Аманда Хемингуэй - Нефритовый Грааль
От внимания Хейзл не ускользнуло, что мальчик заменил «я» на «мы».
— А как ты собираешься с ним общаться? Ведь он не знает английского.
— Во сне я говорю на его языке, — пояснил Натан. — Быть может, услышав его речь, я пойму ее. Мы как-нибудь найдем способ поговорить. Обязаны найти.
Уяснив задачу, ребята отправились за советом к Анни. Она была искренне рада, что подростков так волнуют насущные проблемы современности, но мало чем могла помочь.
— У меня внеклассное задание, — объяснил Натан. Ему не хотелось врать матери, но и открыть правду он не решался.
— Наверняка существует иммиграционная служба, — предположила Анни. — Загляните в телефонный справочник.
Ничего похожего в справочнике не оказалось. Поразмыслив еще, Анни предложила поискать среди подразделений министерства внутренних дел. Там значилось некое управление по вопросам иммиграции и гражданства; правда, дозвониться до него так и не удалось.
— Разумеется, в выходные оно закрыто, — сказал Натан, обращаясь к Хейзл. — Придется тебе попробовать на неделе. Я не могу много звонить со школьного телефона.
Сомнения одолевали Хейзл сильнее обычного. Она нервным движением закрыла лицо занавеской волос — по детской привычке, от которой до сих пор не избавилась.
— И что я им скажу? Ведь это государственное учреждение!..
В конце концов Натан решил попросить Анни.
— Ну, если это школьное задание, — предположила она, — то ты вполне можешь позвонить из Ффилде.
— Предполагается, что мы должны выполнять его в свободное от занятий время, — объяснил Натан, чувствуя себя ужасно неловко. — Мне просто хотелось бы выяснить, как связаться с тем человеком…
— Я постараюсь помочь, — пообещала сыну Анни.
* * *В понедельник утром она отвезла Натана в школу и сразу по возвращении домой взялась за телефон. К трем часам дня она начала ощущать растерянность, озабоченность и не свойственный ее натуре гнев. Министерство внутренних дел — «строящее надежное, справедливое и терпимое общество», согласно его собственной саморекламе, — оказалось совершенно бесполезным. Когда наконец после множества длинных гудков, долгих минут ожидания, заполненных классической музыкой, и автоматических сообщений, в управлении по вопросам иммиграции и гражданства все же взяли трубку, ей отказались предоставить какую бы то ни было информацию.
— Моему сыну дали внеклассное задание в школе! — возмутилась Анни. — Он хочет знать, как функционирует наше государство, чем мы помогаем беженцам и людям, попавшим в беду.
Служащая сдалась под напором Анни и удалилась на десять минут — советоваться с начальством; вернувшись, она сообщила, что надлежит письменно обратиться в другой департамент — управление по связям.
— Могу я поговорить с вашим начальником? — спросила Анни.
Оказалось, что нет.
— А могу я узнать номер телефона, по которому надо звонить в то управление, что вы назвали?
— Его нельзя дать, это конфиденциальная информация.
— Я добросовестный налогоплательщик, — заговорила Анни избитыми фразами (хотя она платила очень немного, исходя из маленькой зарплаты), — я плачу вам зарплату. Вы работаете на меня. И вы не имеете права отказывать мне в ответе.
Тоном человека, давно привыкшего к подобного рода тирадам, служащая ответила, что ее винить бесполезно, она ни в чем не виновата.
Анни положила трубку, затем подняла снова и набрала телефонную справочную, где ей без всяких проблем дали «конфиденциальный» номер. В управлении по связям, однако, заявили, что нужно написать в иммиграционное управление. Потом она попыталась действовать через члена палаты общин от своего округа и даже через Скотланд-Ярд — и никто не мог разъяснить ей процедуру обращения с незаконными иммигрантами, не говоря уже о том, чтобы помочь найти конкретного человека. В конце концов Анни оставила телефон в покое, сварила себе кофе и вошла в Интернет. Там она обнаружила названия различных организаций по поддержке просителей убежища, действующих на юго-востоке Британии. Записав очередную порцию номеров, Анни решила продолжить телефонную атаку завтра.
Во вторник ей повезло больше. Группы поддержки в отличие от бюрократов отнеслись к ее вопросам с энтузиазмом и охотно поделились имеющимися данными. Беседуя с представителем благотворительной организации в Гастингсе, Анни наткнулась на истинное сокровище.
— Человек на пляже? — переспросила Джиллиан Сквайерс — женщина, взявшая трубку. — Человек-загадка? А чем он заинтересовал вашего сына?
— Натан услышал о нем по радио, — объяснила Анни. — Конечно, я как мать необъективна, и все же у моего сына действительно сильно развито чувство социальной ответственности. Когда я ему рассказала, как обращаются у нас в стране с иммигрантами, он очень расстроился. — Потом лукаво добавила: — Подозреваю, что Натан сам выбрал тему для своего школьного исследования. Понимаете, он всегда размышляет о тех или иных вещах, а не просто выбрасывает их из головы.
— В какой школе он учится?
— При аббатстве Ффилде. Я не так много зарабатываю, он учится по бесплатной стипендии.
— Я знаю эту школу. У нее достойная репутация. — Казалось, Джиллиан Сквайерс заколебалась. — Давайте поступим вот как. Безусловно, я не имею права давать подробную информацию о ком-то без его разрешения. Я поговорю с этим человеком. Я имела с ним дело. У него потрясающие умственные способности: прибыв сюда, он не знал ни слова по-английски, но стал запоминать язык с удивительной быстротой. Если он захочет, я дам ему ваш номер телефона и попрошу связаться.
— Это было бы великолепно! — воскликнула благодарная Анни. — Вообще-то… я думала, что он сидит где-нибудь в тюрьме.
— Нет. Просителей убежища сажают в тюрьму, лишь если они совершают преступление. Тюрьма дорого обходится: государство вынуждено кормить и содержать заключенных. Дешевле выбросить человека на улицу. Им всего лишь нужно сразу по прибытии зарегистрироваться как просителям убежища — предполагается, что они знают, как функционирует система.
— Если даже я не могла это выяснить, — возмутилась Анни, — то как могут они?
— В том-то и дело.
Закончив разговор, Анни твердо решила каждую неделю откладывать чуть-чуть денег с еженедельных хозяйственных трат — для пожертвований. Ведь не только Натану нужно учиться, подумала она.
В выходные Анни обо всем рассказала сыну.
— Твой человек с пляжа еще не звонил, — сообщила она, — но, возможно, позвонит. Нужно просто ждать. Если он не захочет с тобой разговаривать, мы его не заставим: даже если бы и могли, это было бы нечестно.
