А. Котенко - Странник удачи
Пока я рассуждала про себя о сходстве Сорро с высшими, служанка остановилась у окна, расположенного размахах в пяти-шести от земли. Понятно, что Ню предстояло совершить прыжок, не то какие из нас Шинигами.
Окинэко, зашипела на девушку и, спружинив лапами, взмыла вверх, точно так же, как и при перепрыгивании ворот. Я зажмурилась и опять крепко обняла Сорро, только так мне было более-менее спокойно.
Через пару секунд Ню твердо встала на ноги, а я открыла глаза. Мы были в комнате, разукрашенной красивыми фресками: с черными деревьями на фоне фиолетовых гор и оранжевого неба.
Помещение освещал единственный факел, что держала невысокая хрупкая девочка. Ей было тяжело, но ей не хватало роста, чтобы поместить светильник, куда ему и положено, на стену.
Она, облаченная в белое кимоно[7], сидела перед футоном[8] и плакала. Через тонкий белоснежный шифон, покрывающий ее голову, серым пятном просвечивали черные волосы.
Погостив всего один день в семье из Хигаши, я знала, что так одеваются здесь только в дни траура.
— Здравствуйте, — я нарушила тишину и ступила в узкую полоску света, — я гостья с севера, принцесса Анжелика.
— Шинигами! — упала на колени девочка, бросив факел на каменный пол, и поползла ко мне.
— Меня звать Анжеликой.
— Шинигами Анжелика, — всхлипывая, она обхватила мои ноги, что ни взад, ни вперед не шагнуть. — Вы пришли за мной, и я готова уйти вслед за отцом.
— Так, она моя ученица, почтенная госпожа, насчет банкета обращаться ко мне, Канашими-сама! — наглым тоном заявил Сорро, как я поняла, придумав себе какое-то странное имя.
В проеме окна на фоне медного серпа луны я различила силуэт разбойника, стоявшего гордо и непринужденно рядом с Ню.
Я краем глаза успела заметить, что в постели лежало что-то, накрытое белой материей. А, судя по словам девочки, — это было тело ее отца, правителя Хигаши. Не иначе как… Если бы во дворце скончался кто-то другой, слуги не стали бы вести себя настолько странно и устраивать всякие ритуалы у ворот. Сначала умер раджа, через две недели убили кокуо, — интересно, есть ли между этими событиями связь? Насколько я помню из истории Инселерда, никогда правители не покидали мир живых практически одновременно.
— Никто не управляет стражей, они делают то, что им нравится, — спрыгнув на пол, заявил Сорро, оглядывая комнату, в которой он очутился.
Парень без комплексов, он подошел к постели, поднял факел и заглянул под белую материю. Увидев то, что там лежало, он чуть не уронил огонь на себя и вскрикнул.
— Кокуо убит, — прошептал он. — Кто-то вырвал его сердце.
— Шинигами, заберите меня с собой, — молила девочка, глядя то на меня, то на разбойника. — Потому что завтра они придут за мной!
Интересная, надо сказать, ситуация. Короля уже некоторое время как нет в живых, а в городе ничего, как будто, и не слышали. Да и неспроста нас путают с высшими.
— Вы высшие, у вас есть большой зверь, который спустил вас с неба на землю. Мои стражники исполнили танец, в котором пытались поймать вас, как и положено в ритуале, они смиренно сдались вам, о высшие, чтобы вы забрали жизнь усопшего кокуо. Но возьмите и меня с собой! Я хочу умереть от вашей руки!
Ну-ну, отрубит Сорро тебе голову катаной, малышка, ты этим ничего не добьешься, только Централь повысит награду за разбойника. Хотя, это мне на руку, но не подобной ценой.
— Так, в мои планы не входит подработка Шинигами! — возмутилась я, но разбойник пихнул меня в бок, и я решила не распространяться на эту тему и не пытаться объяснить принцессе Хигаши, что я человек.
— Анжелика, — усмехнулся Сорро, — начинающая высшая. Давай, расскажи ей, девочка, что мы должны сделать. Ибо Шинигами больше слушают людей, нежели своих родичей.
Даже в темноте я поняла, что принцесса удивилась. Она тут же попыталась вспомнить все легенды и песни о духах смерти, желая убедить меня, что я — очень глупый их представитель, и должна слушаться не ее, а своего мужчину.
Насмешила, моего мужчину! Разбойника! Хотя я постаралась с невозмутимой гримасой на лице выслушать принцессу до конца.
Отца ее, как рассказала девочка, убила некая женщина в черном плаще. Она несколько дней гостила в доме, представившись послом правителя Централи. Как и положено гостье из далеких земель, она привезла и вручила кокуо несколько скрепленных печатями документов. Но что этой особе было нужно от кокуо — никто, даже советник, не смогли разузнать. Она должна была сегодняшней ночью выехать в южные земли — так говорила централка. И за последним ее ужином во дворце кокуо она на глазах у всех подошла и пронзила грудь правителя длинной острой иглой. Ее даже схватить не успели. Убийца словно растворилась в воздухе, сказав принцессе: «Субару-сама, завтра я вернусь за тобой!» Случилось это на закате. Прошло не больше часа, это означало, что настоящие Шинигами должны были прийти за телом правителя с минуты на минуту. Надо спешить! Но принцесса не унималась и молила нас забрать ее с собой, потому что незнакомка обещала вернуться и про ее душу. После того, однако, как Сорро задал ей пару наводящих вопросов — все встало на свои места.
Не нравились мне обычаи восточных земель, поэтому изучение Хигаши я откладывала год от года. Например, никак моя душа не могла принять того, что наследство передается ближайшему родственнику по мужской линии.
— Ну и что! — пожала плечами я, глядя на девочку.
— Я не хочу выходить замуж за Ичиго-сана, — она прижалась ко мне еще сильнее.
— Он что, престарелый? — я перенесла свои проблемы на принцессу другой страны.
Как я поняла, ей было лет десять, не больше. Это значило, что замуж она смогла бы выйти только через четыре года. В Хигаши, как и во всем Инселерде следили за тем, чтобы обряд бракосочетания проходили девушка старше четырнадцати и юноша старше семнадцати.
— Нет, — покачала головой принцесса. — Он властолюбив, тщеславен, и ненавидит меня. А я хотела быть любящей женой, родить сына, и тогда бы корона перешла от отца к моему ребенку. Но теперь я уже никто, понимаете, Анжелика, Канашими? Теперь ближайшие родственники будут искаться у моего троюродного брата, Ичиго-сана. И я стану обычной горожанкой, потому что не выйду за него ни за что. А еще… я любила отца… почему эта женщина пронзила его сердце? Шинигами, неужели вы не видите, что это несправедливо?
Я погладила ее по голове, и тонкая ткань, служившая ей платком, упала на пол. Моя рука ласково трепала нежными пальцами ее тонкие, словно шелковые нити, волосы. Как я ее понимала: у нее было все, и она этого лишилась. Как я хотела ей помочь, только не знала — как, потому что сама была никем.
