Карина Демина - Наша светлость
Желанию не суждено было сбыться. Хотя в целом несколько полегчало.
Долэг помогла выбраться из ванны, подала полотенце… с монограммой их светлости. И платье, если Тисса не ошибалась, тоже принадлежавшее леди Изольде.
— Садись, — мрачно сказала Долэг, берясь за гребень. И Тисса закрыла глаза, пытаясь представить, что ее ждет. Определенно — ничего хорошего.
И это в высшей мере справедливо.
— А где их светлость?
— В кабинете сидят. Ей письмо пришло. И бумаги про тебя… леди Иза тебя ждет. Не вертись, а то хуже будет.
Куда уж хуже-то?
За огромным столом их светлости леди Изольда выглядела еще более хрупкой, чем обычно. Она почти потерялась среди бумаг, книг, свитков и карт, которые свисали на пол, прижатые лишь серебряной чернильницей.
Леди Изольда читала письмо и улыбалась. Она почти всегда улыбалась, но сейчас как-то иначе, особенно тепло, как будто не бумаге — человеку.
— Ваша светлость? — Колени Тиссы подкашивались, а руки дрожали.
— Доброе утро… точнее, день, но все равно добрый.
Леди Изольда спрятала письмо в шкатулку, а ту — в ящик стола. И как-то сразу стало понятно, что она точно не отправит письмо в камин, а будет хранить и перечитывать. Возможно, выучит наизусть… или уже выучила. Тисса попыталась вспомнить хотя бы одно из тех, которые сожгла столь немилосердно. Но голова была пуста, а совесть — свирепа.
— Садись. И успокойся, ничего страшного не произошло. Леди Льялл понадобилось срочно уехать. И вы с сестрой временно поживете здесь. Во избежание дальнейших инцидентов.
— Д-да.
Ничего не произошло? Но Тисса же помнит…
— Это, — леди Изольда передала гербовый свиток, — договор о намерениях. Я думаю, что тебе следует с ним ознакомиться. Пожалуйста, прочти внимательно.
Тисса читала.
Много слов. Некоторые непонятны, хотя отец позволял ей читать договора об аренде, и купле-продаже, и другие разные, но… этот отличается.
Он неправильный!
Это женщина должна приносить мужу приданое, а не…
У Тиссы и вправду будет свой дом? И содержание.
Обеспечение Долэг.
Суммы невообразимы. Зачем столько? И зачем это ему вообще?
Тисса молча вернула бумаги.
— Все хорошо? Я подписываю. — И леди Изольда взялась за перо, держала она его как-то не так, неудобно. Ей, наверное, непривычно пользоваться перьями. В ее мире используют… А что используют в ее мире? Тисса решительно не представляла, чем можно заменить такую обыкновенную и привычную вещь, как хорошее гусиное перо.
Но вопрос требовал ответа, и Тисса вынуждена была сказать правду:
— Нет.
— Почему?
— Это… нечестно. — Тисса вцепилась в подлокотники. — Из-за тех писем… которые Гийом… и которые я… писала. И принимала тоже. Читала.
— Ну и на здоровье, — спокойно ответила леди Изольда и пощекотала кончиком пера нос. — Тисса, главное, что дальше писем дело не зашло. Но вообще, если тебя это волнует, то есть два варианта. Мы идем и сознаемся в переписке. Или молчим и забываем, что она вообще была.
Признаться?
Рассказать обо всем?
Да ни за что! Леди Изольда — одно дело, а тан… если узнает, он придет в ярость.
— Все ошибаются, Тисса. Главное, чтобы ошибки не повторялись. Магнус считает, что Гийом нанял тех людей, которые…
…избили тана. И поставили клеймо…
…он ведь писал про раба… и про справедливость… Тисса должна была понять. Предупредить.
Сделать хоть что-то, а она…
Почему-то очень явно вспомнилась рука, обхватившая шею. Узнав о письмах, тан просто довершит начатое и будет всецело прав.
— Не надо ничего говорить. Пожалуйста.
— Хорошо. — Леди Изольда поставила широкий небрежный росчерк. — И не бойся Гийома. Сюда он вряд ли вернется. А если вернется, то… подземелья у замка глубокие.
О да. Найдется там место и для Тиссы.
Ох, не была я уверена в том, что молчание — верный выбор.
А сказать…
Урфин взбеленится. Точно взбеленится, жертва самолюбия. В лучшем случае гадостей наговорит. В худшем… о худшем лучше и не думать. Нет, ударить Тиссу он не ударит, но вот договор разорвать вполне способен. Причина ненавидеть Гийома у него, тут сомнений нет, веская. Но ведь эти двое сами сцепились, без посторонней, так сказать, помощи. И девчонку в свои разборки втянули.
— Гийом тебя не любил. — Возможно, то, что я скажу, жестоко, но Тиссе следует знать правду, сугубо для профилактики рецидивов влюбленности. — Никогда. Ни секунды. Подозреваю, что он любит лишь себя самого. А на тебя обратил внимание, поскольку это сделал Урфин. Соблазнить невесту врага — это старый мужской способ нагадить ближнему своему.
Вот только вряд ли Гийом учел непробиваемую порядочность Тиссы. Небось надеялся на быструю победу. И письма, подозреваю, были щедро пересыпаны признаниями в любви да обещаниями чудесного будущего на двоих. Положа руку на сердце мне бы в ее возрасте этого хватило.
Может, зря я ругаю здешнее воспитание?
— И тебе следовало бы сразу рассказать о письмах…
— Да, ваша светлость.
Бестолковое сожаление: не знаю ни одной девицы, которая бы донесла на тайного поклонника, тем более если душа желает высоких материй, а поклонник более чем симпатичен.
Сволочь только… но это вообще с поклонниками частенько происходит.
— Я надеюсь, если подобное повторится…
…не приведи Ушедший…
— …то ты поступишь правильно.
…или хотя бы отвечать не станешь… а улики — в камин. Он все проглотит.
— Да, ваша светлость.
Опять не складывается беседа.
— Изольда. Или леди Изольда, если тебе воспитание иначе не позволяет.
А Гийом-то небось взбесился, когда юная дева нагло проигнорировала расставленные силки, отмазавшись наличием жениха в перспективе. И не это ли стало поводом для новых разборок?
— Тисса, я не считаю тебя виноватой в чем-то. Нечестной. Или плохой. Ты сделала глупость, но не самую страшную…
…очень на это надеюсь.
— …и сейчас тебя мучит совесть. Это тоже нормально. Но будь разумной девушкой…
…интересно, существуют ли такие?
— …и не позволяй тому, чего нельзя изменить, ломать себе жизнь. Лучше исправлять то, что исправить можно.
Эх, с какой это напасти я столь стремительно поумнела? Не хватает для полноты образа подагры и такого противного старческого скрежета в голосе, который прорезается при регулярном чтении нотаций и выдаче премудрых советов.
Пора прекращать.
— Как исправить? — В голосе Тиссы полнейшая безысходность.
Мир ужасен. Жизнь окончена. И все прожитые годы твердят о том, что нынешняя ситуация выхода не имеет. Разве что в петлю. До чего знакомо…
