Владимир Ильин - Напряжение
— Бить никого не надо. — Уточнил я, заметив недобрый взгляд Славки в адрес моего недруга.
— Слушаю, — Облизал он губы.
— Жди здесь, я сейчас.
План выстроился сам по себе, оставалось взять из тайника под раскрасками одну крохотную вещицу.
Я замер перед дверью в комнату, подумал, и решительно повернулся к лестнице. Но сначала — оружие! Город полон опасностей.
Через пару минут я уже стоял перед распахнутой дверцей аптечки, вглядываясь в ее содержимое. Вот оно — тускло светится опасностью и болью. Оружие удобно легло в руку — прохладное на ощупь, гладкое, с круглым решетчатым навершием у одной из сторон, оно дарило уверенность и чувство защищенности. По поверхности шло сложное и трудночитаемое название, но мне — и остальным — вполне хватит истинного имени. Оружие, которое я не использовал даже когда банда седьмого Б решила перехватить котлетный бизнес. Оружие, успокаивающий холод которого позволил в свое время взять себя в руки и достойно ответить на вопрос 'ты кто по жизни?' в темноте подвальной лестницы — но даже тогда я не применил его. Надеюсь, его час не придет и сегодня. Аккуратно закрыв створку, вернулся в свою комнату и забрал из тайника нужную вещь. Теперь — во двор. Остался еще один шаг. Город, я иду.
Глава 9. Честь и мороженое
Славка не подвел. Двигаясь неторопливо и солидно, он остановился так, чтобы оказаться ко всем спиной, но в пол оборота к выбранной нами цели. Жестом волшебника выудив из руки сигарету, Славка, подражая водителю, зацепил бумажную скрутку губами и довольно посмотрел в небо.
— Где взял? — уже через секунду заинтересованно пропыхтели за его спиной.
Попался! Поймал себя на том, что потираю руки и тихо хихикаю. Тут же понял, что это недостойно императора, и чтобы занять руки, поднял так кстати ластящегося к ногам Машка и погладил. Но коварную улыбку победить так и не смог.
Славка указал подбородком в сторону водителя, пыхнул несуществующим дымом и протянул одно — единственное слово.
— Там.
И не соврал! Потому что в том же направлении, был я сам — по другую сторону автобуса, прямо напротив открытой форточки.
— Но тебе не дадут, — оглядев Эдика с ног до головы, выдал Славка. — Мелкий ты какой‑то.
— Это я‑то?! — Возмутился парень в ответ, резко повернулся на месте и решительно зашагал к водителю.
Пора! Я скинул Машка на землю, засунул руки в карман шорт (я переоделся и теперь выглядел, как все) и медленно двинулся к желтой громаде автобуса.
— Дядь, дай сигарету! — Произнесли по ту сторону машины.
— Что — о?! — Проревело мужским басом.
— Что — о?! — Добавился сварливый голос классной руководительницы 'Б' класса.
— Сигарету… — растерянно произнесли в ответ.
— Да я тебя сейчас за ухо! — и тут же громкое 'Ай!'
— К директору, немедленно! — Застучали каблучки по брусчатке, уводя протяжное и смертельно обиженное 'А по — оче — ему — у Сла — аве — е мо — ожно — о!!' вглубь интерната.
А я вскарабкался в форточку уже на первом 'Что', и к моменту триумфа уже сидел в проеме меж креслами самого дальнего ряда. За окном жалобно мяукал Машк, тоже желая в город и зоопарк. Но увы, он плохо лазил по форточкам, а со входа его откидывал злой сапог водителя.
Потянулись минуты долгого ожидания. Постепенно уменьшился шум за окном, раздался призывный крик 'Обе — едать!', забирая всех со двора к котлетам и каше. Грустно буркнул живот, но я взял себя в руки — мороженое требует жертв.
Уже успел заскучать, как со двора вновь донесся слаженный стук ботинок и полные азарта и предвкушения голоса. Я вжался в стенку и под кресло автобуса еще сильнее и внимательно рассматривал одинаковые ботинки, расхаживающие меж рядами кресел. Всего в автобусе было сорок шесть мест, так что если всех рассадят поближе к выходу, парами, то были все шансы остаться незамеченным.
— Марь Петровна, а можно к окну пересесть? — Раздался в общем гвалте смутно — знакомый голос.
— Рассаживайтесь, как удобно, — приговором прозвучал добрый женский голос.
Провал — пронеслось в голове, но мгновенно сменилось упрямой уверенностью идти до конца. К тому же, еще могло повести — место неудобное, далеко от всех, окно тут поменьше, да и куча других вариантов… Но почему этот шкет идет именно сюда! Чуть не рыкнул от досады.
Сверху запыхтели, перебираясь с крайнего сидения поближе к окну. И ведь парень совсем не знакомый! Надо было со Славкой договариваться — пронеслась запоздавшая мысль.
— Тсс! — Я пружиной выстрелил из‑под кресла и зажал парню рот, старательно пригибаясь, чтобы спинки других кресел скрыли происходящее от остальных.
Старшеклассник резко дернулся, чуть не вырвавшись из захвата — тяжелый, гад! Не удержать. Я суетливо зашарил по карману, выудил запрятанное Оружие и приблизил к его глазу.
— Знаешь, что это?
Глаза моего невольного соседа наполнились ужасом узнавания.
— Это зеленка, — скучающим голосом поведал я, одной рукой свинтил ребристый колпачок и приставил горлышко к его коленке.
— Дернешься или пикнешь — все лето проходишь с зеленой ногой. Если понял — кивни.
Парень очень осторожно кивнул.
— Сейчас ты присядешь с краю и будешь тихо там сидеть.
Его глаза наполнились грустью и тоской мазнули по близкому окну.
— Как поедем, пересядешь, — смилостивился я. — Сдашь меня — завтра проснешься с зеленым лицом. Понял?
Еще один быстрый кивок в ответ.
Вроде, обошлось — я отпустил его и деловито принялся навинчивать пробку на бутылек.
— Сбежать решил? — Спросил парень шепотом.
— Нет, дела в городе, — не глядя, ответил я, вновь занимая место на полу.
Сверху вновь завозились — сосед молча отсаживался к проходу.
— Так! — Перекрыл все звуки женский голос. — Все смотрим на меня! Раз, два, три… девятнадцать! Все на месте. Федор Георгиевич, можем ехать.
— Ура! — Выдали все хором, и даже я поддержал общий крик, сидя на полу.
Желтый зверь взревел мотором и медленно покатился по дороге.
Выждав несколько минут, я осторожно выглянул в проход — учительница устроилась в кресле возле водителя и вела с ним беседу, а ребята прислонили носы к окну, рассматривая мир за пределами интерната. Отлично!
— Отсаживайся, — скомандовал соседу, занимая кресло.
Тот сразу же юркнул в соседний ряд, к свободному окошку, и так же, как и все, прилип к окну. Впрочем, через секунду уже я прижимал лоб к прохладной поверхности, рассматривая нестройные ряды мелькающих мимо домиков и построек. Через некое время осталась за спиной громада черно — серых строений, последовал разворот, дорога стала шире, наполнилась машинами — они были куда меньше нашей, зато их было много. Хотя изредка навстречу нам проносились настоящие металлические монстры, а целых два таких же мы обогнали сами. Вскоре по правую руку показались огромные буквы 'Верхний Новгород', сложенные в два ряда друг над другом, и надпись 'Добро пожаловать!' под ними.
