Грех и шоколад - Брин К. Ф.

– Кажется, ей не нужны постоянные клиенты, – прошептала Дейзи.

– Не нужны, – подтвердила я. Вообще-то сейчас я собиралась с силами, готовясь к худшей части всех этих представлений. Быстрый взгляд на спутников моего клиента сказал, что они в полной боеготовности и жаждут, чтобы их выслушали. – Ладно, валяйте. Я вся внимание. – Я включила таймер на телефоне. – У каждого из вас есть по пять минут.

– У кого… у меня? – не понял клиент. А важный чувак за его спиной уже открыл рот.

– Конечно, нет. Когда ты говоришь, рядом с тобой куча людей, у которых нет иного выбора, кроме как слушать тебя. А у этих, кто стоит за тобой, есть только я. Ну или другие такие же бедолаги. Я собираюсь отправить их за Черту, хотят они того или нет. И самое меньшее, что я могу сделать, это выслушать их, прежде чем они уйдут.

Мужик нервно облизнулся. О да, он тот еще фрукт. У него наверняка масса секретов, не предназначенных для моих ушей.

Что ж, надеюсь, я не услышу слишком много.

Обнулив таймер, я кивнула важному чуваку:

– Давай.

– Я около трех месяцев возглавлял расследование департамента в отношении мистера Романо, подозреваемого в незаконном обороте наркотиков, – начал чувак, подтверждая мое недавнее предположение. – Мы получили наводку относительно партии…

Усилием воли я приглушила его голос, и теперь он просто обтекал меня. Слова сливались друг с другом, становясь не более чем колебаниями звука. Не хотела я знать кровавые подробности того, как этого парня вышвырнули из мира живых, потому что были они, вероятно, кошмарными. У меня хорошее воображение, страшные картинки возникают перед моим мысленным взором и без посторонней помощи.

– Ты меня слышишь? – спросил важный чувак, и ясно было, что даже после смерти он считает себя большой шишкой.

– Угу, – в принципе я сказала правду. Он же не спросил, слушаю ли я. Я взглянула на таймер. – Осталась минута. Что-нибудь еще?

– Роджер Маклафлин. Он работает в Нью-Йорке, участок Центрального парка. Скажи ему, что Джим Миллер велел тебе передать ему: восемь-семь-семь, терминал три. Он поймет. Запомнишь?

Ни один мускул моего тела не дрогнул, и лицо не утратило расслабленного выражения. Если бы мистер Бандюган узнал, какую информацию я только что получила, что бы она ни значила, у нас со стариной Джимом вполне бы могло появиться кое-что общее.

– Запомнишь? – повторил Джим.

– Слушай, парень, я же говорила, что не передаю посланий, – раздраженно проворчала я. Мистер Бандюган (надеюсь, я все-таки сумею забыть потом его имя) подался ко мне, глаза его опасно блестели. – Уверена, твоя мать и так знает, что ты ее любишь.

Взгляд мистера Бандюгана остался настороженным, но плечи слегка расслабились. Разок-другой я уже ходила этой дорогой. Да-да, я отлично умею выживать.

– Ты передашь? – спросил Джим. – Коснись волос, если да.

Умный парень, этот важный чувак. Неплохо разбирается в людях.

Но, конечно, недостаточно хорошо, поскольку мистер Бандюган загасил его.

– Так, время вышло. – Я откинула со лба упавшую прядь, потому что – а как иначе? Не передавать послание? Роджер Маклафлин решит, что я просто чокнутая, но не в моих привычках игнорировать последние просьбы. Вот и еще одна причина, по которой я старалась не пользоваться своей магией. У каждого, буквально каждого духа имелась последняя просьба, а у меня не было ни времени, ни средств, чтобы выполнить их все. – Нет, нет, время, – сказала я в тишину, качая головой. – Меня не волнует. С тобой все.

Мертвые обычно замолкают только после того, как им удается донести свою точку зрения. Сомневаюсь, что мистер Бандюган это знал, но рисковать своей жизнью мне не хотелось.

– Следующий?

Время тянется медленно, когда слушаешь жуткие истории о жестоких расправах. Оставшаяся парочка подробно изложила, как их пытали, добывая информацию, и убили, выпустив им кишки. Заглушить их голоса у меня не получилось. Слишком они были истеричными. А подробности – слишком красочными.

Мне следовало попросить больше денег.

