Елена Хаецкая - Здесь был Баранов
Баранов подумал, что это проще простого. Вряд ли весь СЮК вместе взятый может изобрести нечто такое, что было бы для него, Димы, неприемлемо. Несмотря на определенный жизненный опыт, Баранов был еще слишком юн и явно недооценивал возможности СЮКа.
Экзамен Дима выдержал на троечку. Комиссия укоризненно качала головой, вздыхала, созерцала потолок и всем своим видом показывала Диме, что троечка его – липовая и что сделка с совестью дается ей, комиссии, с огромной затратой душевных сил. Баранов, по тупости своей, остался совершенно нечувствителен ко всем этим психологическим тонкостям. Однако его безразличие как рукой сняло, когда он услышал, что в Гераклею он отправится не один.
– Как – не один? – спросил Дима несколько громче, чем следовало бы.
– Баранов, вы только что сдали экзамен по ТБ и задаете такие вопросы, – пожурила его председатель комиссии, важная пожилая дама. – Вас стоило бы вообще отстранить. Ведь по ТБ положено ходить на такие операции только парами, причем один назначается начальником другого.
– Ладно, по ТБ положено, – огрызнулся Дима. – А кто ее сочинял, эту ТБ?
– Баранов, что вы себе позволяете? Документ утвержден, и вообще…
Дима прикусил язык, вспомнив совет старшего друга.
– Хорошо. Тогда можно я сам выберу себе напарника?
Комиссия переглянулась. Председательша милостиво кивнула.
– Это будет зависить от того, кого вы изберете, – сказала она. – Но я думаю…
– Я взял бы Данилу Петрова, – быстро сказал Дима.
Стоявший возле машины времени в почетном карауле юный сюковец покраснел и жалобно заморгал на комиссию. Он был моложе Димы, но разбирался в жизненных вопросах куда лучше.
– Исключено, – строго сказала председательша.
– Почему? – поразился Дима.
– Почему? – Она помолчала, немилостиво отвернувшись и постукивая пальцами по столу, а потом внезапно устремила на Диму яростный взгляд. – Потому что! Потому что ваш Петров зарекомендовал себя не лучшим образом! Нечего его выгораживать! Он показал уже, на что способен! Хватит экспериментов!
– Пусть искупит кровью, – добродушно сказал Дима.
– Нет, вы все же объясните, – кипятилась председательша. – Вы мотивируйте для комиссии свой выбор, Баранов! Вы же должны иметь какие-то основания! Ведь не в одной же вашей безответственности дело.
Вадим почувствовал, что сейчас он брякнет нечто непозволительное. Молчать, только молчать, умолял он себя.
Чтобы не сболтнуть лишнего, он начал мысленно оценивать присутствующих в сестерциях и ассах и даже несколько увлекся. Председательшу Баранов отбраковал сразу – с нею ни один рабовладелец не свяжется. Артур Эйвадис более перспективен. Возраст: 23 года. Место рождения: Ленинград (варвар вонючий, сразу видно!). Знания: идеолог. Сестерций десять. По дешевке пошел бы директор. А вот за Ваньку Терочкина можно было бы выручить кругленькую сумму…
– Мы ждем, Баранов, – приставала председательша. – Мы, конечно, наслышаны о вашем легкомыслии, но такого… такого никто не ожидал.
– Хорошо, – сказал Вадим, и пол под его ногами шевельнулся. – Я объясню. Мне нужен напарник, который действительно будет делать то, что надо, а не препираться со мной на каждом шагу, что я не сюковец и вообще никто…
– Вынуждена вас огорчить, Баранов, – заявила председательша. – Список уже утвержден. Старшим группы назначен Эйвадис.
Этот удар и подкосил Вадима. Он сжал зубы. Осквернить воспоминание о Гераклее, взяв туда Артура, – нет, это чересчур. Но если устроить сейчас скандал, то его вообще отстранят от операции. Дима уловил умоляющий взгляд Ивана. Артур, невозмутимый и подтянутый, сидел рядом с ним и, как показалось Диме, уже навесил на плечо какие-то ремни, лихо перекрещенные на спине. Не хватает только маузера в деревянной кобуре.
Артур не спеша и с достоинством поднялся на ноги.
– Как старший группы я решительно против кандидатуры Петрова, – сказал он. – Лично я бы с ним в разведку не пошел.
– Лично я, Артур, с тобой и в баню бы не пошел, – не выдержал Баранов и смутился.
Однако Артур и бровью не повел.
– Предполетное совещание завтра в 17 часов, – сказал он. – Вылет в 18.00. Вадим, не опаздывай, пожалуйста.
– Хорошо, – сказал сникший Баранов.
При виде такого барановского послушания оживился Иван, бывший все это время в некотором напряжении. Он протянул Диме пропуск, пожал ему руку и многозначительно посмотрел ему в глаза.
– Машина, конечно, старенькая, – говорил Вадим, любовно ее оглядывая, – зато надежная.
– Ребята, будьте там осторожнее, – сказал Иван.
Артур, строгий и противу обыкновения молчаливый, что-то царапал в полевом блокноте.
Для нового путешествия в Гераклею была разработана сложная система обратной связи. Ивану пришлось изрядно повозиться, пока сообразил, как вывести контакт на микросхемы, как вмонтировать их в кожаные браслеты и как отладить синхронность работы машины времени и этих ее крошечных филиалов. Теперь у каждого было по два таких браслета. Один предназначался для Герки – вдруг судьба разлучит товарищей, и Герку найдет один из них. Возвращение, таким образом, в определенной мере находилось в руках самих путешественников, и теперь уже не зависело впрямую от мановения руки бессознательной тети Хони или капитана Некрасова.
К экспедиции Артур, надо отдать ему должное, подготовился куда лучше, чем Баранов. Он самостоятельно изучил латынь, переписал две речи Цицерона по-русски, а затем перевел их на латинский и сверил с оригиналом. Обилие расхождений его не смутило. Он прочитал несколько книг о Древнем Риме и потряс библиотекаршу Веру до глубины души, запросив однажды роман «Спартак».
Одежду для них изготовила костюмерная мастерская Мюзик-холла, руководствуясь при этом книгой «История костюма». Баранов, которого призвали и предложили выбрать себе одежду, смущенно ткнул пальцем в ту, что похуже и поскромнее. Он видел, что Артур доволен его выбором, а Иван еле заметно качнул головой, но ему было наплевать. Он увидит Гераклею – вот и все.
Они были одеты примерно так же, как незабвенный работорговец – в короткую тунику и дорожный плащ с капюшоном.
Иван подошел к Диме поближе.
– Вадим, на пару слов.
– Чего? – спросил Дима рассеянно. – Что еще? Прививка от энцефалита?
– Димка, не болтай лишнего. Будь осторожен. От этого многое зависит.
Баранов посмотрел на знаменитого звездолетчика со странным выражением, в котором смешались сострадание и признательность. Но вслух он произнес совсем не то, что хотел:
– Иван, прости мою неграмотность… Что такое ОЭФ?
Терочкин вздохнул. Он тоже хотел сказать что-то совсем другое. И ответил:
