Владимир Ильин - Напряжение
— Что?
— Зверья нагнали — мрак! Спецрейсами, со всего мира! А куда его деть, каждому свое место и специальный уход нужен. Нагнали строителей, все тут перекопали и выстроили, сплошные лабиринты — места‑то мало. За пять дней! Все ради одного единственного визита, представляете? Зато теперь в Верхнем Новгороде самая крупная коллекция диковинных зверей на севере империи — и уже очереди на посещение! Вот, посмотрите направо.
Группа, и я вместе с ними, посмотрел на куб в три метра гранью, за котором вились тусклые синие огоньки, плавая по пространству в разные стороны, будто в воде.
— Это 'Души дельфинов'. Поразительный экспонат, — мужчина подошел к самому краю. — Случайно появляются в разных уголках мира, на местах аномалий и технологических катастроф, и так же быстро исчезают. Очень сложно поймать и заключить в специальный сосуд. — Гид указал на завитушки, вырезанные у подножья куба. — Зато внутри куба уже не исчезают и поддерживают свою численность. Некоторые считают, что они разумны или вообще не из нашего мира, но подтверждений нет.
Толстый мужик из нашей группы подошел ближе и постучал пальцем по стеклу. Огоньки совершенно проигнорировали приветствие и продолжили свое неспешное движение.
— А что они умеют? — Заскучав, поинтересовался он. — Красиво, конечно… Но это все?
— Есть кое‑что, — подмигнул Гид и с видом заговорщика выудил крохотную лампочку и коснулся узким концом к поверхности — в том месте, где тусклый синий огонек был ближе всего. Синий обитатель тут же заскользил в сторону лампы и… будто втянулся в нее! А лампа тускло мигнула и погасла.
— Забавно, — фыркнул мужик.
А мне почему‑то стало очень — очень грустно. Ведь огонек исчез насовсем, просто для того, чтобы этому мужику стало 'забавно'. Расхотелось идти вместе с ними — так и стоял рядом с кубом, пока они не скрылись за углом. А сам подошел к прозрачной грани и извинился, положив ладонь на прохладную поверхность. Огоньки продолжали медленно перемещаться в пустоте, равнодушные к моим словам и потере своего друга.
Уже отходя от куба, задумался — интересно, а если один огонек зажигает лампу… и я могу зажечь лампу (вернее, сжечь — я пробовал)… Вернулся к кубу, коснулся мизинцем стекла и выразил свое 'совсем чуть — чуть любопытно' силой.
Вся куча огоньков резко бросилась к пальцу, сжавшись в огромный шар, вспыхнувший до солнечных зайчиков в глазах! И он продолжал расти! Я резко убрал руку и огляделся — вроде, никто не заметил, только чернявый дядька возле автомата с кукурузой смотрит как‑то странно. А огоньки вновь рассыпались по кубу, только горели теперь ярче прежнего и стали чуть крупнее. В общем, я предпочел ускорить шаг и не оборачиваться, прокручивая в голове 'это не я' и жизнерадостно улыбаясь.
А за очередным поворотом ненастоящая улыбка превратилась в всамделишную — потому что именно там оказался огромный белоснежный ларь с темно — синей надписью 'Мороженое'!
— Это с чем? — Я деловито тыкнул в яркую упаковку.
— В шоколадной глазури с орехами, рубль пятьдесят.
— А вот это?
— Пломбир, пятьдесят копеек.
— Хм…
— Мальчик, ты брать будешь?
— Разумеется. А вот это с чем?
— Фруктовый лед, есть с апельсином и манго, семьдесят копеек.
— А вот, говорите, в шоколадной глазури и с орехами, это очень вкусно? — Повел я пальцем по прозрачной крышке.
— Эй, пацан, не держи очередь! — Раздраженно прозвучало со спины.
Я развернулся и насчитал десяток недовольных лиц, успевших собраться за спиной. И они все были в тех неприятных фиолетовых рубашках. Ага.
— Так что там с шоколадной глазурью? — повернулся я обратно.
— Парень, у тебя деньги‑то есть? — нахмурилась женщина.
— Разумеется. — Лениво повел я плечом, — А фруктовый лед, это как?
Позади послышалось раздраженное бурчание, кого‑то даже толкнули, а через секунду между мной и ларцом со всеми богатствами мира попытался протиснуться человек с длинными волосами, чуть ниже меня, тыкая в продавщицу бумажкой с цифрой десять. Мало того, что 'десять' это больше, чем 'пять', так еще опять этот мерзкий фиолетовый цвет!
— Никто не может встать между императором и его мороженым, — проревел я в ухо неприятелю, резко разворачивая его к себе лицом. И через секунду рассматривал до крайности изумленный взгляд зеленых глаз, милое лицо и аккуратный носик. Девчонка!
— Я тебе сейчас нос откушу, — поделился я планами и хищно оскалил зубы.
— Я б — буду сопротивляться! — Неуверенно выдала она.
— Во имя святого Ома, что ты знаешь о сопротивлении, женщина!
— Парень, либо ты покупаешь, либо я закрываюсь. — Подала голос продавщица.
— Десять пломбира! И пакет! — Рявкнул я в сторону, продолжая буравить противника взглядом.
— Эй, пацан, ты не много на себя берешь? — Раздалось от очереди.
— Кто сказал? — Прогремел неведомо откуда взявшийся во мне голос. — Ты? Или ты?! — Шагнул я прямо в очередь, заставив попятиться.
— Да ты знаешь, кто мой отец, — проблеял неуверенно парень с аккуратно уложенными волосами.
— А ты знаешь — кто мой?!
— Нет.
— Очень жаль, — медленно прошипел я ему в лицо.
Уловил сбоку движение и заметил парня, направившего на меня маленькую коробочку с глазком. Оружие, наверное.
— Дай сюда! — Резко выхватил я золотистый прямоугольник из его рук.
— Верни, меня батя убьет! — Тут же заныл владелец.
— Это что? — Уставился я на яркую картинку, показывающую асфальт и мои ноги.
— Это батин 'Верту', придурок!
— Ты же говорил, это твой телефон, — ехидно раздалось из толпы.
— Отдай! — Запрыгал рядом обладатель вертупридурка.
— Телефон? — Заинтересовался я, не обнаружив диска и кнопок. — По нему можно звонить?
— Можно — можно, только отдай.
— Хм, — потыкал я по плоским кнопкам и вызвал знакомое меню с цифрами. Ага, они нажимаются! Так, где там листочек с номером.
— Ну отдай! — Совсем разнылся пацан, даром что на одну голову выше.
— Позвоню и отдам, — раздраженно фыркнул я, принял пакет с мороженым и зашагал по парку. Рядом обреченно топал владелец диковинки. Оглянулся назад — враг продолжал стоять возле ларя с мороженым, то сжимая, то разжимая кулаки. П — ф! Одно слово — девчонка.
— Здравствуйте, это больница? Меня интересует здоровье Георгиевой Елены Васильевны… Так, а кто знает? Врач? Его имя и телефон? Ах, не знаете. Тогда дайте телефон того, кто знает! — Поймал себя на том, что продолжаю орать, вышагивая с неестественно выпрямленной спиной. — Не твое дело, телефон! — Рявкнул в ответ на попытку увильнуть. — Ага, не прощаюсь.
