Карина Демина - Наша светлость
— У… у вас нет доказательств.
— А он мне на слово поверит. Мальчик-то вспыльчивый. Сейчас и вовсе на голову ударенный, я бы сказал. И к женщинам, что характерно, уважения не испытывает. То есть испытывает, конечно, но не всех, кто юбки носит, считает женщинами.
— Что бы вы ни думали, но я… никогда не действовала бы во вред своей воспитаннице. — Леди Льялл позволила себе встать. — Если бы не вмешательство вашей светлости, ее брак с Гийомом был бы решенным делом. И это была бы чудесная партия.
Лишь де Монфор мог считать, что, опозорив девушку, избежит брака, в отличие от леди Льялл, он не понимал, сколь серьезно Кайя Дохерти относится к обязанностям опекуна.
— А то, что он мразь, тебя не смущало?
— Любой брак — испытание для женщины. Но ее дети принадлежали бы к славному роду.
— Ясно. В какой-то мере это тебя оправдывает. Такую верность делу я в состоянии понять. Но не простить. К завтрашнему утру тебя не должно быть в городе.
Замок леди Льялл покидала в некоторой спешке и расстроенных чувствах. Разве благородный человек поступит с дамой подобным образом? Это низко. Подло.
И совершенно незаслуженно.
Леди Льялл ценой своей репутации и малого позора хотела спасти глупую девочку от страшной участи. Но та и вправду сделала выбор. И если уж предпочла благородному рыцарю рабское отродье, то, значит, и заслужила жизнь в грязи.
Юго долго раздумывал, стоит ли предупреждать Гийома. Все-таки глупость должна быть наказана, тем более такая, которая обернулась бы неприятными последствиями не только для де Монфора.
Но в будущем он мог бы принести пользу… теоретическую…
И Юго, устав думать, бросил монету.
Гийому повезло.
Записку, обнаруженную в собственном кошельке, тот разглядывал долго, вчитываясь в слова, словно желая найти скрытый смысл. А когда предупреждение дошло, то побелел, посерел и покраснел. Перемена облика доставила Юго некоторое удовольствие, отчасти компенсировавшее факт помощи существу, ее не достойному.
Гийом торопливо скомкал бумажку и сунул в рукав. Движения сделались нервными, а выражение лица — растерянным. Из зала Гийом вышел быстрым шагом и попрощаться забыл.
Вот же идиот…
Разве можно так внимание привлекать?
Юго двинулся следом лишь для того, чтобы убедиться — это недоразумение природы покинет-таки замок. Но Гийом направился вовсе не к конюшням, как следовало бы. Он трусцой преодолел три пролета и остановился перед дубовой дверью с гербом Кормаков.
Надо же, как интересно все складывается.
Юго замурлыкал от удовольствия.
А дверь-то открыли…
Сдадут? Не сдадут?
Все зависит от того, насколько Гийом увяз в чужой игре. На месте лорда-канцлера Юго нашел бы такому союзнику уютную глубокую яму…
Пожалуй, это тело разделило бы участь иных неопознанных тел, отправившись в анатомический театр или же став пособием для юных докторов. Однако герб на рукояти кинжала определил ему иной путь. И неприметный работник мертвецкой, увидев этот герб — кинжал не посмели вытащить из глазницы, — поспешил отправить записку старшему. А тело прикрыл простыней, так, на всякий случай.
Позже он помог перенести тело в повозку и сопроводил в самый замок, бывать в котором прежде не случалось. Груз отправился в подземелья — в городе о них ходили самые разнообразные слухи, но на деле подземелья оказались не столь страшны и даже приличны: сухо, чисто и факелы через каждые десять шагов горчат. Человек подумал, что расскажи он о таком — не поверят.
Только рассказывать было бы неблагоразумно.
— Клади туда, — махнул кривоногий человечек со всклоченной рыжей бородой. Он тоже был вовсе не таким, как описывали. Ниже. Проще. Безопасней с виду. — Да, на стол… не спеши уходить. Вон, присядь. Есть хочешь? Пить? Не стесняйся.
— Благодарю, ваша светлость.
Присев на табурет, человек налил себе вина, взял хлеб и мясо. Отказывать Магнусу Дохерти было бы безумием. Тот же, словно потеряв всякий интерес к лицу, сопровождавшему труп, склонился над телом. Лорд-дознаватель вытащил кинжал и, вытерев клинок о рукав дорогого камзола, сказал:
— Точно, наш ножичек… наш… из коллекции. Вот же люди пошли. Ничего без присмотра оставить невозможно — враз уволокут.
Человек кивнул, соглашаясь, хотя не представлял, какой смелостью нужно обладать, чтобы покуситься на принадлежащее Дохерти.
— А ты молодец… Это ведь ты про висельников писал? Про тех, которые будто бы сами повесились, да с чужой помощью?
— Я, ваша светлость. — Человек едва не подавился. Он, конечно, исполнил свой долг, изложив то странное, с чем вышло в мертвецкой столкнуться, но весьма сомневался, что письмо его было прочитано. А выходит, что было…
— Звать как?
— Ивар, ваша светлость.
— Учился?
— Да, ваша светлость. Два года в гильдии врачей.
— Что бросил?
— Деньги, ваша светлость.
— Собираешь?
— Да, ваша светлость.
— И молодец, ученые люди нам нужны. Иди сюда.
Ивар отложил недоеденные хлеб и мясо — не без сожаления, поскольку мясо ему выпадало редко. Магнус Дохерти указал на труп:
— Что скажешь?
— Лезвие проникло сквозь глазное яблоко, прошло мозг и застряло в задней стенке черепа. Если позволите предположения…
— Предполагай. — Магнус Дохерти расчесывал пятерней бороду.
Ивару было странно глядеть на этого человека сверху вниз. Но первый страх ушел.
— Судя по расположению рукояти, били прямо. То есть…
Магнус протянул кинжал.
— …вот так. — Ивар поставил лезвие перпендикулярно поверхности стола. — И значит, нападавший был или значительно выше жертвы…
…покойник имел средний рост…
— …или же жертва сидела. Как вариант — лежала. И не оказывала сопротивления. Если бы он отбивался, удар не был бы столь точен. Да и следы остались бы… погодите.
Вот что мешало ему некой несуразностью облика мертвеца — неестественным образом приоткрытый рот, перекошенный какой-то, словно покойник желал сомкнуть губы, но уже не имел сил.
Мешал не язык, как оно бывает, но железка престранной формы. Ивар не сразу сообразил, что держит в руке клеймо, а их светлость уже забрали находку.
— Надо же… какое удивительнейшее совпадение. Ты веришь в совпадения, Ивар?
— Смотря какие, ваша светлость.
— И правильно. — Обернув клеймо платком, он сунул его в рукав. — Племянничку подарю. Любит он у меня интересные находки. А ты раздевай этого… удачливого.
Почему мертвеца Магнус счел удачливым, Ивар не понял. Но подчинился, тем паче что их светлость сами принялись расстегивать пуговицы на куртке мертвеца. Вдвоем получилось избавить от одежды быстро. И на спине жертвы обнаружилась еще одна рана. На сей раз Ивар не стал дожидаться приказа:
