Корин Холод - Охотница за душами
А тридцать лет назад уже сорокалетний падре Бэрринг получил направление в Лос-Анджелес, где, по разумению его начальства, творилось нечто неладное: были убиты двое ликвидаторов. Перед поездкой Андрэ зашёл проведать старого настоятеля, того самого, что растил его с детских лет. Задыхающийся старик, лежавший на смертном одре и чувствующий приближение неизбежного, поведал суровому, иссечённому шрамами охотнику то, что скрывал последние двадцать два года. Женщина, с которой согрешил молодой Бэрринг, искала его. Искала долгие годы по простой причине: в миру у Андрэ осталась дочь. Ошибка была исключена: настоятель видел девочку и принимал исповедь у её матери. Более того, последние письма, которые женщина продолжала присылать до сих пор, приходили из Лос-Анджелеса. С дочерью Бэрринга что-то случилось. Дрожащей рукой дряхлый священник указал охотнику на огромную пачку писем и фотографий. Андрэ смотрел на то, как его ребёнок рос и взрослел без него, и в душе охотника что-то переворачивалось. Он перевёл взгляд на настоятеля и спросил лишь:
— Почему сейчас?
— Я умираю, — просто ответил старик. — То, что когда-то казалось мне незыблемым и вечным, рассыпается в прах. Я не могу унести эту тайну с собой, она жжёт мне душу. Не знаю, как ты поступишь, но верю, что поступишь правильно. Тем более, что им нужна твоя помощь.
Бэрринг забрал письма и фотографии, самая поздняя из которых была сделана, когда девочке исполнилось шестнадцать лет, попрощался и вышел.
В США его ждали неутешительные вести. Мать девочки была мертва, в городе намечались крупномасштабные разборки между ночными кланами с привлечением всех возможных средств, а след дочери терялся во тьме. Расследование убийства ликвидаторов привело Андрэ к особняку в викторианском стиле, вокруг которого в новолуние собрались вампиры такой силы, что у святого отца заныли зубы. Чуть в стороне от собравшихся стояли двое: смуглый длинноволосый брюнет с выбритыми висками, одетый в чёрное, и молодая женщина в армейской форме при красном берете. Андрэ присмотрелся к ним, после чего вышел из засады и открыто отправился к особняку. Было нелегко сопоставить юное смеющееся создание с фотографии и эту молодую хищницу с холодными глазами убийцы, но Бэррингу это удалось.
— Что тебе нужно, священник? — спросил у него Кир, глава клана Печати, после того, как Андрэ не дал себя убить и смог пояснить, что в свою очередь убивать не собирается.
— Церковь отняла у меня всё, — ответил охотник, отбрасывая с шеи длинные волосы, изрядно побитые инеем седины. — И терять мне более нечего. Быть может, получится что-нибудь обрести? У вас моя дочь, я изучал вас тридцать два года, с того момента, как церковь забрала меня. Хочешь получить в свои ряды того, кто сможет помочь вам добиться паритета с католиками, герцог?
— Я ожидал многого, но не этого, — задумчиво произнёс Кир и перевёл взгляд на стоящую рядом Алисию Бэрринг. — Что скажешь, птенец, достоин он этого?
— Он оставил меня когда-то, но я не виню его, — медленно сказала девушка. — А дать он может многое. Думаю, вы сможете принять в обучение нас обоих.
Алисия не ошиблась. Спустя пять лет после обращения, Бэрринг занял пост духовника при главе клана и не покинул его по сей день. Будучи изначально святым отцом, Андрэ посвящал много времени изучению церкви вампиров и пришёл к закономерному выводу, что она мало чем отличается от человеческой, разве что, вместо Христа собой пожертвовал Каин. Именно он, не взятый ни в свет, ни в пламя, просил у Господа за своих детей, порождённых им от Лилит. И, судя по тому, что ночной народ до сих пор существовал, его жертва была принята. Семь первых герцогов, обрёкших Каина на муки и смерть, исповедовали веру в то, что люди — лишь пища. Правоверные каиниты считали, что пробуждение их прародителя послужит началом новой эпохи, в которой вампиры и люди будут мирно сосуществовать.
На своём посту за двадцать пять лет Бэрринг успел сделать очень многое. Именно он окончательно объединил каинитов в единую религиозную структуру, завершив то, что было начато за много столетий до него. Андрэ разбил церковь вампиров на ордены, создал инквизицию и так надавил на ересь Семерых, что о них вот уже десять лет не было ни слуху ни духу. Кроме того, его усилиями были отбиты двенадцать карательных операций Ватикана, причём, среди людей присутствовали лишь тяжелораненые, а из вампиров не пострадал никто.
Помимо прочего, Бэрринг учредил комитет пропаганды, пытавшийся путём массовой культуры подвести человечество к мысли, что ночной народ не так ужасен, как казалось ранее. Насколько было известно Светлову, за последнее «достижение» на этом поприще, вылившееся в целую серию книг и фильмов, комитет был подвергнут основательной чистке рядов. Несмотря на свой высокий пост, Андрэ неоднократно участвовал в силовых операциях, объявив крестовый поход против ереси Семерых, а также часто сотрудничал с лос-анджелесским филиалом Агентства. И вот, теперь, по просьбе Александра Евгениевича прибыл в Санкт-Петербург. Мотивы Светлова были достаточно прозрачны: «Ночные Войны», как называли противостояние потомков Каина и Корвинуса, давно отгремели, но это не означало наступление мира. Столкновения между ночными народами продолжались, пусть и в меньшей степени, и древняя поговорка «хочешь убить волка — возьми на охоту нетопыря» до сих пор была актуальной.
Однако падре Бэрринг не был бы падре Бэррингом, если бы его визит нёс в себе лишь одну цель. Офис в Санкт-Петербурге в данный момент являлся ставкой Его Высочества, а, следовательно, центральным. И только здесь Андрэ мог получить позволение на продолжение своих научных экспериментов. Светлов знал об этом, равно как и о том, что именно ему сегодня придётся решать, давать ход этому предприятию или нет.
— Как прошёл ваш перелёт? — вежливо поинтересовался Александр.
— Превосходно, благодарю вас, — не менее вежливо ответил Андрэ, — Хотя, признаюсь, мне было бы спокойнее, если бы самолёт принадлежал Агентству. Я уже имел удовольствие воспользоваться вашими услугами однажды и получил искреннее наслаждение.
— Благодарю вас. Позвольте поинтересоваться, как обстоит процесс работы над… м-м-м… некоторой неудачей вашего отдела пропаганды?
Бэрринг скривился, будто от кислого:
— О, это мой позорный просчёт. Я, откровенно говоря, не слишком внимательно следил за их деятельностью, и вот результат: вампиры светятся на солнышке. Я не говорю об остальном… — он махнул рукой. — Кстати, если уж возникла тема солнца, я хотел бы в первую очередь решить вопрос проекта «Клинок».
