Джон Толкин - Властелин Колец
— Это чем же оно такое прекрасное? — спросил Пин, выглянув одним глазком из-под краешка одеяла. — Сэм! Чтоб завтрак был готов к половине десятого! А воду для умывания ты подогрел?
Сэм ошарашенно вскочил.
— Нет, сэр, забыл, сэр!
Фродо вытряхнул Пина из одеяла, а затем отправился прогуляться к краю леса. В деревьях плотно лежал туман, из которого на востоке вставало красное солнце. Тронутые золотистым багрянцем осенние кроны словно плыли без корней в сумрачном море. Немного ниже и левее дорога ныряла в узкую лощину между холмами и терялась из виду.
Когда Фродо вернулся, Сэм с Пином уже развели костёр.
— А вода? — крикнул Пин. — Где вода?
— Что я её, в карманах принесу? — отозвался Фродо.
— Мы думали, что ты отправился на её поиски, — сказал Пин, извлекая из мешков еду и миски. — Сходил бы хоть сейчас-то.
— Тебе тоже не вредно прогуляться, — заметил Фродо. — Да прихвати все бутылки для воды.
У подножья холма текла речушка. Там, где вода переливалась через серый камень, образовался небольшой водопадик. Из него они и наполнили бутылки и маленький походный котелок. Вода была холодна, как лёд, и хоббиты пофыркивали и поеживались, моя лицо и руки.
Неспешно позавтракав и упаковав мешки, они часам к десяти тронулись в путь. Стояла ясная теплынь. Путники спустились с холма, перешли речушку и выбрались на дорогу. А дорога ползла на холмы и снова ныряла вниз; скоро они запарились, мешки с плащами, одеялами, водой, едой и прочими припасами всё туже оттягивали плечи.
День обещал быть жарким и трудным. Спустя несколько миль дорога начала петлять, обернулась крутым серпентином, взметнулась на вершину холма, а оттуда приготовилась в последний раз сорваться вниз. Перед хоббитами простёрлось редколесье, сливавшееся вдалеке в бурую стену деревьев. Они глядели на Лесной Предел, в направлении Брендидуина. Дорога тянулась к горизонту, как бечева.
— Дорога идёт вперёд и вперёд без остановки, — проговорил Пин. — Но я-то не могу без отдыха. Самое время пообедать.
Он уселся на придорожную насыпь и посмотрел на восток, в дымку, за которой лежала река и кончалась Хоббитания, где он прожил всю свою жизнь. Сэм стоял рядом с ним. Его круглые глаза были широко распахнуты: этих мест он никогда не видел.
— А эльфы в таких лесах живут? — спросил он.
— Чего не слыхал, того не слыхал, — ответил Пин.
Фродо молчал. Он тоже пристально смотрел на восток вдоль тракта, словно бы никогда прежде его не видел. Внезапно он медленно, будто самому себе, произнёс:
Дорога вдаль и вдаль ведёт
С порога, где начало ей,
И в новый путь она зовёт.
Пока могу, пойду по ней.
Я поспешу своей тропой туда,
Где встреча всех дорог.
А дальше путь ведёт иной,
Но мой ли? Я не дам зарок.
— Это что, отрывок из старых стихов Бильбо? Или это твоё подражание? — спросил Пин. — Звучит не слишком-то ободряюще.
— Не знаю, — задумчиво сказал Фродо. — Мне казалось, что я сам сейчас сочинял, но я мог и слышать эти строки давным-давно. Да, стих действительно очень напоминает Бильбо в те последние годы перед его уходом. Он часто повторял мне, что есть только одна Дорога, похожая на большую реку: истоки её у каждого порога и все тропы вливаются в неё. "Опасное это занятие, Фродо, выходить из своих дверей, — повторял он. — Ты попадаешь на Дорогу, и если не сможешь придержать ноги, то ещё неизвестно, куда тебя заведёт. Ты понимаешь, ведь это та самая тропа, которая идёт через Лихолесье, и чуть зазеваешься — глядь, ты уже у Одинокой Горы, а то и ещё где подальше и похуже, как знать?" Он всегда говорил это на дорожке, отходящей от дверей Торбы, особенно когда возвращался после длительной прогулки.
— Ну уж нет, в течение ближайшего часа никакая Дорога никуда меня не заведёт, — сказал Пин, развязывая свой мешок.
Остальные последовали его примеру, свалив кладь на обочину и усевшись ногами к дороге. Отдохнув, они как следует пообедали, а потом ещё хорошенько отдохнули.
Когда хоббиты спустились с холма, солнце тоже начало движение вниз и земля была залита полуденным светом. Покамест они не встретили ни одной живой души. В Лесной Предел ездили нечасто, да и дорога плохо годилась для повозок. Три путника трусили по ней ещё час или два. Они были на равнине, и дорога после многочисленных поворотов пошла, наконец, прямо по травяным полям с редкими высокими деревьями к лесной чаще. Вдруг Сэм остановился и прислушался.
— Нас вроде догоняет лошадь, не то пони, — сказал он.
Только что был поворот, а за поворотом не видно.
— Может, Гэндальф? — предположил Фродо, но тотчас почувствовал, что нет, не Гэндальф, и ему вдруг захотелось укрыться от этого всадника, кем бы он ни был.
— Чепуха, конечно, — сказал он, как бы извиняясь, — а все-таки не надо, чтоб нас видели на дороге, ну их всех. А если это Гэндальф, — с усмешкой прибавил он, — то мы ему устроим небольшой сюрприз, чтоб впредь не опаздывал. Ну-ка, прячемся!
Сэм и Пин, отбежав налево, залегли в ложбинке неподалёку от обочины. Фродо секунду помедлил: любопытство или какое-то другое чувство мешало ему спрятаться. Стук копыт приблизился. Он едва успел юркнуть в густую траву за большим деревом у дороги и осторожно выглянул поверх толстого корня.
Из-за поворота показался чёрный конь: не хоббитским пони чета; а на нём — высокий всадник, ссутуленный в седле. Из-под широкого чёрного плаща виднелись только стремена да сапоги с длинными шпорами. Лицо его скрывал капюшон.
Конь поравнялся с деревом, за которым лежал Фродо, и замер. Недвижим был и всадник: он словно прислушивался. Сиплое сопение донеслось до Фродо, и голова всадника повернулась направо, потом налево. Казалось, он ловил нюхом какой-то чуть слышный запах.
Внезапный и безрассудный ужас охватил Фродо: его видно, его сейчас найдут… и неожиданно ему вспомнилось Кольцо. Он не смел вздохнуть, боялся пошевелиться; но Кольцо вдруг стало его единственной надеждой, и рука сама поползла к карману. Только надеть, надеть его, и всё в порядке, и он в безопасности. Гэндальф не велел… да ладно! Бильбо надевал же Кольцо, и ничего. "Я ведь у себя в Хоббитании", — подумал он, и рука его коснулась цепочки. В этот миг всадник выпрямился и тронул поводья. Конь неуверенно переступил, шагнул вперёд и пошёл быстрой рысью.
Фродо подполз к обочине и глядел всаднику вслед, пока тот не исчез в сумеречной дали. Ему показалось, что, прежде чем исчезнуть из виду, чёрный конь внезапно свернул направо, в придорожную рощу.
