Дэвид Эддингс - Обретение чуда
— Пойдём-ка, парень.
— Минуту, минуту, дружище, — поспешно перебил торговец. — Вижу по твоей речи, что мы земляки. Может, сделаю тебе одолжение, куплю репу.
— Зачем же отнимать ваше драгоценное время? Если репы много, не стоит и торговаться.
— Я бы смог найти покупателя в другом месте, — запротестовал торговец, — если товар хорошего качества.
Взяв у Гариона мешок, он заглянул внутрь. Мальчик, словно зачарованный, слушал, как вежливо торгуются эти двое, пытаясь перехитрить друг друга.
— Какой милый мальчик! — объявил торговец неожиданно, как бы впервые заметив Гариона.
— Сирота, — пояснил Силк, — я о нём забочусь, пытаюсь обучить, как вести дела, но он довольно туповат.
— Вот оно что… — с лёгким разочарованием кивнул торговец.
И тут Силк сделал непонятный жест пальцами правой руки. Глаза торговца чуть расширились, но он сделал ответный жест. После этого Гарион совершенно потерял представление о происходящем. Руки спорящих выписывали в воздухе прихотливые узоры, мелькая иногда так быстро, что взгляд не успевал за ними следить. Тонкие длинные пальцы Силка, казалось, исполняют такой-то танец: глаза торговца были прикованы к ним, на лбу от напряжения блестели капли пота.
— Ну что, по рукам? — спросил наконец Силк, прерывая молчание.
— По рукам, — с некоторым сожалением согласился торговец.
— Как приятно иметь дело с честным человеком! — объявил Силк.
— Многому я сегодня выучился и надеюсь, ты не намереваешься долго заниматься продажей репы, иначе мне придётся отдать тебе ключи от кладовых прямо сейчас и избавиться от мук, которые я испытываю при виде твоего лица.
— Ну, ты достойный противник, дружище торговец, — засмеялся Силк.
— Я сначала и сам так думал, — признался торговец, покачивая головой, — но до тебя мне далеко. Доставь репу завтра утром, к моему складу на Бедикской пристани.
Он написал что-то на кусочке пергамента.
— Мой управляющий заплатит тебе. Силк с поклоном взял пергамент.
— Пойдём, мальчик, — кивнул он через плечо Гариону.
— Что случилось? — спросил тот, когда они оказались на продуваемой ветром улице.
— Получили цену, на которую я надеялся, — ответил Силк самодовольно.
— Но ведь ты ничего не говорил, — возразил Гарион.
— Наоборот, сказано было много. Разве ты сам не заметил?
— Видел, как вы вертели пальцами.
— Мы так беседуем, — пояснил Силк, — это особый язык, тайный, который изобрели мои земляки сотни лет назад, — на нём объясняешься гораздо быстрее, чем словами, и можно говорить в присутствии чужаков, не опасаясь быть подслушанным. Очень сведущие люди могут обсуждать дела и одновременно говорить о погоде.
— Научишь меня? — с надеждой спросил Гарион.
— Это займёт очень много времени.
— Но ведь до Мероса долго добираться, — нашёлся Гарион.
Силк пожал плечами:
— Как хочешь. Дело нелёгкое, но поможет скоротать время.
— Сейчас мы идём обратно на постоялый двор? — спросил мальчик.
— Не сразу. Нужно раздобыть товар, чтобы был предлог появиться в Меросе.
— Я думал, мы уедем с пустыми фургонами.
— Так и будет.
— Но ты сам только сейчас сказал…
— Сейчас пойдём к одному торговцу, — пояснил Силк. — Он покупает хлеб и овощи по всей Сендарии и хранит их на фермах, пока в Арендии и Толнедре не поднимутся цены, а потом нанимает людей для перевозки грузов в Мерос или Камаар.
— Всё это очень сложно, — с сомнением протянул Гарион.
— Да нет, не очень, — заверил Силк. — Пойдём со мной и увидишь.
Когда Силк и Гарион вошли в контору, торговец, высокий толнедриец в развевающемся голубом одеянии, довольно пренебрежительно беседовал о чём-то с мрачным мергом.
Как и у всех ранее виденных мальчиком представителей этого племени, лицо мерга было покрыто шрамами, чёрные глаза впивались в собеседника. При виде его Силк предостерегающе коснулся плеча Гариона и выступил вперёд.
— Прости меня, благородный купец, — униженно начал он. — Не знал, что ты занят. Мы со слугой подождём на улице, пока ты не найдёшь для меня времени.
— Мой друг и я будем заняты почти весь день, — покачал головой толнедриец.
— У тебя что-нибудь важное?
— Хотел только спросить, нет ли у тебя груза для перевозки.
— Нет, — коротко ответил торговец, — ничего. И вновь обернулся было к мергу, но остановился и, вскинувшись, уставился на Силка.
— Ты не Эмбар из Коту? Я думал, твоё занятие — торговля пряностями.
Гарион вспомнил, что именно так назвал себя Силк у ворот города. Очевидно, коротышка и раньше звал себя Эмбаром.
— Увы, — вздохнул Силк, — мой последний запас пряностей лежит на дне моря недалеко от берегов Арендии — два корабля, направлявшихся в Тол Хонет.
Внезапный шторм — и я нищий.
— Печальная история, дружище Эмбар, — заметил толнедриец с некоторым самодовольством.
— Теперь приходится заниматься извозом, — страдальчески продолжал Силк, — три ветхих фургона — вот всё, что осталось от богатства Эмбара из Коту.
— Всякого может постигнуть несчастье, — философски заметил торговец.
— Так это и есть славный Эмбар из Коту, — тихо, но хрипло, с сильным акцентом произнёс мерг, обшаривая глазами Силка. — Счастливый случай свёл нас сегодня. Искренне рад встретить столь замечательного человека.
— Ты слишком добр, благородный господин, — вежливо поклонился Силк.
— Я Эшарак из Рэк Госка, — представился мерг и обернулся к толнедрийцу:
— Мы можем отложить наш спор, Минган. Клянусь, благоденствие снизойдёт на тебя, если поможешь столь знатному купцу оправиться от потерь.
— Ты слишком добр, Эшарак, — повторил, снова кланяясь, Силк.
Сотня предостерегающих голосов одновременно зазвучали в мозгу Гариона, но всевидящие глаза мерга не позволяли подать Силку ни малейшего знака. Напустив на себя полнейшее безразличие, мальчик чуть прикрыл веки, чтобы не было видно, как лихорадочно мечутся мысли.
— С радостью помог бы тебе, друг мой, — сказал Минган, — но сейчас в Дарине нет грузов на перевозку.
— Я уже договорился доставить из Дарины в Медалию три фургона железа, — поспешно вставил Силк, — а оттуда везу меха из Мероса в Камаар. Беда в том, что из Медалии в Мерос придётся гнать лошадей порожняком.
— Медалия? — нахмурился Минган. — Сейчас проверю записи. По-моему, что-то было. Он вышел из комнаты.
— О подвигах твоих ходят легенды в королевствах Востока, Эмбар, — восхищённо сказал Эшарак из Рэк Госка. — Когда я в последний раз уезжал из Ктол Мергоса, за твою голову была назначена огромная награда.
