Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 3.
Капитан гвардии вывел в зал мальчика лет шести с бледным отечным лицом и светло голубыми навыкате глазами. Мальчик улыбался. Тейт сразу вспомнила молотобойца из горного села. Тот тоже все время улыбался.
Королева не смогла до конца с собой справиться. Брови бастарда поползли вверх. Он тоже улыбнулся, понятно, не ей и не ребенку. Своей мелкой победе над столь сильной противницей. До сего момента ему доставался только холод и отчуждение.
— Не он? Вижу, не он. Сейчас приведут другого. А этого…
Ребенок все с той же улыбкой обернулся к Ермию. Бастард вытянул из ножен свой кинжал и коротко, не размахиваясь, будто мясник срезал мальчику голову.
Кажется даже капитана гвардейцев тряхнуло. У Тейт все поплыло перед глазами. Во рту стало много, много слюны, она сглатывала и сглатывала, надеясь справиться с дурнотой.
— Вынесете в ту дверь, — кивнул Ермий гвардейцам на тельце ребенка. — Веди следующего, Свен.
— Нет! Вы чудовище! Дети не виноваты. Что Вы творите?! — закричала Тейт.
— Ничего особенного. Только пытаюсь привести Вас к повиновению. Судя по всему, процедура произвела на Вас кое-какое впечатление. Я, правда, ожидал большего. Но и это неплохо. Их будут приводить по одному. Вполне возможно, Вы это вытерпите. Зато Вашего ребенка я угадаю без труда. Следующий!
Мальчик лет пяти. Худой и жилистый. Темноволосый. С сине-зелеными глазами морского божка.
— Нет!
Что такое в конце концов ее тело? Что людская молва, когда на карту поставлено буквально все!
— Я согласна.
Ребенок застыл, весь собравшись в комок. По крови на полу и стенах, он кажется, понял, что его ожидает. Он будет сопротивляться. Рука капитана подрагивала. Ребенок мог вырваться. Зато Ермий уж точно его не упустит. Еще одна голова…
— Я согласна. Уведите мальчика. Это не мой сын.
— Предупреждаю, не передумайте. И, упаси Вас Высшие силы, убить гвардейца, который будет Вас ублажать ночью. Иначе каждый день у вас в спальне станут приводить в исполнение один приказ, пока Вы не сойдете с ума. Вы свихнетесь. Что, собственно, мне-то как раз и безразлично. Саламандре все равно с кем меня венчать.
Соседнее помещение по сравнению с залом приемов показалось темным и тесным. Или это в груди так сдавило, что Тейт не хватало воздуха. Кучками стояли придворные. У дальней стены притулился мужчина в простом камзоле из коричневой шерсти со значком саламандры на груди — новый бургомистр столицы.
Как ни была потрясена Тейт, тут сохранить непроницаемое лицо ей удалось. Фуск тоже не дрогнул. Значит Катан имел в столице свои глаза и уши. Тейт грустно порадовалась за предусмотрительного министра. Но, что сегодняшняя новость будет в самом скором времени доложена Катану, сомневаться не приходилось.
Она таки попала в капкан, которого очень долго избегала. А с другой стороны, терять, оказалось почти и нечего. Даже то, что свои и чужие станут ее презирать, не имело по большому счету значения.
— Мы рады приветствовать, снявшую траур принцессу Белых единорогов.
Ермий отвесил в ее сторону шутовской поклон. Кто-то из фрейлин даже хохотнул. Лицо бастарда мгновенно приобрело столь жестокое выражение, что все шепотки и смешки стихли.
— По обычаям двора моего отца императора Солнцеликого Аспазия Августа, дама столь долго носившая траур нуждается в поощрении. Природу следует уважать. Мы учреждаем место постельничего принцессы. Не возражаете, Ваше высочество, если я его назначу, или хотите выбрать?
— Я выберу сама.
А Ермий, кажется, не ожидал. Опять косой гримасой дернулось лицо. Так его и правда скоро разобьет паралич. Но слово не воробей. Сам предложил. Идти на попятный — в народе поползет слушок, дескать королеву-то принудили.
Ермий справился с собой, слегка согнул руку и повел раскрытой ладонью, предлагая выбирать.
Первая мысль была: Фуск. Жаль, Ермий такого не допустит, больше того — бургомистра уберут. И останется Катан без связи.
Тогда…
— Капитан Свен.
Будто все происходило в плохом театре. Сейчас задернется дырявый занавес и актеры побегут кто справлять нужду, кто пить воду, кто спать.
Молчание затягивалось. Кажется, Тейт удалось сделать неправильный выбор. И опять Ермию некуда оказалось отступать.
— Видите ли, Ваше высочество, — попытался отыграть свое бастард, — служба может потребовать присутствие капитана в любой момент… хотя. Хотя я его освобождаю на сегодняшнюю ночь. Капитан, принцесса ваша.
