Вильям Козлов - Тайна Мертвого озера
Обзор книги Вильям Козлов - Тайна Мертвого озера
Вильям Федорович Козлов
Тайна Мертвого озера
1. В ТИХИЙ ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР…
Такая тишина бывает в июньский вечер, когда солнце только что зашло, а сумерки еще не спустились на теплую землю. В розово-голубой вышине нет-нет да и раздавалась вечерняя песня невидимого жаворонка, а из березовой рощи отрывисто вскрикивали ночные птицы, будто торопя ночь. По суглинистому проселку неторопливо шагали две пожилые женщины, по обе стороны уже высоко поднялась рожь, в ней синими звездочками мелькали васильки. Дорога спускалась в лощину с небольшим заросшим осокой ручьем, затем поднималась на холм. С него была видна деревня Замошье, куда шли женщины. Перед самым ручьем пересекались две дороги.
Женщины уже приближались к перекрестку, когда позади послышался шум мотора: по другой дороге на большой скорости мчался похожий на огромного желтого жука молоковоз. Оглянувшись, женщины отступили на самую обочину и продолжали свой путь. Металлический грохот и надсадный рев мотора заставили их еще раз обернуться — молоковоз с включенными фарами, резво подпрыгивая на выбоинах, несся прямо на них.
— Да он пьяный! — воскликнула одна из женщин, прижимая к себе сетку с двумя буханками хлеба. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела на заслонивший ржаное поле и небо белый радиатор машины.
У второй женщины реакция оказалась лучше, в самый последний момент она, выронив сумку, отскочила в рожь и упала. Она отчетливо услышала сильный удар, глухой крик, совсем близко увидела бешено вращающееся колесо, дребезжащее внизу цистерны смятое ведро. В следующее мгновение молоковоз, обдав ее запахом выхлопных газов, прогрохотал мимо.
— Господи, Ната! Наточка?! — не помня себя от ужаса, закричала женщина и поползла на коленях к распростертой на дороге спутнице. От ее неестественно запрокинутой головы, пробивая в золотистом песке узкую извилистую дорожку, протянулся темно-красный ручеек.
А грузовик с завыванием и грохотом несся в другую сторону от Замошья. Примолкший было жаворонок робко пустил одну трель, другую и вскоре совсем замолк.
2. НА ПРИЕМЕ У ГЕНЕРАЛА
Генерал был в гражданском костюме; хотя солнце ударяло в широкое окно и в кабинете стояла жара, он даже не расстегнул воротник рубашки и не ослабил узел темного галстука. Напротив него сидела худощавая женщина. Морщинистое лицо, привычные к любой работе руки с узловатыми пальцами, голос глуховатый. Заметно было, что женщина очень волнуется.
Когда, закончив рассказ, она подняла глаза на генерала, тот, сделав пометку в блокноте, поинтересовался:
— А почему вы, Клавдия Михайловна, захотели повидаться именно со мной? — Во время войны вы были в партизанском отряде, и потом…
— И потом?.. — с чуть приметной улыбкой спросил генерал.
— Кругом тут у вас все такие молодые, а вы… — Старый?
— Они не видели этой страшной войны, не пережили того, что выпало на нашу долю, — со вздохом произнесла женщина. Пальцы ее принялись теребить поясок платья.
— Вы сказали, что знаете меня, но, извините, вас я что-то не припоминаю.
— В сорок шестом году вы были выдвинуты депутатом областного Совета, я слышала ваше выступление в клубе… — Она порылась в сумочке и протянула генералу пожелтевший листок: — Здесь ваш портрет и биография.
— Когда это было! — улыбнулся генерал. — Помнится, пошел дождь, а в клубе еще крышу не закончили…
— Вы говорили избирателям о затаившихся в норах врагах и предателях Родины, мол, пускай пройдут годы, но чекисты будут держать порох… в этих…
— Пороховницах, — подсказал генерал. — У вас прекрасная намять, Клавдия Михайловна! Вы, наверное, читали в газетах о процессах над карателями тайной полевой полиции? Многих врагов мы разоблачили… Кстати, благодаря и вашей помощи — помощи советских людей, проявляющих бдительность… Но ведь столько лет прошло! Человек может измениться… Не ошиблись вы, Клавдия Михайловна? Ну с какой стати человек, сорок лет скрывавшийся от возмездия, вдруг возьмет и объявится в тех самых местах, где кровь людскую проливал?
— Я не могла ошибиться, это был он, Гриваков… Этого убийцу я узнала бы и на том свете. Убеждена, что он хотел задавить меня, а вышло так, что нашу учительницу — Нату…
— Спасибо, Клавдия Михайловна. — Генерал поднялся и пожал посетительнице руку.
