Эн Варко - Повелители драконов. Книга 2. Пронзая ветер
Он смешал краску из нескольких баночек, и уверенными движениями начал наносить ее на лицо.
Вскоре на Ланетту из небольшого зеркальца смотрело осунувшееся девичье личико с сероватой кожей и тенями под блеклыми глазами. Шут тоже неуловимо изменился. Он оставался все тем же молодым человеком, но словно потускнел весь, превратившись в неприметного обывателя большого города.
— Все, — удовлетворенно вздохнул Шут, — теперь можно опасаться только дождя и приступов чистоплотности. Обещай, что не смоешь краску! Иначе я никуда с тобой не пойду. Бродить по Миотополю с девицей, на которую пялятся все кому ни лень — такого счастья мне точно не надо.
Ланетта кивнула и перевела взгляд на крысу. Ей показалась, что мордочка зверька выражала полное согласие со словами Шута. Ланетта вздрогнула, когда в ее голове впервые прозвучал голос Корна. Она, прижав руки к внезапно застучавшему сердцу, обратилась к Шуту:
— Линнок, будет лучше, если ты продашь подвеску Тагиль и купишь мне какой-нибудь другой амулет подобного уровня. На амулете принцессы может быть метка, по которой будет легко отыскать нас.
У Шута не было ни малейших сомнений в том, чьи эти слова. Он взял крысу за шкирку и поднес к лицу — она зашипела и тотчас же попыталась цапнуть Шута острыми зубами. Линнок разжал руку, и она шмыгнула на пол.
— Он может с тобой говорить?
Ланетта кивнула. Шут с жалостью взглянул на разрумянившуюся девушку:
— Ну, ты подруга, даешь. Не успела сбросить одни оковы, как с готовностью нацепляешь на себя новые, еще более прочные. Ладно, что произошло, то произошло. А с твоим амулетом я еще за стеной разобрался. Думать, я тоже умею. Но когда мы попадем в Миотополь, я тебе действительно кое-что прикуплю.
И он мстительно усмехнулся, глядя на крысу.
Циркачи
Они довольно быстро нашли, что искали. Повозка была старая, видавшая виды, с накинутыми на крышу облезлыми шкурами, служившими жалкой защитой в случае непогоды. Рядом с повозкой лежал сверток из одеял и со вкусом похрапывал. По поляне около остывшего кострища в беспорядке валялись вещи, необходимые в походной жизни.
— Эй, есть кто живой? — зычным голосом крикнул Шут.
Из повозки вылез заспанный коренастый мужчина преклонного возраста с добродушным лицом:
— Что вам угодно? — пробормотал он, окончательно еще не проснувшись.
— Принимайте артистов в свои ряды, — самоуверенно заявил Шут.
Из-за плеча мужчины выглянуло свежее девичье личико, а куча тряпья, лежащая рядом с повозкой, зашевелилась.
— С чего вы взяли, что нам требуются артисты? — насмешливо осведомилась девушка.
Ее живые черные глаза и постоянно улыбающийся крупный рот должны были производить неизгладимое впечатление на мужчин.
Тряпье разлетелось в стороны, и перед Шутом и Ланеттой предстало нечто ужасное. Со скрюченного и очень плечистого туловища свисали две непомерно длинные ручищи с кривыми пальцами на огромных кистях. Ноги, напротив, были чрезмерно коротки и выгнуты колесом. Тело карлика украшала не менее жуткая голова со спутанными клочьями желтоватых волос и большими оттопыренными ушами. Чуть ли не на переносице громоздкого крючковатого носа сидели маленькие налитые кровью глаза. Этот ходячий кошмар был облачен в алую шелковую тунику и зеленые штаны. Уставившись на перепуганную девушку слезящимися глазами, чудовище сжало кулаки и недружелюбно замычало:
— Уо ааоо?
Шут миролюбиво поднял руки:
— Спокойно, друг. Мы никого не обидим!
— Уо? — угрожающе переспросил «друг», припадая на четвереньки и готовясь к прыжку.
— Успокойся, Ужик. Они на нас не нападают, — успокоил старик уродца, выбираясь из повозки.
Тот, ворча, поднялся и спрятался за спину старика, бросая оттуда настороженные взгляды на незнакомцев. Хозяин повозки извиняюще улыбнулся Ланетте, а затем обратился к Шуту:
— А что вы можете делать?
— Чуть свет будить добрых людей, потом ездить им по ушам, затем, обирать до нитки. Я угадала ваши профессиональные навыки? — сморщив носик, осведомилась чернявая насмешница.
— Ах, юная прелестница, — строго воззрился на нее Шут, — грешно смеяться над себе подобными. Меня зовут Линь. Я могу веселить толпу. А моя сестра, Лани, умеет метать кинжалы. Если вам нужны артисты — проверьте нас, не нужны — гоните. Но мошенниками попросил бы не называть.
Девушка, вслед за стариком, ловко соскочила с повозки. Пышная юбка ярко-красной расцветки взвилась вверх, но была ловко сбита маленькими ручками. С точки зрения Ланетты юбка была неприлично коротка. С трудом доходя до середины икры, она не скрывала мягких полуботиночек, надетых на длинные шерстенные гетры. Замшевая жилетка, зашнурованная на груди, была расшита бисером, а из-под нее выглядывали пышные фонарики-рукава белой блузы. Яркий шелковый пояс обвивался вокруг осиной талии, а грудь целомудренно прикрывало монисто из блестящих металлических чешуек. Они весело перезванивались при каждом движении.
— Ну, покажите, что умеете, — попросил старик, скептично поджав губы.
Шут быстро разыграл пантомиму, оказываясь поочередно каждым из участников только разыгравшейся сценки: стариком, девушкой-циркачкой, уродцем, Ланеттой. Его небольшое представление вызвало оживленный смех и аплодисменты. А вот навыки Ланетты в метании ножей были оценены присутствующими более скептично.
— Ты сгодишься, — заявил старик Шуту, — а вот с девушкой придется поработать. Таким народ особо не заинтересуешь.
— Она способная, — заверил его Шут, — быстро учится.
— Папаша, давай их возьмем, — попросила вдруг девушка. — Веселее будет. Что мы все втроем — не цирк, а просто срам какой-то! Да и скучно в дороге. С Ужиком разве поговоришь? Ему бы только народ пугать. А с тобой весело лишь бюджет обсуждать!
— Ртуть, да что ты вечно суешь нос не в свое дело! — рассердился старик. — Молчи, пока старшие разговаривают.
Шут сразу сделался солиднее, бросив снисходительный взгляд на девушку. Та в ответ заливисто рассмеялась. А старик продолжал, делая вид, что не замечает их переглядываний:
— Я буду платить тебе десять процентов с выручки, а с нее (старик пальцем показал на Ланетту) каждый месяц брать за обучение серебряную монету.
— Двадцать процентов для меня и никакой платы за девушку, — непреклонно заявил Шут и, заметив возражение на лице руководителя труппы, отрезал. — Я не торгуюсь, старик.
— Ладно, — покладисто и с каким-то облегчением воскликнул старик, — по рукам.
Ртуть расхохоталась:
— Папаша Мот, право, ты самый удивительный директор труппы, когда дело касается денежных вопросов!
Тот смутился и излишне суровым тоном приказал своим подчиненным поменьше болтать, а лучше быстрее заняться приготовлением завтрака.
