Роберт Джордан - Око Мира
Морейн не позволила Мэту прервать ее. Она повысила голос, перекрывая его бормотание:
— Когда Фейн возвратился в Лугард, во сне к нему явился Ба'алзамон. Фейн выполнил унизительные ритуалы, описание которых, доведись вам услышать о половине из них, заставило бы вас оглохнуть навеки. Так он соединил себя с Темным узами еще крепче. То, что свершается во снах, бывает куда опаснее того, что происходит наяву. — Ранд пошевелился под острым ее предостерегающим взглядом, но Морейн продолжала, не останавливаясь: — Ему была обещана великая награда — власть над королевствами после победы Ба'алзамона, и приказано: по возвращении в Эмондов Луг пометить тех троих, кого он нашел. Там его должен ждать Получеловек с троллоками. Теперь нам известно, как троллоки появились в Двуречье. В Манетерен должны быть огирская роща и Путевые Врата.
— Самая прекрасная из всех, — сказал Лойал, — за исключением той, что в Тар Валоне. — Он слушал столь же внимательно, как и остальные. — Огир с любовью вспоминают Манетерен.
Агельмар беззвучно повторил губами название, брови его удивленно поднялись. Манетерен.
— Лорд Агельмар, — сказала Морейн. — Я скажу вам, как найти Путевые Врата Мафал Дадаранелл. Их нужно замуровать, выставить охрану, и никого не подпускать к ним близко. Полулюди еще не изучили всех Путей, но эти Путевые Врата — к югу и всего лишь в нескольких часах от Фал Дара.
Лорд Фал Дара встряхнулся, словно очнувшись от транса:
— К югу? Мир! Нам этого и даром не нужно, да осияет нас Свет. Это будет сделано.
— Фейн проследил за нами по Путям? — спросил Перрин. — Должно быть, так и было.
Морейн кивнула:
— Фейн последовал бы за вами троими в могилу, потому что иного выхода у него нет. Когда в Эмондовом Лугу Мурддраал оплошал, он пустил по нашему следу Фейна с троллоками. Исчезающий не позволил бы Фейну скакать с ним; хотя тот и думал, что ему положено иметь лучшую в Двуречье лошадь и красоваться во главе отряда, но Мурддраал заставил Фейна бежать с троллоками, а когда у того отказали ноги, троллокам пришлось тащить его на себе. Троллоки разговаривали между собой так, чтобы Фейну было все понятно, прикидывая и обсуждая лучший способ приготовить его на обед, когда торговец окажется бесполезен. Фейн заявил, что отвратился от Темного еще до того, как троллоки достигли Тарена. Но порой его алчность к обещанной награде прорывается наружу.
Когда мы бежали за Тарен, Мурддраал повел троллоков обратно к ближайшим Путевым Вратам, в Горах Тумана, а Фейна послал переправиться в одиночку. Фейн решил было, что освободился, но не успел он добраться до Байрлона, как его нашел другой Исчезающий, и этот был с ним не столь любезен и обходителен. Этот заставил его ночевать, сложившись вдвое в троллоковом котле, дабы напомнить, чего будет стоить неудача. Этот использовал Фейна до Шадар Логота. К тому времени торговец готов был с радостью отдать Мурддраалу свою мать, лишь бы отвязаться от него, но Темный никогда по своей воле не ослабляет хватку, которой держит пойманную добычу.
То, что я тогда сделала, послав к горам призрак наших следов и запаха, обмануло Мурддраалов, но не Фейна. Полулюди ему не поверили; потом они тащили его за собой на привязи. Лишь когда им стало понятно, что мы все время опережаем их, как бы они ни гнали лошадей, у некоторых закрались сомнения, и они выслушали Фейна. Это оказались те четверо, что вернулись к Шадар Логоту. Фейн утверждает, что Мурддраалов гнал вперед сам Ба'алзамон.
Агельмар презрительно покачал головой:
— Темный? Фу! Этот человек либо врун, либо сумасшедший. Если Губитель Душ освободился бы, сейчас мы все были бы мертвы или того хуже.
— Фейн говорил правду, как он видел ее, — сказала Морейн. — Мне он не смог бы солгать, хотя скрыл многое. Вот его слова: «Ба'алзамон возник колеблющимся, мигающим пламенем свечи, исчезая и вновь появляясь, но ни разу дважды в одном месте. Его глаза опаляли Мурддраалов, а огни из его рта били нас, будто бичами».
— Нечто, — добавил Лан, — погнало четырех Исчезающих туда, куда они боялись идти... в то место, которого они боятся почти так же сильно, как и гнева Темного.
Агельмар крякнул, будто его пнули; вид у него был болезненный.
— В развалинах Шадар Логота зло схлестнулось со злом, — продолжала Морейн, — скверна боролась с мерзостью. Когда Фейн рассказывал об этом, зубы у него клацали, он хныкал. Многие троллоки были убиты, пожраны Машадаром и прочими тварями, в том числе и тот троллок, что держал Фейна на привязи. Он бежал из города, словно бы тот был Бездной Рока у Шайол Гул.
Фейн считал, что теперь-то он свободен. Он собирался податься в бега, чтобы Ба'алзамон больше никогда не смог отыскать его, если нужно — бежать на край земли. Представьте весь его ужас, когда он обнаружил, что непреодолимое принуждение преследовать не стало меньше. Наоборот, оно становилось сильнее и острее с каждым уходящим днем. Ему не удавалось поесть, не считая того, что он успевал подобрать, пока преследовал вас, — жуков и ящериц, схваченных на бегу, полупротухшие объедки, выкопанные из мусорных куч под покровом ночи, — он не мог остановиться, пока от изнурения не валился наземь, как опустевший мешок. И как только у него появлялись силы, чтобы подняться на ноги, его опять гнало вперед. Ко времени, когда Фейн добрался до Кэймлина, он мог чувствовать свою добычу, будь она даже в миле от него. Даже здесь, внизу, в камере, он порой поглядывал вверх, не отдавая себе отчета в том, что делает. Смотрел он в направлении этой комнаты.
У Ранда вдруг зачесалось между лопатками, словно бы через толщу камня он ощутил на себе взгляд Фейна. Айз Седай заметила, как он передернул плечами, но безжалостно продолжала:
— Если, достигнув Кэймлина, Фейн уже наполовину сошел с ума, то, поняв, что там только двое из разыскиваемых, он впал в безумие еще больше. Его заставляли найти всех вас, но ему ничего не оставалось, кроме как следовать за теми двумя, которых он нашел. Голося, он рассказал о том, как открыл Путевые Врата в Кэймлине. Знание того, как их открыть, было в его мозгу; как оно там оказалось, ему неизвестно; руки его двигались сами по себе, опаляемые огнями Ба'алзамона, едва он пытался остановить их. Явившегося на шум хозяина лавки Фейн убил. Не по необходимости, а единственно из зависти, что тот может свободно выйти из подвала, тогда как собственные ноги неумолимо несли Фейна в Пути.
— Значит, именно следившего за нами Фейна вы и почувствовали, — сказала Эгвейн. Лан кивнул. — Как он спасся от... от Черного Ветра? — Голос девушки дрогнул; она остановилась и сглотнула комок. — Он ведь был у Путевых Врат сразу после нас.
