Грех и шоколад - Брин К. Ф.

– Что тебе от меня нужно? – спросила я, хотя и не нужно было быть гением, чтобы догадаться.

Он уперся локтями в колени и подался вперед, пытаясь сократить расстояние между нами.

– Мой приятель сказал, что ты не болтлива.

– Да. Хотя если офицер полиции станет задавать мне правильные вопросы, я отвечу.

Взгляд его стал еще более пристальным:

– Что за правильные вопросы?

– Те, от которых я не смогу уклониться, не угодив в тюрьму.

Теперь он откинулся на спинку стула. Его беспрестанные мелкие движения указывали на беспокойство, вызванное нечистой совестью.

– И как часто копы тебя расспрашивают?

– Никогда. Но это не означает, что этого не произойдет.

Он слегка прищурился, разглядывая мое «рабочее место». Потом расслабился.

Очевидно, парень решил, что полиция не поверит такой, как я, даже если допросит. Или же его адвокат легко сможет меня дискредитировать.

Что ж, и то и другое верно.

– Мне надо сбросить немного тяжести с плеч, если ты понимаешь, о чем я, – сообщил он, и в глазах его мелькнула неуверенность. – Мой приятель сказал, что ты знаешь, что это значит.

– Ты имеешь в виду троих призраков, стоящих за тобой, или речь идет о явлениях в каком-то особом месте? Потому что на выезде я не работаю.

– О Господи, – выдохнула Дейзи, поежившись.

Мужчина передо мной оцепенел. Я-то знала, что он едва сдерживается, чтобы не оглянуться.

– Это… я… – он сглотнул, и взгляд его перескочил на сидящих слева от меня детей. – Я чувствую… тяжесть… все время, – признался он, ясно испытывая неловкость. – Но это не вина, потому что… ну ты понимаешь…

– Тяжесть – это призраки, и нет, я не понимаю, как это можно не чувствовать вины, когда кого-то убил. – Я сделала паузу, заработав раздраженный прищур. Да, он определенно убил их, и определенно не испытывал угрызений совести. Нет, шутить с ним не стоит. – Но ты хочешь, чтобы они ушли, да? Поэтому ты здесь?

Искра гнева вспыхнула в его глазах:

– Не пори чушь – не нарвешься на проблемы.

– Ясно, – я кивнула на троицу, жмущуюся к его спине и глядящую на меня, как голодающий на бифштекс. – Ответ – да, я могу избавить тебя от них. За вознаграждение.

Плечи его опять напряглись, и неудивительно. Ведь его личные полтергейсты практически сидели на них. Коврики, которые я дала детям, помогли бы ему увеличить дистанцию, но если кто и заслужил преследование, так это, несомненно, этот парень.

– Сколько? – коротко спросил он.

У него есть деньги, он совершал преступления, и не раз, и он, несомненно, в отчаянии.

Но он также может сломать мне челюсть, если я разозлю его. Он ведь сказал только что, что от угрызений совести не страдает.

– Триста, по сотне за каждое изгнание.

Я уставилась на него: с каменным лицом, не моргая.

Глаза его сузились:

– Двести.

– Слушай, мужик, это не за мной волочится хвост из-за моей неосмотрительности. Заплати цену или живи с этим, поскольку, полагаю, кто-то другой уже пытался разорвать связь, и ничего у него не получилось, верно? Иначе как бы ты узнал, что происходит? Посмотри-ка на них. Хорошо держатся, крепко. Это должно высасывать из тебя энергию.

Парень, стиснув зубы, сдвинулся в сторону, и складной стул под ним жалобно застонал.

О да, он пытался получить помощь. Но полтергейсты ее не приняли. У них было что рассказать, и они не собирались уходить, пока кто-нибудь их не выслушает.

Я вздохнула. Угадайте, кому придется быть главными ушами этой операции?

– Триста, и тебе повезло, что я немного боюсь того, что ты можешь сделать, если я попрошу больше.

Я скрестила на груди руки.

Он опять подался вперед, и его личный ад качнулся вместе с ним. Я почти чувствовала тяжесть их ужаса. Их воспоминаний. Их глубочайшего гнева на то, что правосудие не восторжествовало.

