Дмитрий Коростелев - Право на жизнь
— Негоже оставлять товарища в одиночестве, — сказал Северьян, поднимая посох. — Думаю и я кой на что сгожусь. К тому же сгинешь ты, куда невесте твоей деваться? В монастырь идти?
— Твоя правда, друг! — Ответил Лука. — Выберемся, будь моим другом верным на веки вечные!
Северьян напрягся, обводя затравленным взглядом разбойников.
— Лука, когда я шагну вперед, займись теми, что сзади.
— Но как ты сладишь… их же пятеро!
— Делай, что говорят! — Прошипел Северьян. — Теперь давай!
Разбойники не ожидали нападения от калики. Стоявший спереди коренастый бородач так и не успел удивиться, заметив, как сморщенный нищий вдруг распрямляется, а его резной посох отчего-то блестит на солнце. Через мгновение бугай упал, разрубленный надвое. Четверо оставшихся не растерялись, и бросились на Северьяна, надеясь задавить, подмять под себя. Когда четверка уже была близко, убийца пригнулся, и крутанул клинок полукругом. Затем вверх и наискось. Трое сразу упали. У одного было перерезано горло, еще двое со стоном повалились, держась за распоротые животы. Последний оставшийся попятился, и с воплем бросился в кусты. Клинок Северьяна настиг его и там.
Когда убийца выбрался из кустов, на поляне все было кончено. Лука расправился с двумя оставшимися, и теперь, запыхавшийся, чистил о траву клинок. Завидев Северьяна, дернулся, но тут же успокоился, увидев, как исчезает чудо-меч в ножнах посохе.
— Да, странный ты, калика, — нервно усмехнулся он. — Если бы все странники так управлялись с мечом, пожалуй, нам, воинам нечем было бы заняться.
— Дела давно минувших дней, — тихо проговорил Северьян. — Потому я и стал изгоем.
— Не понимаю! — Искренне удивился Лука. — С таким умением как у тебя можно устроиться где угодно и жить себе припеваючи. Почему ты скитаешься по дорогам без гроша в кармане?
— На то есть своя причина. Что одному — раздолье, то другому — смерть.
Лука поднялся, похлопал Северьяна по плечу.
— Зря ты все-таки стал каликой. В тебе же молодецкая кровь так и играет, это сразу видно… Ладно, придем в Искоростень, авось подберу тебе работенку, коли не побрезгуешь.
— А ты там большой человек? — Удивился Северьян.
— Большой не большой, но и не маленький. — Загадочно проговорил Лука.
— Если дойдем, — пробурчал убийца. — Давай лучше, обыщем этих ловцов удачи. Может, чего путного найдем.
В карманах разбойников ничего особо ценного не нашлось. Немного монет медью и серебром, ржавые топоры, ножи и всякая требуха. Путники взяли только деньги, остальное бросили в кусты, равно как и трупы разбойников.
К деревне они вышли лишь затемно, под вопли совы и вой волков. Стражник на воротах долго не хотел их пускать, но за пару серебряников все же смилостивился и открыл ворота. Здесь и корчма была, маленькая, кособокая, подстать домам. Но из печной трубы исправно валил дым и пахло жареным мясом. Северьян голодно облизнулся. После схватки всегда хотелось есть, и сейчас желудок, разбуженный пряными запахами сладко заныл, предчувствуя сытную трапезу.
В корчме было пусто, лишь спал за стойкой загулявший работяга, да хозяйка, статная коренастая дама припекала прислужников-отроков. Увидев гостей, приветливо заулыбалась, а когда на столе появились монеты, тотчас начала суетиться, накрывая на стол.
— Угощайтесь, гости дорогие! — Молвила она, самолично устанавливая на стол всевозможные яства. — Угощайтесь. Быть может, это последний раз вы так сытно поедите…
— Что-то ты темнишь, хозяюшка! — Нахмурился Лука. — Давай, рассказывай, что случилось?
— Да, все нормально, — попыталась выкрутиться она. — Только ночью лучше не высовывайтесь… и гулять не ходите, мало ли что?
— Что еще за мало ли? — Влез в разговор Северьян. — Ты уж выкладывай все на чистоту!
— Какая тут чистота! — Вздохнула хозяйка. — Посетители все разбежались, подумываю закрываться. Житья никакого нет!
Путники переглянулись. Тут еще из котомки вылез домовой.
— Батюшки, а это что за чудище? — Пролепетала хозяйка.
— Сама ты чудище! — Рявкнул Доробей. — Домовой, я. Вернее, кочевой.
Женщина перевела дух, даже улыбнулась.
— Никогда не видела живого домового. А где ты живешь?
— В сумке. — Объяснил Доробей. — Раньше у меня был дом, а тепереча я птица вольная.
Хозяйка вздохнула.
— Я бы предложила тебе поселиться здесь но… Здесь скоро не останется ни одной живой души.
Путники приготовились слушать. Даже домовой с интересом уставился на хозяйку, приговаривая.
— Давай, не тяни кота за хвост, рассказывай.
— Нечто. Оно приходит в деревню каждую ночь и если не заперты двери или оконные ставни…
— Байки травить все мастера, — усмехнулся Лука. — Я в прошлом месяце заходил сюда, и все было нормально.
— Не верите, сами убедитесь, — обиделась хозяйка. — Оно придет и за вами.
— Это мы еще поглядим, — молвил Северьян. — Хозяюшка, нам бы комнату на ночь.
— Идемте за мной, и помните, что я вам сказала. Много людей сгинуло, те, кто остались живут в страхе…
— Мы не глупцы, чтобы лезть на рожон. — Успокоил ее Северьян.
Комната оказалась маленькой и уютной. На столике у плотно запертого окна горела лучина, вместо неудобных узких лавок вдоль стен расположились вполне терпимые, прикрытые холщовыми покрывалами кровати. На полу лежала медвежья шкура, значительно полинявшая, но сохраняющая тепло.
— За комнату с вас два серебряника, — заявила хозяйка. — Деньги вперед. Кто знает, проснетесь ли вы завтра. И еще, совет мой вам. Услышите голоса, не подходите к окну и двери, как бы они не просили. Если откроете, пиши, пропало. Найдут вас утром без кровинки в теле…
Лука расплатился с хозяйкой и она, пожелав покойной ночи, закрыла за собой дверь, и путники остались наедине с неприятным осадком от рассказанного. Северьян тотчас завалился на постель. Лука последовал его примеру. Один Доробей забрался на стол, и с важным видом меряя шаги вокруг лучины, бормотал.
— Что-то не нравится мне все это, ох не нравится.
— Тебе то что, — засмеялся Лука, — ты сам из этих, из нечисти… А мы — самые, что ни на есть жертвы. Так что спи, не бойся.
И лишь Северьян не проронил не слова, глядя в потолок, где среди плохо сцепленных досок плел незамысловатую паутинку маленький черный паучок. Он и не заметил, как сон подкрался к нему сзади, и набросил на глаза черную вуаль.
Глава 12.
Проснулся Северьян от странного шороха за окном. Тлевшая до поры, до времени лучина вдруг потухла, будто под порывом сильного ветра. Глаза быстро привыкли к темноте, и убийца поднялся. Огляделся. Лука крепко спал, слышен был его здоровый храп. У него на подушке примостился Доробей. Храп домового ни в чем не уступал Луке. И снова подозрительный шорох. Северьян напрягся, бросил взгляд на оконные ставни. Те двигались взад-вперед, тихо поскрипывая.
