Игорь Смирнов - Гармана
— Я понял, святой отец. А когда же вы схватите его?
— Не раньше чем тебе удастся выведать от него все, что требуется. Теперь дальше. Из столицы получено приказание: после ареста Синего Пустынника ты тотчас уедешь в Сурт. Переправим на летающей лодке. Там тебе назначена встреча со старейшиной совета гнофоров и с той поры будешь выполнять только его указания и указания суперата — вместе с Квином. И прежде всего, видно, придется тебе подбивать неверную чернь на войну против союзников. Лоэра они почитают и пойдут за тобой на что угодно.
— Я опасаюсь суда, святой отец, за убийство пронома Кло Зура.
— Пусть это не тревожит тебя, сын мой. Всех, кого нужно, предупредили. Чернь же, сам знаешь, будет всячески оберегать тебя… А как начнешь звать людей на войну, на обещания не скупись: все, что захватят в бою, будет принадлежать им. Призывай к грабежам, к разрушению — и они повалят за тобой стадом, ибо в крови у них веками живут низменные чувства… Но я заболтался — все эти наставления ты получишь после, в Сурте.
— Однако неверные стали проявлять особенную независимость. Пойдут ли они за мной?
— Не пойдут? Не пойдут за Лоэром? Тогда ты не Лоэр! — Гнофор оглядел Барета, и чуть заметная усмешка перекосила его тонкие губы. — Не пойдут за таким молодцом? И не сомневайся!.. Ну, однако мне пора. — Гнофор, кряхтя, поднялся. — Ступай к себе, сын мой, и покуда не смей оставлять замок. Да хранят тебя боги!
Он отошел, и тут же вернулся. Положив костлявую руку на плечо Барета и глядя мимо него, сказал:
— Тебе, сын мой, отныне предначертана высокая миссия, и всевышние верят своему новому избраннику, помни это. Все мы служим большой цели и по мере сил стараемся добиться ее осуществления. — Он снова хотел уйти и снова задержался. — Любой из живущих под этим небом оставляет след после себя. Одни становятся великими, и память об их добрых делах переживет столетия в сердцах благодарных потомков. Другие оставляют след зла — их вспоминают недолго и с негодованием. Третьи — род мелких пакостников, гадящих исподтишка, как все трусы. Их презирают, однако помнить о них никто не будет. Они болячки на теле планеты.
— Вы к чему, святой отец?
— К тому. Для избранника неба два последних типа срамны, стало быть, остается лишь первый. Следуя ему, ты обретешь покой и вечную память тех, кто придет после нас…
3. У БАРЕТА
В сопровождении двух товарищей Урс Латор уже подходил к дому Барета, когда из густой тени сада вышел человек.
— Я не верю, что вы дух, тем более — злой, — сказал он, обратившись к Латору.
— Это вам делает честь, но не снимает ответственности за соглядатайство, — отозвался тот сухо, приближаясь вплотную к незнакомцу. — О-о, да мы вроде встречались!
— Вы знаете меня?
— Разумеется. Так что вы хотели?
— Вам нельзя идти туда.
— Куда?
— В этот дом.
— Конечно. Нет нужды забираться в ловушку, когда о моем приходе узнал сын суперата. Что может быть лучше! — Синий Пустынник обратился к товарищам: — Попридержите этого баловня судьбы, пока конь не унесет меня подальше отсюда!
— Эрат, меня нельзя задерживать!
— Можно! — Урс Латор круто повернулся.
— Но, послушайте, как вас… — Мар был в отчаянье. Пустынник, не обращая на него внимания, скрылся в темноте. Он разыскал в саду своих людей и узнал от них, что пока все в порядке, чужих никого в доме и поблизости от дома нет. На всякий случай он еще некоторое время оставался на месте, затем решительно вышел на дорожку. По аллее, обсаженной акациями, Урс Латор приблизился к дому, влез в окно и, поднявшись на второй этаж, толкнул дверь. Барет едва успел подняться из кресла, как оказался в железных объятьях Синего Пустынника.
— Рит… Мой любезный Рит… Наконец-то! — Он чуть откинулся, и легкая обида на мгновение пригасила его счастливые глаза. — Рит, ты не рад?
— Ну что вы! Я счастлив!
— Почему ты вдруг стал называть меня на «вы»? Неужели эти пять лет разлуки так изменили тебя? — Синий Пустынник улыбнулся. — А борода тебе не идет усы, по-моему, лучше. Как же теперь зовут тебя?
— Рич Барет.
— Не слишком удачно. — Латор снова обнял Барета, и снова улыбка засветилась на его лице. — Ах, Рит, мой милый Рит! Какой же ты стал сильный, красивый! — Он отошел к стене и с восхищением смотрел на Барета. Тот смущался, краснел и бормотал что-то насчет силы и красоты Синего Пустынника.
— Ты даже не удивился, что я жив, что я — Синий Пустынник!
— Я удивляюсь всему, — сказал Барет, понемногу приходивший в себя. — Не знаю, чему больше: столько всего сразу…
— Понимаю. Понимаю тебя. — Урс Латор вдруг посерьезнел.
— Нам здесь ничего не угрожает?
— Что ты. Мы среди друзей и, в крайнем случае, к нам всегда придут на помощь!
— Да, да, конечно. Меня сбил с толку этот… средний отпрыск Оранта.
— Мар?
— Ты знаешь, что он здесь, в Эле?
— Сегодня я встретил его в Долине Ваз.
— Он узнал тебя?
— Да.
Синий Пустынник помрачнел.
— Не нравится мне все это, Рит.
— Рыба в небе!.. Я верю Мару Оранту!
— Подумай, что ты говоришь, Лоэр!
— Он не выдаст нас, он не с отцом.
Латор обнял брата за плечи.
— Мы были с ним друзьями в детстве. Но теперь об этом надо забыть. Волчица рожает волчат, а не овец — это закон природы, Рит… Ладно. — Синий Пустынник внимательно посмотрел на Барета. — Забудем на время Оранта. Можешь называть меня Гаром, как в старое доброе время, а во всех других случаях я пока — Урс Латор.
— Отлично. — Барет долго разглядывал свои руки. — Ты что-то начал говорить о Маре Оранте…
— Я только что виделся с ним здесь, внутри замка. Не пойму, в чем дело, Рит, но он предостерегал меня от какой-то опасности в этом доме.
— Вот как? Где же он сейчас?
— Наверно, в башне. Пришлось на время задержать его.
— Его нельзя задерживать, Гар! Если он не явится к себе вовремя…
— Но ведь тогда придется уходить нам!
— Не придется. — Барет озабоченно постучал пальцем по столу. — Прости, Гар, я должен немедля освободить его.
— Как знаешь. Но я бы хотел избежать стычки со светоносцами, они определенно есть в замке.
— Стычки не будет, Гар!
Барет торопливо спустился на первый этаж и выбежал из дома. Возле ворот в башню стоял человек в длинном черном плаще.
— Эй, кто здесь? — спросил Барет. Голос его дрогнул, когда он понял, что в него целятся из лука.
— Проваливайте, проваливайте, эрат, — отозвался из темноты густой бас, — Тут не место для прогулок!