Не театр даже — базар. Ее уступали, будто курицу покупателю. И ни тени радости или удовольствия на лице избранника. Это обнадеживало. Они, возможно, сумеют договориться.
Дверь осталась распахнутой. В приемной толпились люди бастарда. Сквозняком из раскрытого окна шевелило створку. Сумерки настали как-то очень быстро. Только засмеркалось, а воздух уже стал густо сиреневым. Такие вечера выдавались редко. Сиреневое сияние обволакивало предметы, деревья шелестели лиловой листвой. Мягкое тепло разливалось в воздухе.
Свен вошел без доклада. Следом ввалилась пара гвардейцев.
— Их отрядили наблюдателями? — возмутилась Тейт, впрочем сомневаясь, так ли уж она неправа.
— Вон! — рыкнул капитан.
Парочка выскочила за порог, но дверь осталась нараспашку. Воздух в спальне вдруг пошел волнами вроде жаркого марева.
— И Вас я попрошу удалиться, — проговорила королева, обращаясь к пустоте в дальнем углу.
Воздух колыхнулся и замер. Тейт схватила со столика кувшин с водой и выплеснула в том направлении. Ермий не успел увернуться и предстал перед глазами королевы и собственного капитана мокрый и злой.
— Завтра, я пришлю Вам самого вонючего, самого отвратительного из моих солдат, — заверил он Тейт и быстро удалился в сторону задней террасы.
Хлопнула дверь, провернулся ключ. Капитан Свен по собственной инициативе пошел и проверил, точно ли бастард покинул спальню. Коридорчик с той стороны был достаточно узок, двоим не разминуться.
— Он ушел? — спросила Тейт.
— Да.
— Я бы хотела с вами немного поговорить.
— Нет.
— Почему?
— Я обязан докладывать обо всех разговорах. Вы, принцесса, находитесь на положении государственной преступницы. Но даже если я что-то забуду или захочу скрыть… нас слушают.
Он развернулся и задул свечу. В полной темноте и молчании, мужчина надвинулся, подошел совсем близко, коснулся ее лица. Отступать оказалось некуда. Тейт замерла. Он отвел прядь волос, положил руку ей на затылок и поцеловал. Это не оказалось насилием, скорее — приглашением к ласке. Осторожно и очень настойчиво. Если ему и приказали, капитан и сам был не прочь выполнить такой приказ. Тейт стало горько от невозможности сопротивляться. Эта рука держала сегодня пухлую бледную ручку ребенка, которого зарезали, будто курицу…
Широкая кровать, подушка, прохладная простыня… она старалась сосредоточится на постороннем, чтобы без запинки выстроить формулу "ухода".
Славный, старенький, добрый, добрый, милый Диа Магрициус. Когда-то на занятиях с принцессами двора Белого единорога он наставлял: "Не стоит думать, что принцессы или даже королевы застрахованы от насилия. Увы нет. Вы такие же женщины как и все остальные. Случается, что титул не становится преградой для насильника. Случается, что именно титул его как раз и распаляет. Девочки мои любимые, если насилия не избежать, не стоит в порыве неприятия сводить счеты с жизнью. Высшие Силы не прощают такого. Самоубийство — табу. Причинение себе увечий не спасет. Насильник не одумается, не отступит, а женщина может остаться калекой. Девочки, я сейчас проговорю формулу, которую вы запишите и выучите как собственное имя. Если зло неизбежно, проговорите ее про себя. Вы ничего не почувствуете и очнетесь, когда все уже кончится. Это спасет не только ваш разум, но, возможно, и вашу жизнь".
Жесткое холодное колено раздвинуло ей ноги, но это было последним, что запомнила Тейт.
Она летела. Она все помнила и все понимала. В легкости движения чего-то не хватало. Тейт поняла — привычного ощущения собственного тела. Потолок стал кратковременной преградой. Тейт развернулась и скользнула в окно. Внизу на кровати она мельком увидела широкую спину и свое колено. Она больше не стала смотреть. Чем дальше, тем быстрее становился полет. Можно оказалось взмыть к самым звездам. Но там ждал вселенский холод. Диа предупреждал, оттуда можно не вернуться. Держись ближе к земле. Следовало лететь к паркам. Там были друзья. Следовало узнать, что происходит. Тейт свечкой ушла ввысь, почти дотянулась до прохладного предзвездного пространства и по косой дуге опустилась к земле.
Она ошиблась и вместо парков оказалась над смутно знакомой местностью. Мелькнул шпиль замка Тал. Пограничная река изогнула серебристую рыбью спину. На той стороне тоже остались друзья. Тейт опустилась совсем низко, скользя над травой, будто облачко ночного тумана.