– Стой. Я все поняла. Пожалуйста, остановись. – Я стиснула двумя пальцами переносицу в тот момент, когда мистер Мелкий Урка Номер Два умолял меня присмотреть за Маффи. – Уверена, твоя собака в хороший руках. Правда-правда. Люди любят собак. Уверена, Маффи повезло больше, чем тебе, несмотря на глупую кличку.

– Ох, черт… – медленно выдохнул мистер Бандюган. – Ты действительно слышишь их. Не просто морочишь мне голову.

– К сожалению, нет. – Я не хотела знать, откуда он знает собачью кличку. – А теперь заткнись. Мне нужно их отослать.

Я закрыла глаза и наклонила голову, сосредотачиваясь.

Я слышала, что другим людям требуется позвонить в колокольчик или произнести заклинание, чтобы отправить духов за Черту (некоторые говорят – в запределье). Некоторые проделывают все вышеперечисленное. А я просто напряженно думала о том, как их подтолкнуть. Если бы от меня требовалась какая-то реальная работа, я бы тут не сидела. Эти занятия и так достаточно неприятны.

– Восемь-семь-семь, – напомнил Джим. Голос его прозвучал на удивление гулко. Я открыла глаза, но я не входила в транс, без которого не увидишь ни Черты, ни мира духов. Я увидела только, как он шагнул туда. Тело призрака словно бы растворялось, становилось прозрачным. – Терминал три, – сказал он, прежде чем исчезнуть совсем.

– Джонни Сандерсон. Курьер. Он меня сдал. – Мелкий Урка Номер Один последовал за Джимом. – Он должен заплатить.

– Маффи и вправду хорошая собака. Она любит, когда ее обнимают по вечерам. – Мелкий Урка Номер Два обернулся струйкой дыма и пропал в один миг.

– Увидимся. – Я подтолкнула их в последний раз, помогая преодолеть рубеж, открыла глаза и посмотрела на мистера Бандюгана. – Теперь тебе должно полегчать.

Мистер Бандюган повел плечами. Потом покрутил шеей.

– Нет-нет. – Я погрозила ему пальцем. – Не здесь. Ты заплатил, они ушли, теперь убирайся.

Глаза его опасно сверкнули. Я бы даже сказала – смертельно опасно.

– Я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне.

Я потерла виски:

– Могу вернуть их, если угодно.

– Не обращайте на нее внимания, – пискнула Дейзи. – Вздорная, неисправимая – она совершенно не умеет общаться с клиентами. Благословенного дня!

Закрыв глаза, я продолжала массировать виски, когда стул для клиентов скрипнул, а потом застонал. Зашуршала одежда.

– Держи это при себе, – буркнул мистер Бандюган. – Я буду следить.

Он поплелся прочь, а я едва сдержала смешок. Он не знает моего имени, не знает, когда я в следующий раз появлюсь здесь, не знает, где еще меня искать. И вдруг – он будет следить?

Ну-ну, становись в очередь.

– Благословенный день? – спросил Мордекай Дейзи.

– Не знаю, он был страшный. Я решила, что вероятность, что он убьет религиозных людей, меньше. Значит…

Фраза повисла, недосказанная, и я поняла, что оба они переключили внимание на меня.

– Значит… – зашуршал коврик. – Ты… выслушиваешь духов, а потом выталкиваешь их из этого мира? – Это спросил Мордекай. – И все?

– Я отчего-то думала, что все не так… просто, – прошептала Дейзи.

– Поверь, и этого предостаточно, – я смотрела на воду, над которой продолжал тускнеть дневной свет.

– А куда они уходят? – спросила Дейзи, и я услышала в ее голосе дрожь беспокойства.

Хотя дети и знали род моей магии, мы никогда по-настоящему это не обсуждали, и они, конечно, никогда не видели, как я применяю ее. Отчасти потому, что Дейзи боялась призраков и шикала на меня всякий раз, когда я заводила о них речь. А отчасти – оттого, что этот паноптикум, это шоу уродов – не место для уважающего себя подростка, маг он или нет. Трудно получить представление о моей работе, не видя своими глазами то, что я делаю.

– Некоторые говорят, что то место бесконечно лучше. Некоторые разглагольствуют и бредят о том, как оно раздражает. Но я точно не знаю, какое оно. Я никогда там не была. Я доходила только до Черты – которая, по сути, является вратами в мир духов.