Мне хотелось сделать для них что-то большее, чем просто отослать их. Когда-нибудь этот парень наверняка сядет в тюрьму за то, что он сотворил. Так или иначе, но такие парни в конце концов попадаются. Посещение Алькатраса может многое рассказать об этом. Но призраков «когда-нибудь» не устраивало.

– Ладно. Триста.

Но он не потянулся к карману.

А я и не подумала начинать.

Он снова прищурился. Очевидно, это его обычная реакция.

– Пытаешься кинуть меня, получить деньги вперед? Если не сработает, я не стану платить.

– О, еще как заплатишь, если не сработает, – меня вдруг охватил гнев. Терпение у меня нулевое и характер скверный. Вот главные причины того, что я совершенно не гожусь для такой работы. – Это будет полный отстой. Они как раз собираются раззявить рты и выплеснуть все накопившееся дерьмо. А я не хочу слушать, потому что ты, похоже, тот еще фрукт. Меня потом, наверное, будут мучить кошмары. Так что если мне придется все-таки окунуться в этот ужас, то ты заплатишь. Не нравятся условия – катись к черту. У меня есть дела поважнее, чем торговаться с какой-то жалкой кучей дерьма вроде тебя.

Я переборщила, но, к счастью, точно знала, как выбраться из ямы, которую сама же себе и выкопала.

Вскочив, я обвела взглядом каждого из его преследователей:

– Я вижу вас. Я слышу вас. – Я вскинула руку. – Не скажу, что мне этого хочется, но я вижу и слышу. Я не могу помочь вам так, как хочется вам. Я не коп и не та, к кому копы прислушаются. Но вы тяготеете над ним. Он чувствует негативное влияние. Так вперед же, откачайте его энергию, а потом прижмитесь к нему, да надавите посильнее. Знаете, как?

Важный чувак в белой классической рубашке кивнул. Лицо его было таким решительным, что я поставила бы что угодно на то, что при жизни он был копом или каким-нибудь агентом. Два тощих парня посмотрели на сурового типа, но, вместо того, чтобы придвинуться ближе, последовав его примеру, съежились, не сойдя со своих мест. Они боялись его.

Значит, коп или что-то подобное и, вероятно, парочка мелких преступников. Получается, сочувствовать стоит лишь одному из трех. Чего еще мне не хватает для полного счастья?

Я взяла стул за спинку, снова развернула его и села. Залив по-прежнему умиротворяюще поблескивал, катя ленивые волны.

– Ладно. Ладно, хорошо.

Голос мужика оставался тверд, но в каждом слове звучали нотки беспокойства.

И магам, и не-магам была одинаково неприятна мысль о том, что мертвые гуляют среди живых. Черт, даже мертвым это не нравилось, особенно когда они не подозревали, что испустили дух, и не знали, что такое «переход». На меня искоса смотрели в обоих сообществах, по обе стороны «завесы» – границы между живыми и мертвыми, – как будто я была виновата в том, что мне приходится иметь дело с такой бесполезной магией.

«Если уж не везет, так не везет по полной, Алексис», – как говаривала моя мать.

И была абсолютно права. Не знаю уж, какую там силу ощутил незнакомец, но честно говоря, моя магия сильно ограничила мои жизненные возможности.

Глава 17

Алексис

Клиент (узнавать его имя я не планировала) встал и вытащил толстую пачку зеленых. Парень просто набит наличкой – и пререкался при этом из-за трех сотен баксов?

Деньги он шлепнул на сервировочный столик.

– Придави хрустальным шаром, – велела я.

Он занес руку над треснутой сферой – и замешкался.

– А это… не испортит твою… штуку?

– Нет. Это всего лишь реквизит, для солидности, – я махнула рукой, ни на что конкретно не указывая. – Дейзи, пересчитай деньги.

– Как-то все это… очень странно, – пробормотала Дейзи, шурша бумажками. – Здравствуйте, сэр. Спасибо, что заглянули. Я просто… Ага. – Новое шуршание возвестило о том, что она сунула пачку в карман.

Скрипнул складной стул, и наступившая тишина наполнилась плеском волн, бьющихся об опоры пирса.

– Еще что-нибудь? – нетерпеливо спросил мужчина.

– Нет, – ответила я, не пошевелившись. – Я просто давала твоим приятелям шанс на последний выстрел.