Алисия Дэй - Возрождение Атлантиды
— Я ни в чем не стану ему отказывать, особенно в средстве его восхождения. Однако, с каждым часом, пока у Райзена находится Трезубец, Конлан все ближе к потере трона Атлантиды.
Бросив свою игрушку на стол, Бастиен сжал руки в кулаки, его огромные мышцы на руках вздулись.
— Я залезу в глотку Райзену и выдеру его почки. Я отрежу ему яйца и буду носить их, как серьги. Я лично превращу каждого воина из дома Микен в евнуха.
Вэн вынул один из своих кинжалов из ножен и осмотрел клинок.
— О, я уверен, что тебе немного помогут с этим, друг мой. И, кстати о вампирах, откуда они, черт побери, взялись? Мы встречали многих из них во время наших патрулирований, но старались никогда не оставлять свидетелей. Почему это вдруг нас атаковала группа кровососов?
Он замолчал, кровь отлила от его лица, линии в уголках его рта побелели:
— Анубиза. Она, в конце концов, разрушила заклятие, которое не давало ей сообщить о нас никому из вампиров, не так ли?
Вэн рывком опустил свой кинжал обратно в ножны.
— Мы пропали, черт побери.
Бреннан, как всегда без эмоций, стоял совершенно неподвижно.
— Но охотились ли вампиры за нами, или эта женщина была их целью? Это же Терминус вел группу. Он был одним из самых доверенных генералов Варравы. Зачем Варраве Райли? Узнал ли он про ее силы эмпата?
Он сложил свои руки перед собой, переплетя пальцы.
— Мы безуспешно охотились за Варравой больше двух тысяч лет, а люди выбрали его в свое правительство. Сенатор Барнс. Ты должен признать, что это невероятно забавная ирония.
Джастис ударил кулаком по спинке дивана.
— У тебя извращенное понятие забавного, воин. Все, что это значит для меня, так это то, что теперь его можно чаще видеть. И так я смогу его быстрее найти и отрезать его уродливую голову от его проклятого уродливого тела.
Бреннан немного повернул голову и посмотрел на Аларика, совершенно не обращая внимания на Джастиса.
— И все же, вопрос остается открытым, Аларик. У тебя все еще не хватает энергии, чтобы поискать Трезубец?
Закрыв глаза, Аларик послал свои чувства в ночь. Но энергия, которая ему потребовалась, чтобы убрать яд из крови Конлана, истощила его силы. Он не чувствовал ничего, даже малейшего признака Трезубца.
И его потеря была словно зияющая рана в его душе.
Моя обязанность. В качестве Верховного жреца охранять Трезубец Бога Морей.
Я не справился.
Он открыл глаза, чувствуя тяжесть всех взглядов, направленных на него.
— Я должен отдохнуть. Я совсем не чувствую силу Трезубца. Ясно, что Райзен и его воины прячутся от меня, но я должен почувствовать месторасположения Трезубца, когда вернусь в форму после исцелений.
Подумав еще, Аларик, наконец, покачал головой.
— Я не знаю, что и думать про это нападение. Но знайте одно: если Райзен каким-то образом стал союзником немертвых, месть Посейдона будет настолько ужасной, что даже не выразить словами.
Лежа на диване, Денал горько рассмеялся, а потом ударил рукой по своей ноге.
— Вампиры, Райзен. Человек, который показал больше мужества, чем я. Я совсем никуда не годен. Во-первых, мне не удалось защитить моего принца. А потом я позволил нашему жрецу потратить свои силы на то, чтобы вылечить мою бесполезную голову.
Джастис наклонился вперед и шлепнул Денала сбоку по его теперь вылеченной голове.
— Да. Хорошо поработал в своей первой миссии, младшенький.
Денал подскочил с дивана к Джастису, но Аларик уже устал от них обоих. Почти небрежно, он махнул рукой, заставив Денал зависнуть в прыжке, застыть в воздухе.
Джастис присвистнул, а потом отступил от Денала.
— Хороший трюк, старина. Ты можешь меня этому научить?
Взор Аларика засветился изумрудно-зеленым, и он знал, что, наконец, достиг пределов своего самоконтроля.
Бреннан выступил вперед.
— Сила Бога Морей ярко сияет в твоих глазах, как предупреждение, Верховный жрец. Вероятно, мне следует вмешаться и проводить тебя на отдых?
Кристоф ухмыльнулся.
— Да, лови прохладную волну, чувак. Не показывай нам всю «силу Богов».
Отсутствие эмоций у Бреннана в комбинации с неуважением Кристофа вернули немного спокойствия Аларику. Зеленое сияние исчезло из его глаз. Он по очереди посмотрел на воинов, и каждый поклонился ему.
Только Вэн вместо поклона криво улыбнулся.
— Да, да, ты большой и страшный, ты кошмар, прячущийся в темноте. Но мы все еще не решили, что нам делать с этой женщиной. И еще Варрава будет серьезно разозлен, когда узнает, что мы порезали на кусочки его генерала.
Аларик освободил Денала, который от этого грохнулся на пол.
— Мы приведем женщину в Атлантиду, в Храм. Мы изучим ее и узнаем, действительно ли она анэша. Более того, мы поищем данные о смешении душ в старинных свитках, — ответил Аларик, внезапно испытав страх.
— Что? — спросил Бастиен, сдвинув брови вместе.
Аларик посмотрел на них, раздумывая, сколько можно им открыть. Если Конлан нашел пару для своей души, — о последней писали более десяти тысяч лет назад, — и этой парой оказалась человеческая женщина, традиции Атлантиды будут потрясены до самого основания.
Все изменится.
Все.
Он поборол предчувствие, и расправил плечи.
— На этом этапе не о чем беспокоиться. Что касается вампиров, мы продолжим бороться с ними, как делали это тысячелетиями.
Он помолчал, а потом медленно кивнул:
— А женщина? Если она представляет угрозу для Конлана, мы убьем ее.
Райли очнулась от беспокойного сна, в котором ее пытались убить мужчины с угрюмыми лицами и светящимися глазами. Она перевернулась, чтобы посмотреть на свой будильник, и увидеть, сколько она смогла отдохнуть на этот раз. Вот только ее будильника не было на ночном столике.
И если подумать, то это был не ее ночной столик.
Она резко дернулась, внезапно полностью проснувшись, и стала сражаться с одеялом, которое удерживало ее на кровати.
Не ее одеяло. Не ее кровать.
Где я, черт возьми?
Когда дверь начала открываться, она тихонько вскрикнула и скатилась с кровати, с одеялом и всем остальным, немедленно подняв голову, чтобы посмотреть поверх кровати на незваного гостя.
— Это ты, — выдохнула она, когда Конлан показался на пороге. Каждый дюйм его мускулистого тела, одетого в штаны и расстегнутую рубашку. Она не могла с собой справиться; она глазела на него. Этот мужчина состоял из одних мышц, от ужасного шрама на горле, до груди. Вниз до его живота, и потом дальше до его…
Она сразу же посмотрела снова на его лицо, ее щеки пылали, и она попыталась показать, что «я не глядела на тебя».
