Вячеслав Касьянов - Искушение святой троицы
За ним следом шли бок о бок Дима и Леша, и неудивительно, что они едва не повалились на него, поскольку он упал прямо им под ноги.
Слава потерянно мотал головой, с выпученными от удивления, или, скорее, от потрясения, глазами. Сначала он было подумал, что, отвлекшись, сбился и ударился о боковую стену. От таких мыслей у него закружилась голова. Он услышал, как Леша воскликнул 'срань господня!', и его словам вторил удивленный возглас Димы.
— Не, ну посмотри, твою мать, ее же за три метра вообще не видно! — говорил Леша, оглядывая стену. — Я тут сам чуть башку себе не снес!
— Славик, ты живой? — обратился Дима к лежащему Славе.
— Да чего ему сделается! — сказал Леша. — Зато мы поворот нашли, кони вы педальные.
— Какой поворот? — спросил Слава. Локоть, которым он опирался на паркет, саднило. Он сморщился. Вдруг до него дошло. Он прошептал: — Чего-о?!
Он сейчас же поднялся на ноги и заковылял к друзьям, хотя оба коридора были прекрасно видны оттуда, где он лежал.
Коридор упирался в стену, совершенно неожиданным и неправдоподобным образом прерывавшую поворотом налево его бесконечное течение по прямой. Иными словами, два одинаковых серых коридора встречались друг с другом, образуя столь неправдоподобный прямой угол, что захватывало дух. Бесконечное четырехугольное пространство будто переломилось пополам. Ничего особенного не было в этом угле, но само его наличие в никогда не кончающемся коридорном холле ошеломляло. Слава сейчас только начал понимать, как сильно подействовало на его психику полное отсутствие поворотов. Уже и весь мир стал видеться ему одной бесконечной прямой лентой. Стена, в которую он воткнулся, была неотличима от боковых стен, и потому ее почти не было видно на расстоянии, да он и не готов был ее увидеть и уже не верил в ее существование, в очередной раз, как ему казалось, нарушающее законы не только естественного, но и потустороннего пространства. Он не видел ее даже и тогда, когда смотрел на нее в упор, потому что по странной причине не допускал и мысли о возможности ее появления. За поворотом второй коридор уходил в необозримую даль; он казался зеркальным отражением первого.
— Нет, ну это вообще, — подал голос ошеломленный Слава, — нет, ну вообще, ну, вы… вы это видите? Не могу… себе… представить! Я в шоке! Я в шоке!
— Я уже давно ни хрена не могу ничего представить, — сказал Леша трусливо, но стараясь храбриться.
— Чего стоите-то, балбесы? — живо сказал Дима. — Идем в коридор.
— Ага! — сказал Леша. — Ну, пойдем мы туда, и что? А там кони педальные будут летать, еще в сто раз хуже, чем этот пеликан сраный.
— Ну, а чего, у тебя еще предложения есть? Шакал ты трусливый.
— Не знаю, я бы не стал так сразу туда соваться, как дитя малое, — сказал Леша. — Надо децл посидеть, подождать, осмотреться, а потом уже лезть. — Он обернулся к Славе. — Вон, давайте Славика туда бросим. Если его сожрут, значит, туда ходить нельзя. А если не сожрут, то это будет досадно. Все равно от него никакого толку!
— Я вижу, ты уже в себя пришел, — хмуро сказал Слава, глядя на Лешу исподлобья. — Освоился уже здесь по полной. Скоро, небось, и на девушек наезжать начнешь.
— Ага, главное, сам только что чуть от страха не умер! — подхватил Дима, добродушно смеясь. — Ха-ха-ха!
— Просто я не такой дурак, как некоторые, — набычившись, сказал Леша, — это ты, ослопуп, во все щели лезешь, как, блин, больной какой-то на голову. Да вы и есть больные на голову, что один, что другой.
— Ну, короче, — сказал Дима, не слушая Лешу и рассеянно улыбаясь, — вы тут как хотите… — он достал бесполезный пистолет и для вида его осмотрел, потом взял в правую руку и прицелился в коридор, — а я первым пойду. А вы трусы. Славик, пошли со мной!
