! Пограничный город. Крепость. Плохое место. Душно здесь. Пыльно.
Клан Мусаи вошел через южные ворота, ближе к полудню; уже поднялась над горизонтом неполная, растущая луна.
Кочевников в город пускают неохотно, стражники и их капитаны не очень-то любезны с обитателями северных степей, да и местные жители не жаловали этот своевольный народ. Для этого клана, правда, сделали исключение, с ними был Акнам, бродячий певец и сказитель. Этих уважали и привечали в любом из немногочисленных городов южных провинций. Караван Мусаи двигался по тесной улице. Из окон и калиток домов выглядывали любопытные лица. Горожане наперебой распевно приглашали Акнама к себе, суля ему сытный обед и щедрую плату. На самих Мусаи они мало обращали внимания. Какой диковинный товар могли привезти бедные кочевники в богатый город? Овечьи шкуры, серебро, земляное масло, то немногое, чем они промышляли в своих дальних странствиях, и то, что они могли продать в приграничном городе в канун весенних праздников.
Данияр, сын Хариза из Аракхата, назначенный самим визирем наместника на пост капитана южных ворот, пристально и брезгливо осматривал караван кочевников. Сам он не понимал, чем вызвана его брезгливость. Правду сказать, некоторые жители города были намного грязнее, чем эти степняки. Тем более что Мусаи был сравнительно богатым родом и мог позволить себе содержать небольшой отряд лучников, который и шествовал во главе каравана.
Совсем отвлеченно Данияр пересчитал всех наемников. Их было пятнадцать. Также он заметил, что тоги некоторых молодых женщин скрывают под собой кольчуги и на ногах у всех кожаные сапоги. Это не вызвало у Данияра никаких опасений, если бы не одна деталь: все члены клана были вооружены саблями и короткими кинжалами, щитами и луками. Целый боевой отряд! Но официальной причины выразить свои подозрения не было.
Данияр подозвал к себе оруженосца и, чуть нагнувшись из седла, сказал:
– Эй, Ха, ступай к коменданту и передай мой приказ. Поднять всех дозорных и городовых, даже тех, чей караул уже закончился. Только тихо! Без тревожного гонга и суеты!
– Слушаюсь, мой господин.
– Скоро я сам приеду и отдам распоряжения, а пока пусть все будут в полной готовности.
Ха быстро развернул коня и, разгоняя толпу зевак, помчался к казармам по узкой улочке. Данияр проводил его взглядом и снова стал всматриваться в медленно движущийся караван. Сейчас они добредут до гостиницы, устроятся там и останутся до утра под бдительным присмотром десятка городовых с отрядами и не меньше дюжины информаторов, которые просто днюют и ночуют в трактире, где угощают всех постояльцев и гостей, выспрашивая у них, кто они и откуда.
Довольный этой мыслью, Данияр развернул лошадь следом за последним верблюдом, шедшим в караване.
Мусаи добрели до заднего двора гостиницы. Хозяин сам не вышел их встречать, а послал управляющего. Это было неуважительно, но степняки не стали возмущаться. Теперь Данияр отправится в казармы и отдаст приказ окружить гостиницу и не выпускать из виду никого из постояльцев. Сомнительно, что от них можно ожидать каких-то неприятностей, но перестраховаться никогда не лишнее.
В казармах толпились люди. Десятки воинов надевали на себя доспехи и шепотом переговаривались, обсуждая новый приказ своего командира. Кто-то говорил, что предстоит рейд вдоль границы, кто-то, насмехаясь, утверждал, что снова будут разгонять нищих в бедных кварталах. Но все их предположения тут же становились пустым звуком, потому, что в казарму вошел начальник караула, а следом за ним два мага в обычных бурнусах пустынных воинов бадаянов. У них в руках были боевые посохи, при виде которых солдаты невольно опускали глаза, и каждый вспоминал с проклятиями тот день, когда ему приходилось хоть раз в жизни видеть это смертоносное оружие в бою. Сглотнув образовавшийся в горле ком, солдаты притихли.
Начальник караула, плотный и неторопливый десятник с красным тюрбаном знатного рода, прошел вдоль выстроившейся шеренги солдат до самого конца, внимательно всматриваясь в лица воинов. Затем, возвращаясь, стал тыкать в грудь ничего не понимающих охранников, выбирая некоторых из них.
– Ты! И ты! И ты, косоглазый! Идите с господами и выполняйте все приказы, которые они вам отдадут. Остальные разделитесь по парам и бегом на патрулирование квартала у южных ворот. Особое внимание обратить на гостиный двор и таверну! Вперед!
Громыхая латами и щитами, солдаты скрылись за воротами. Там, во дворе, уже приглушенно слышались короткие приказы и ругань других десятников, которые теперь должны были следить за четким выполнением приказа начальника караула.
Данияр вошел в опустевшую комнату и встал прямо перед бадаянами.
– Доброго вам здравия, Верные. Что я могу сделать для вас?
Один из пустынников подал знак капитану, приглашая выйти во двор. Видимо, миссия этих вельмож так важна, что распространяться о ней перед всяким не входило в его планы. Данияр последовал за магом, сохраняя достоинство и некоторую надменность. Это всегда не нравилось магам, но они делали вид, что им все равно.
– Я Маидум, – сказал бадаян. – Прибыл с письмом для наместника. Великий хан ищет лазутчика, который смог проникнуть в земли через ваши посты. Будь я на месте хана, то казнил бы вас всех, но хан милостив и мудр. Он дает шанс гарнизону искупить свою вину и помочь найти этого человека.
Разумеется, спорить с бадаяном никто не собирался. Если маг говорит, что лазутчик проник через границу, значит, так оно и есть, и утверждать обратное как минимум нелепо. Демонстрируя покорность, Данияр приложил правую руку к левому плечу и вежливо поклонился, давая тем самым понять, что он полностью согласен и готов подчиниться любому приказу.
