Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)
И вдруг вспоминаю: Джейсон.
Дэй смотрит на меня с гримасой. Я слышу в его груди вычурную трель.
– Нет, – рявкает он и ударяет себя в грудь кулаком. – Ещё не время. Она не готова.
Его птица замолкает. Он карабкается высоко на снасти, запутавшись руками в верёвке. Команда стоит по стойке смирно, а Дэй издаёт ещё одну ноту. И будто по мановению волшебной палочки звёзды появляются по всему небу.
Некоторые светят ярче остальных, пылая, окруженные тьмой.
Я считаю. Их шестнадцать. Такие яркие, что напоминают свечи.
На самом верху мачты другие птицы присоединяются к песне, а потом и мой птенец отзывается из груди. Он заполняет пробелы в песне Дэя собственными нотами.
Я вдруг понимаю, что тоже должна запеть. Едва сдерживаюсь, но почему?
Серьёзно? Я ведь не певица.
Наконец что-то появляется. Эта песня заставляет колыхаться окружающий меня и Дэя воздух.
Кто он?
Я не знаю, но моё сердце стучит, и тут в небе появляется Северное сияние, словно волной выплывая из тьмы.
Зеленый
синий и
р
о
з
о
в
ы
й
и
К
Р
А
С
Н
Ы
Й
и
о
р
а
н
ж
е
в
ы
й
и
б
е
л
ы
й
и
СЕРЕБРИСТЫЙ.
Цвета окутывают наше судно, и я смотрю на Дэя, сияющего в их свете.
Он откидывает голову назад и поёт ноту звёздам, а я чувствую, как в ответ моя грудь содрогается. Моя птица снова выводит трель, и другой цвет, бледно-голубой, проявляется с краю Северного сияния.
Дэй без особых усилий карабкается на середину мачты. Мягкая фиолетовая пыль падает с неба.
Я роняю челюсть. Зэл с нежностью снова прижимает руку к моей груди.
– С днём рождения, Аза! – восклицает Дэй с мачты и кивает мне.
– С днём рождения, Аза! – вторит остальная команда в унисон, и они тоже кланяются.
– С днём рождения Аза, – говорит Зэл с улыбкой.
До этого дня рождения я не должна была дожить. Должна была умереть, но не вышло. Должна находиться на земле, но это не так. Я издаю неожиданный звук, долгий вой явного разочарования, и откуда-то из глубины корабля звучит ответный тихий стон. Команда нервозно поёживается и осматривается, я затыкаюсь.
Я должна быть вежливой, уважительной и благодарной. Но я на корабле в небесах, меня похитили, и очевидно все мои близкие считают меня мёртвой.
Я быстро прокручиваю в голове воспоминания и понимаю, что из реального помню только шоколадные эклеры на кухне, запись серебристого гигантского кальмара, поднимающегося со дна океана, и как мы с Джейсоном почти…
И бум, вот она, граница между действительностью и выдумкой. Я разворачиваюсь к капитану.
– Вы сказали, что они похоронят меня в день рождения. Если я здесь, то кого же хоронит моя семья?! – кричу я.
– Хватит! – кричит мне Зэл, но я впадаю в панику.
– Нет! Верните меня домой!
– Я же говорил, что это случится, – говорит Дэй, спускаясь с мачты. – Она сломлена.
Зэл сурово отвечает:
– Ничего подобного. Аза достаточно сильна, чтобы Дыхание не могло её ранить. – Капитан расправляет плечи и внимательно смотрит на меня.
Затем она громогласно хохочет. Такой смех жутко раздражает в кинотеатре.
– Ты – моя родная дочь, хоть тебя и растили подводники. Я бы тоже не поверила на слово незнакомцам. Даже друзьям. Я покажу тебе, дочка, и тогда ты поверишь и поймёшь свою судьбу.
И вот как мы оказываемся над моими похоронами.
Глава 11
{Аза}
– Когда умрёшь в Магонии, тебе устроят героические проводы, совершенно непохожие на эти, – сообщает мне Зэл.
Она дала мне деревянно-медную подзорную трубу, и я смотрю через неё на парковку моей школы, но при этих словах поднимаю голову.
– Похоже, мои похороны и тут уже спланированы.
– Жизнь – риск, Аза, – резко парирует Зэл. – Герои умирают молодыми. Ты что, не хочешь быть героем? Тут небеса для тебя запылают. Наши похороны – их закаты.
Понятно. Какое утешение. (Какое безумие).
Под нами на земле из школы начинают выходить люди, одетые в чёрное. Я быстро дышу, но у меня всё хорошохорошохорошо, совершенно хорошо…
…пока толпа не расступается перед высоким парнем в костюме аллигатора.
И тут мне становится нехорошо. Я произношу его имя сначала тихо, потом громче:
– Джейсон.
И даже отсюда вижу, что Джейсон Кервин притворяется, мол, с ним всё в порядке. Он снял голову аллигатора и несёт её в руке, и я вижу через подзорную трубу его потрескавшиеся губы. Искусанные. Покрасневшие глаза. Будто кто-то на него напал и победил. И снова этот звук, этот жалобный вой откуда-то из глубины корабля. Я смотрю на Зэл, но она и ухом не ведёт. Все остальные тоже не подают вида, будто ничего не слышали.
– Видите? – бормочет Дэй, внезапно оказавшись рядом с капитаном. – Этого подводника она звала, когда взошла на борт. Наверное, он её этолоджидион, а не…
– Всего лишь подводник, – фыркает капитан. – У них нет никакой связи. Он ниже даже класса пернатых.
Я не знаю, о чём они, и мне плевать. Я смотрю на похоронную процессию.
Джейсон в машине ведёт всех учеников и учителей с парковки. Они ритмично бибикают. Передают сообщение сигналами по его указке. Я их улавливаю. Не все, но достаточно.
Дэй всё ещё бормочет, расценивает мои слёзы как слабость, но остальным, кроме той воющей птички, хватает здравого смысла заткнуться.
На кладбище мои родители выходят из машины. Они выглядят на десять лет старше, чем когда я их видела в последний раз. Сердце жутко сжимается. Капитан держит меня за руку. Остаётся только смотреть.
Эли выбирается из автомобиля. Волосы у неё больше не ровные. Она не просто их подрезала, а срезала. То, что осталось, выглядит безумно рваным.
Должно быть, специально. Другого объяснения нет.