Теперь ему стало понятно, почему она приехала сюда. Он уже знал, что она была партизанкой на Псковщине, потом попала в плен к карателям, чудом спаслась от неминуемой смерти. Сейчас она жила в деревне Замошье и работала на турбазе «Солнечный лотос». База принадлежала заводу резинотехнических изделий. Завод делал и надувные раскрашенные детские игрушки: лисиц, козлят, крокодилов.
Он проводил женщину до дверей, уже на пороге поинтересовался:
— У этого Гривакова есть какая-либо особенная примета?
— Примета? — задумалась на мгновение посетительница. — Есть… Только можно ли это назвать приметой? Когда он прямо смотрит на человека, то будто прицеливается, даже один глаз чуть-чуть прищуривает… Но в глаза он людям не любит смотреть. И еще — на левой руке нет одного пальца.
— Вы очень наблюдательны, — заметил генерал, — До свидания.
— До свидания. — Женщина вышла.
Усевшись за письменный стол, он подпер подбородок рукой и задумался… Да, он хорошо знает те места. Не раз на парашюте ночью спускался в расположение партизанского отряда, иногда по нескольку месяцев не вылезал из глухих лесов, не считая, конечно, регулярных марш-бросков в тыл врага. Сколько уничтожено было гитлеровцев, их боевой техники, пущено под откос воинских составов. Беспощадно уничтожали чекисты предателем Родины — полицаев, карателей.
Генерал дотронулся до плоской отполированной чернильницы, в которой лежали скрепки. Когда-то это была магнитная мина — такие он прикреплял к буксам вагонов с боевой техникой… Надев очки, еще раз внимательно прочитал заявление Клавдии Михайловны, потом по внутреннему телефону вызвал начальника подразделения подполковника Рожкова. Это был невысокий скуластый человек с коротко остриженными темно-русыми волосами, лет сорока. Когда тот ознакомился с документом, генерал спросил:
— Вы можете поверить, чтобы человек, который, как мы считали, сбежал на Запад вместе с отступающими гитлеровцами, через сорок лет вернулся обратно?
— Женщина могла принять за него другого, — помолчав, ответил подполковник.
— Меня она всего один раз три с лишним десятка лет назад видела на трибуне и вот сразу узнала, — заметил генерал.
— Вы хорошо сохранились, — улыбнулся Рожков.
— Странно, что в наших архивах нет ни одной фотографии Гривакова, — продолжал генерал. — Впрочем, если бы и была, вряд ли она нам помогла. Войну он начинал юношей, а сейчас ему за шестьдесят.
— Не верю я, чтобы человек в таком возрасте вернулся к нам из-за рубежа, — вставил подполковник. — Ностальгия таким подонкам чужда. Если это Гриваков, выходит, он никуда не уезжал из СССР?
— Плохо работаем, подполковник, — покачал головой генерал. — Получается, сорок лет государственный преступник жил бок о бок с нами? В тех местах, где орудовали каратели, — продолжал генерал, — сражался партизанский отряд Филимона Ивановича Храмцова. Фашисты звали его Хромым Филином. В сорок третьем Храмцов исчез вместе со своими людьми, как сквозь землю провалился!
— Вы его лично знали, товарищ генерал?
— Доводилось встречаться. Это был смелый человек, за действия в тылу врага награжден орденом Красного Знамени. — Генерал помолчал, потом продолжил: — Умный, решительный и вместе с тем осторожный человек. Он бы свой отряд никогда не подставил под пули. Тут есть какая-то тайна… Сорок лет мы не можем ее раскрыть. Я не верю, что весь отряд мог исчезнуть, не оставив никакого следа. Убежден, что Храмцов сражался с фашистами до последнего патрона. Гитлеровцы пунктуально вели документацию: фиксировали все свои карательные операции, допросы пленных, казни, а тут какой-то странный провал! Ни в одном найденном нами документе не было его имени. Двадцать шесть человек. И ни одной могилы, а эти герои памятника достойны!
— В протоколах допросов карателей, которые я поднял, очень мало сказано про отряд Храмцова, — сказал Рожков.
— Кому вы поручите розыск Гривакова?
На невозмутимом лице подполковника ничего не отразилось, генерал повторил:
— Да, да, розыск. Клавдия Михайловна вряд ли ошиблась.
— ППШ, — сразу ответил Рожков.
— А при чем тут ППШ — знаменитый автомат Шапошникова?
— Мы так в шутку прозвали капитана, — пояснил подполковник. — ППШ — Павел Петрович Шорохов.
Генерал помолчал.
— Не молод он для такого сложного дела? — спросил он и улыбнулся: — Эта женщина заявила, что у нас в управлении очень уж все молодые…
— Шорохов — способный чекист, — невозмутимо ответил подполковник. — Помните дело Липкина? Шорохов отлично справился, распутал весь этот сложный клубок.