В глазах у Димы светилось любопытство, он поманил Славу рукой, заговорщицки улыбаясь. Когда он пребывал в таком состоянии, переубедить его было невозможно, и он не успокаивался, пока его любопытство не было полностью удовлетворено. Он, не задумываясь, шагнул в поворот. Слава, однако, предпочел остаться с Лешей и теперь внимательно наблюдал за передвижениями Димы. Леша тоже смотрел, пригнувшись. Дима прошел несколько шагов, беззаботно размахивая пистолетом. Его белые грязные кроссовки скрипели по паркету. Доски вжимались в пол, а затем распрямлялись обратно, опоздало скрипя за его спиной. Дима остановился в нескольких метрах и обернулся. На лице его было озорное выражение: он словно бы недоумевал, почему Леша и Слава все еще стоят на месте.
— Ну, давайте! — ухмыльнулся он. — Пошлите! Идем. — Он помахал пистолетом. — Здесь безопасно.
Дима улыбался. Коридор за его спиной бесконечной стрелой убегал вдаль. Дима расставил ноги, сделал рывок, прицелился, резко повернулся влево, вправо, целясь пистолетом в стены ('дитя малое', сказал Леша). Крутнул пистолет на пальце. Пистолет слетел, Дима рванулся за ним, но не поймал, пистолет со стуком ударился о паркет. Дима неуклюже подобрал его. Леша, постно вздыхая, покачал головой.
Слава, не понимая, что делает, направился в угол. Две бело-серые стены сходились здесь, и это было очень странно. Ужасно странно. Он подошел к прямоугольному стыку стен и потрогал их руками. Потом он прислонился спиной к углу и раскинул руки в стороны вдоль обеих стен. Два убийственно одинаковых коридора разбегались из угла в направлении его вытянутых рук. В одном из коридоров вдалеке на паркете бесформенным пятном чернело тело мертвой птицы.
Странные мысли.
'В принципе, что тут удивительного? Это самый обыкновенный коридор с поворотом. Как и должно быть. Ведь это же только логично, что он не может быть бесконечным…'.
— Обалдеть, — сказал Слава. Он поднял голову вверх, мечтательно посмотрел в потолок и вдруг засмеялся. — Нет, вы представляете, какой нереальный, оголтелый, дурацкий бред происходит с нами, а? Я… это вообще, просто, у меня нет слов! Где мои слова?
— Вон они, там лежат, — Леша махнул рукой в сторону черной неподвижной туши.
— Пошлите, балбесы, — нетерпеливо сказал Дима, — мы это потом обсудим, когда отсюда вылезем. Вперед!
— Ужас, — сказал Слава, выходя из угла, — прикиньте, если бы не эта туша, я бы сейчас снова перепутал, куда идти! Кошмар!
— Да ты вечно все путаешь, — сказал Леша.
— Короче, идем, — сказал Дима.
Он повернулся и зашагал впереди. Леша и Слава осторожно пошли следом.
Слава вдруг сказал:
— Стойте.
Он резко развернулся и побежал назад.
— Бл…, это еще что такое?! — закричал Леша, оборачиваясь.
Слава быстрым шагом шел обратно к стыку коридоров. Леша и Дима одновременно повернулись в его сторону и глядели, как он удаляется от них, вдавливая паркетины в пол. Сначала они подумали было, что он оставил что-то за углом, в первом коридоре, и оба сразу связали это 'что-то' с мертвой птицей, хотя было совершенно непонятно, зачем она могла понадобиться Славе. Но не успели они об этом подумать, как Слава на бегу вторично грохнулся о невидимую преграду и свалился навзничь, едва успев обернуться в падении и подставить руку. Он лежал на засаленном паркете, ворочаясь с боку на бок и схватившись за голову, и стонал: 'о-о, моя голова!', и одновременно нервно вздрагивая — по-видимому, от смеха. Леша торопливо шагал в его сторону.
