Дэвид Билсборо - Сказание о страннике
Наконец они добрались до вершины. Вновь найдя тропу, путники стояли, часто и тяжело дыша, мокрые от пота, всего в тридцати ярдах от моста. Кроме водопада и самого моста, вокруг не было ничего, только скалы. Никакое зло их здесь не поджидало.
Гэп посмотрел на Ступени Истриллы и удивился, каким странным был водопад: вода не обрушивалась стремительным каскадом, а лениво соскальзывала вниз с крутого склона и полностью исчезала из виду, растворившись в заполнившем всё тумане. Оторвав взгляд от воды, юноша посмотрел на мост.
Вот тогда он и увидел лицо.
Гэпа словно ударили в грудь тараном, тело одеревенело, ноги приросли к земле. Волна сильного первобытного ужаса заморозила кровь в венах.
Болдх тоже заметил лицо. Он видел его прежде уже много раз: огромный, звероподобный лик цвета гранита, который теперь смотрел на них с моста. Два злобных светящихся глаза вызывали тошнотворный страх, гнездящийся в самых глубинах памяти. Казалось, будто железная рука перехватила горло, не давая вырваться крику. Но сдерживаемый вопль помог сбросить оцепенение; страх сменился гневом, а крик перерос в рёв.
— Огр! — предостерегающе закричал странник и выхватил боевой топор.
Гэп стоял, по-прежнему онемев от ужаса, когда Паулус отшвырнул его в сторону и кинулся навстречу огру. В тот же миг ещё один воин перепрыгнул через растянувшегося на тропе юношу, который не мог ничего попять из-за криков товарищей и рёва чудовища.
Болдх с топором стоял на месте, не двигаясь вперёд.
— Моё копьё! — проревел кто-то. — Поднимайся и дай мне чёртово копьё!
— Убирайтесь отсюда! — орал другой голос. — Он не нападёт, если мы оставим его в покое!
Однако избежать схватки было невозможно, она уже началась. Паулус бросился сломя голову вперёд и теперь оказался на мосту лицом к лицу с огром. Горный гигант, вооружённый огромной каменной дубиной, был на два фута выше наховианца. Увернувшись с необычайным проворством, наёмник избежал чудовищного удара дубины, просвистевшей всего в дюйме от его головы. В тот же миг воин замахнулся остро заточенным мечом и нанес удар по животу огра. Гигант заорал от боли, когда меч рассёк его шкуру цвета камня. С жёлтых искривлённых клыков сорвалась слюна.
Но когда Паулус отскочил назад и молниеносно взмахнул мечом, чтобы отразить возможный удар, огромнейшая нога великана неожиданно ударила его в грудь, отшвырнув назад.
В тот же миг к мосту подбежал Мафусаил. Он на ходу уклонился от тела Паулуса, врезавшегося в ограду моста, и мгновенно всадил свой изогнутый клинок в незащищённый бок огра. Гэп от ужаса зажал рот, увидев и услышав, как шамшир глубоко входит в плоть со звуком мясницкого ножа, разделывающего тушу.
Лошади встали на дыбы, они ржали и били копытами; наездники едва могли их сдержать.
Для боевого коня пеладана эта ситуация оказалась вполне привычной. Он чувствовал, что его хозяин хочет ринуться с копьём на таран, но не мог понять, в чём заминка.
— Реднар! — орал Нибулус. — Подай мне моё копьё!
Болдх быстро глянул на оруженосца, который поднялся на ноги, но по-прежнему ничего не соображал. Странник подскочил к лошадке юноши и выдернул из петли копьё пеладана.
— Я! — закричал Финвольд, одновременно хватаясь за копьё. — Я подам. А ты лучше помоги Зилвафлозе!
— Бросайте его сюда! — вопил Нибулус, побагровев от ярости.
Болдх обернулся и посмотрел на мост. Мафусаил, сделав единственный выпад, теперь попал в беду. Невероятно, но рана огра оказалась не смертельной. Несмотря на то, что меч проткнул толстенную шкуру и вошёл глубоко в плоть, он не задел важных органов. А теперь, с мечом в боку, огр резко повернулся и вырвал шамшир из рук Мафусаила. Одновременно гигант замахнулся своей дубиной и стал опускать её прямо на незащищённую голову воина.
Нибулус замер, Финвольд открыл рот в немом крике, Гэп завопил: «Нет!», а Эппа закрыл глаза.
Если бы не Паулус, Мафусаилу пришёл бы конец. В тот миг, когда шамшир вырвался из его рук, южанин отступил назад, запнулся о распростёртое тело наёмника и, запутавшись ногой, стал падать назад. Поэтому огромная дубина просвистела над воином и врезалась в ограду моста. Гранитные осколки полетели в разные стороны, а дубина, как и кусок ограды, рассыпались на части и упали вниз в туман.
— Помогите ему, демон вас забери! — заорал Нибулус на замерших путников.
Болдх наконец отпустил копьё, схватил свой боевой топор и рванулся навстречу огру. Тем временем Финвольд подбежал и протянул копьё Нибулусу.
Безоружный, но не менее опасный огр возвышался над наёмниками с торчащей в боку саблей. Мафусаил посмотрел в его глаза и понял, какой огромный перед ним противник; он только теперь осознал, с кем им пришлось сразиться. Перекувырнувшись через голову назад, как акробат, он оставил наховианца одного перед гигантом. Огр взял наёмника за ногу и рывком вздёрнул наверх, словно кролика. Придя в сознание, Паулус завопил от страха, оказавшись прямо перед ужасным лицом, и со всей силы ударил по нему свободной ногой.
Огр заревел от боли и удивления: прицельный удар сломал ему нос, ведь не зря Паулус носил подбитые железом сапоги. Но это только сильнее разъярило гиганта, и тот решил бросить раскачивающегося наёмника в пропасть.
Неожиданно нога огра подогнулась — это Болдх рассёк топором сухожилия. Великан упал на землю, погребя под собой Паулуса. И снова странник занёс топор для удара, а поверженный огр попытался поймать его рукой. Трижды изувеченный разными противниками, ревущий гигант ещё сопротивлялся, но боевой топор безжалостно кромсал его плоть: вверх — вниз, вверх — вниз, вверх — вниз. Рёв огра перерос в пронзительный вопль, потом сменился бульканьем и наконец затих.
Потрясённый видом первого кровавого сражения, Гэп рухнул на колени и зарыдал. Это была не славная и мужественная битва, как он когда-то воображал, а лишь кровавая бойня. Измученного юношу рвало.
Болдх ушёл с моста; его туника была вся заляпана кровью, а ярость берсерка постепенно покидала тело. Он вызывающе посмотрел на пеладана, посмеет ли тот упрекнуть за промедление вначале.
Но Нибулус молча сидел верхом на коне, всё ещё пунцовый от гнева и разочарования. Он жаждал излить свою злость на Болдха, однако не мог так поступить: ведь странник спас жизнь наховианца, а возможно, и Мафусаила.
Пеладан протянул копьё Финвольду и молча спешился. Быстро подойдя к оруженосцу, он со всей силы пнул юношу по рёбрам. Растянувшись поперёк дороги, Гэп завизжал от боли и в страхе уставился на стоящего перед ним воина в доспехах.
— Если ты когда-либо ещё так поступишь, — пеладан почти выплёвывал слова, — я насажу твою голову на пику. В следующий раз, когда я прикажу что-то сделать, ты выполнишь всё очень быстро! Зилва мог бы погибнуть из-за тебя!
Неожиданно его грубо прервали:
— Не вымещай на нём злость, пеладан, только потому, что твоя забава сорвалась!
Все обернулись и увидели Лесовика, со злостью смотрящего на Ниубулуса. Гэп удивился столь неожиданной поддержке.
— Обвиняй своего долговязого наёмника, — продолжал колдун. — Огры никогда не нападают на противника, большего числом. — Он обвинительно ткнул пальцем в лицо предводителю. — Запомни это.
Прежде чем Нибулус успел ответить, колдун повернулся к Гэпу и довольно ласково сказал:
— Пойдём, малец. Поднимайся с земли.
* * *Гэп не мог смотреть на Болдха без отвращения. Стать свидетелем жестокой бойни было неприятно; но хуже всего оказался тот взгляд, которым странник наградил свою жертву. Гэп мог понять, как страх вызвал такое жестокое нападение; содрогаться его заставлял сумасшедший огонёк удовлетворения, до сих пор мелькавший в глазах Болдха.
«А ведь он даже не воин!»
Юноша посмотрел на изувеченную тушу огра. Пар завитками поднимался из его чудовищных ран. Паулуса, по-прежнему без сознания, вытащили из-под гиганта. Потом они столкнули кровавое тело через образовавшуюся брешь в ограде. Останки огра канули в туман, поглощённые опустившейся наконец ночью.
* * *Выспаться никому не удалось. Перейдя мост, путники нашли подходящую для ночлега пещеру, но события прошедшего вечера поселили в их души уныние. Путешественники были слишком возбуждены и потому не могли расслабиться. Битва всё же собрала свою дань.
Направляясь к пещере, они увидели разожжённый внутри костёр. Его тёплый свет манил к себе, подобно колдовским чарам; а войдя внутрь, путники увидели поджидавшего их Лесовика. До сих пор никто даже не заметил, как он ушёл вперёд.
Гэп так и не смог уснуть. Он пролежал всю ночь, прокручивая в голове сражение, вновь воскрешая каждый кровавый миг, пока не почувствовал, что сходит с ума. Этот кошмар наяву преследовал его долгие ночные часы, украв сон, в котором так отчаянно нуждались тело и разум. К рассвету, когда первые лучи солнца прорисовали унылый скалистый пейзаж, юноша обессилел ещё больше, чем до ночлега.
