Г. Эмар - Гипнотический роман
— Однако, друг, — мягко вставил Жозеф Колет — мне кажется, что в таком серьезном деле, где заинтересованы все мы, наши советы не могут быть бесполезны!
Бираг не говорил ничего, а только молча внимательно разглядывал молодого человека.
— Предоставьте этому юноше действовать по своему усмотрению, — вдруг сказал он. — Я вижу, он не обманет.
— Благодарю вас, господин Бираг, — радостно отвечал юноша. — Вы переменили обо мне свое мнение и я постараюсь оправдать ваше доверие.
— Действуй как знаешь, — проговорил Дювошель.
— Терпение, мой господин. Я прошу у вас отсрочки всего на несколько дней, а сейчас довольствуйтесь приятной новостью, которую я вам принес!
— Дочь моя! — вскричал плантатор.
— Успокойтесь, мой господин, она жива и здорова. Ручаюсь вам, что ей не угрожает ни малейшая опасность. Я сам видел и даже обнимал ее и вот вам доказательство.
С этими словами юноша вынул из кармана небольшое перламутровое кольцо и подал своему господину. Тот порывисто прижал к устам украшение своей дочери и залился слезами.
— Дитя мое, дитя мое! — рыдая приговаривал он.
— Мужайтесь, мой господин! Я возвращу вам вашу дочь. Я обещаю вам это!
Дювошель поднял на него глаза, полные слез.
— Одна, ведь, она осталась у меня, — бормотал он плачущим голосом и, закрыв лицо руками, разразился новыми рыданиями.
Между тем, солнце быстро опускалось за горизонт. В тропических странах не бывает сумерек и ночь сразу наступает вслед за днем.
Черные тени покрыли пещеру. Плантатор уже открыл было рот чтобы отдать слуге приказание засветить факелы, как вдруг Марселен, будучи, казалось, в беспокойстве, сделал энергичный жест молчания.
Все стояли как вкопанные. Юноша, подавшись всем телом вперед, с вытянутой шеей, полуоткрыв рот и пронизывая взглядом пространство перед пещерой, прислушивался к какому-то неуловимому шуму. В пещере воцарилось мертвое молчание.
Трое собеседников негра, устремив тревожные взгляды на юношу, лихорадочно ухватились за оружие и, казалось, превратились в неподвижные статуи
Вдруг послышался легкий шум и мимо входа в пещеру с грохотом пролетел в пропасть камень, очевидно, сорвавшийся сверху скалы.
Ироническая улыбка мелькнула на лице Марселена. Подав присутствующим новый знак молчания и зажав в зубах свой нож, он лег на землю и выскользнул, подобно змее, из пещеры и скрылся в наступившем мраке.
Прошло несколько минут томительного молчания. Трое мужчин, несмотря на свою храбрость, чувствовали мучительное беспокойство. Они слышали шум борьбы где-то недалеко от них, затем опять наступила тишина.
Вдруг ужасный крик предсмертной агонии нарушил тишину. Какая-то тень стремительно проскочила мимо входа в пещеру, послышался звук удара тела о скалу — и что-то грузное полетело в пропасть. В необычайном волнении все вскочили на ноги.
— Стойте! — хладнокровно сказал Марселен, появившись, спокойный и улыбающийся, у входа в пещеру. — Все кончено. Я уже давно заметил подозрительные следы и не ошибся — шпион открыл наше убежище. Но теперь он мертв.
— Но он мог быть не один! — вскричал плантатор.
— Я уверен, что он был не один. А на будущее, во избежание подобных случаев, я советовал бы вам принять некоторые меры предосторожности и не расставлять часовых около пещеры: они вам здесь не только бесполезны, но и могут помочь вашим врагам открыть ваше убежище.
Советы юноши были немедленно приняты, и Дювошель распорядился отозвать часовых: кроме того, отверстие в пещеру было плотно закрыто бамбуковой решеткой и завешено конской попоной, Из предосторожности же решили зажигать факелы в самом отдаленном конце пещеры.
Устроив все это, наши друзья сели за стол, на котором лежало холодное мясо и сухие плоды. Этот обед, или скорее ужин, так как было уже около семи с половиной часов вечера, продолжался всего минут двадцать. По окончании его Марселен поднялся со своего места.
— Вы уходите, господа? — спросил он у плантатора и господина де Бирага.
— Разве ты уже думаешь идти? — спросил его Дювошель.
— Да, у меня этой ночью много дел и время дорого. А вы, господин, остаетесь здесь?
— Конечно!
— Но мне кажется, раз я знаю, где убежище бандитов, это уже бесполезно!
— Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?
— Правда, возможно и это. Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу на пик Куридас и следите вообще за тем, что будет происходить здесь. Опасность, если она будет, должна придти с этой стороны!
— А разве убежище Воду находится здесь?
— По близости, господин, — коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Бирагу, добавил: — К вашим услугам, господа!
— Мы готовы, — ответили те, пожали руку Дювошеля и вышли из грота в сопровождении Марселена.
Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Жозефу Колету. Здесь их ожидали слуги с оседланными лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове.
18. Мена
Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем-Аполлоном, до свидания с Дювошелем в гроте Черных Гор. Мы оставили его идущим через Артибанитский лес.
Довольный, что счастливо вырвался из рук короля Воду, он быстро шел по лесу, обдумывая, как бы лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии. — Куда ты бежишь, мой милый? Юноша вздрогнул от радости, узнав голос своей матери. Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибанитский лес в надежде встретить там сына.
После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку возле дерева и стал подробно рассказывать ей о своих делах.
Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собой, она спросила:
— Что же ты теперь думаешь делать?
— А, право, я и сам не знаю, — нерешительно проговорил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.
— Положим, — сказала негритянка, — но, все же, не отчаивайся. Знаешь пословицу — «если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на дорогу»?
