Джеймс Кейбелл - Сказание о Мануэле. Том 1
Одно за другим эти существа подбегали к огню и кричали: «Грош, грош, два гроша, полтора гроша и полгроша!», входя в огонь, являющийся воротами их дома.
— Прощайте! — сказала Фрайдис, и, говоря это, она вздохнула.
— Не таковым должно быть наше расставанье, — сказал Мануэль. — Послушайте, королева Фрайдис! Именно Гельмас Глубокомысленный открыл мне необходимое. «„Королева“ — то же самое, что „коей — роль — ева“, что означает „женщина“, ни больше и ни меньше, — сказал мудрый король. — Тебе нужно запомнить лишь это».
Она поняла его мысль и в гневе воскликнула:
— Значит, все эти глупости, которые вы наговорили о моей внешности и своей любви, подготовлены заранее! И вы коварно выманили у меня тайное заклинание Туйлы, делая вид, что меня любите, соблазняя, как скотник молочницу! Теперь, определенно, я награжу вас за искренность так, что об этом еще долго будут перешептываться.
С этим королева Фрайдис распространила вокруг опустошительную магию.
— Все — все было подготовлено заранее, кроме одного, — сказал Мануэль со смехом, даже не глядя на обступающих его чудовищ. Он бросил в огонь пергамент, данный ему Фрайдис. — Да, все было подготовлено заранее, кроме одного: Гельмас не учел, что я не смогу вам солгать. Из — за этого вся мудрость Глубокомысленного пошла прахом.
Тут Фрайдис сделала знак удалиться тем отвратительным чудовищам, которых она уже вызвала на погибель дона Мануэля.
— Но у вас вообще нет здравого смысла, ибо вы жжете себе руку, — крикнула она.
Юноша сморщился и отдернул руку, ведь, делая благородный жест, он не рассчитал, как заметила королева Фрайдис, насколько горяч ее огонь.
— Для меня, испытывающего настоящую боль, это пустяки, — угрюмо сказал Мануэль. — Я собирался солгать, а ложь у меня на устах обернулась правдой. По крайней мере, я не получаю выгоды от своего вероломства, и я машу вам на прощанье пустыми руками, огнем очищенными от воровства.
Тут она, являющаяся теперь обыкновенной женщиной, сказала:
— Но вы же обожглись!
— Не беспокойтесь, у меня есть мазь. Ступайте, королева Фрайдис, подходит к концу тот час, когда луна пуста и бессильна.
— Еще есть время. — Она быстро принесла из — за ограды воду и обмыла руку дона Мануэля. Из огня послышался шепот:
— Поторопитесь, королева Фрайдис, поторопитесь, дорогая сказочная повелительница!
— Еще есть время, — сказала Фрайдис. — Перестаньте меня будоражить! — Она принесла из — за ограды горшочек с мазью и смазала Мануэлю руку.
— Боррам, боррам, Леанхаунши! — затрещал огонь. — Час подходит к концу.
Тут Фрайдис отбежала от Мануэля к пламени, за которым она была королевой древних таинств и где не ее воля, освобождать или обязывать. И она поспешила проговорить:
— Грош, грош, два гроша…
На мгновение она оглянулась на Морвен и на сидящего посреди Морвена одинокого и больного Мануэля. В его глазах она увидела безмерную и безнадежную любовь. И в груди Фрайдис шевельнулось сердце обыкновенной женщины.
— Ничего не могу поделать, — сказала она, когда ее час уже прошел. — Кто — то должен вас перевязать, а мужчины ничего не смыслят в таких делах.
При этом огонь сердито заревел, вспыхнул и погас, ибо Лунные Дети Биль и Хьюки вернулись от колодца, называемого Бюргир, и луна уже больше не была пуста и бессильна.
— Ведь так лучше? — сказала Фрайдис. Она знала, что в этот миг вечность, печаль и смерть где — то затевают неизбежные засады, чтобы вскоре наброситься на нее, ибо после того, как погас этот огонь, она стала смертной, но она намеревалась использовать новую ипостась наилучшим образом.
Какое — то время граф Мануэль молчал. Потом он сказал срывающимся голосом:
— О, женщина — дорогая, прелестная, верная и сострадательная, тебя и только тебя должен я любить вечно с такой нежностью, которая отвергается гордыми и одинокими королевами на их высоких тронах! И именно тебе должен я всегда служить такой любовью, которая не может быть отдана никакому изваянию, кем бы оно ни было создано в этом мире! Может быть, вся жизнь лишь мелочная трата нескончаемых усилий, может быть, пути людей зачастую безрассудны, однако эти пути впредь — наши и вовсе не безнадежны, ибо мы пойдем по ним вместе.
— Определенно, в Ауделе не услышишь подобного бреда и не проживешь подобного часа, — ответила Фрайдис, — который сегодня ночью лишил меня королевства.
— Любовь возвратит долг, — сказал Мануэль в легкомысленной манере мужчин.
А Фрайдис, теперь во всем обыкновенная женщина, тихо и нежно рассмеялась в темноте.
— Возвратит его мне так, мой дорогой: сколько бы я тебя ни уговаривала, никогда не рассказывай мне, как так получилось, что бинты и горшочек с мазью были наготове у зеркала. Ибо обыкновенной женщине не следует разгадывать замыслы мудрых королей, а еще хуже для нее разгадывать высокопарные уловки своего мужа.
Между тем в Арле юная Алианора готовилась к замужеству с большой осмотрительностью. Англичане, которые поначалу требовали двадцать тысяч марок в качестве приданого, после беспрерывных переговоров согласились принять ее с тремя тысячами, и она получала в наследство Плимут, Экстер, Тивертон, Торкуэй, Бриксем и оловянные рудники в Девоншире и Корнуолле. Во всем, кроме супруга, ее брак виделся превосходным, так что весь Арль в тот вечер был украшен знаменами, флажками, гирляндами, яркими фонарями и факелами, и по всему Провансу проходили народные гуляния, а принцесса приобрела огромную славу и уважение.
А на темном Морвене они приобрели счастье: неважно, надолго ли.
Часть III
Книга баланса
«Прими во вниманье, беспристрастная Беда, — молвил Мануэль, — что не в силах человека любовь свою поместить туда, куда пожелает, поскольку он — творение высшего Божества. „В Понте никогда не видали Птицу“, да и истинную любовь в мелкой душе. Но никогда не уйдет страсть из моего сердца, которое по природе своей напоминает камень Абистон».
Глава XVI
Фрайдис
В Пуактесме рассказывают, как королева Фрайдис и граф Мануэль дружно жили вместе на Морвене. Также повествуется, как беззаконный захватчик, герцог Асмунд, в это время владел неподалеку Бельгардом, но его норманны держались подальше от Амнеранской Пустоши и Морвена из — за сверхъестественных существ, которых в любой момент можно было там повстречать, так что у Мануэля и Фрайдис соседей сначала не было.
— Когда — нибудь, — сказала Фрайдис, — тебе придется захватить Бельгард и отрубить герцогу Асмунду его мерзкую голову, поскольку по праву собственности в соответствии с грамотой короля Фердинанда весь Пуактесм принадлежит тебе.
