Оксана Елисеева - Ланселот мой рыцарь
— Да, госпожа, — ответила служанка. — Время завтрака уже подошло. Но мы все ждем вас. И сэр Персиваль ждет.
— А сэр Ланселот? Он вернулся?
— Нет, госпожа, от него еще не было никаких вестей.
Служанка поклонилась и подала ей платье темно-бордового цвета, украшенное искусной вышивкой.
— А где моя одежда? — с подозрением поинтересовалась Хелен.
— Я постирала и заштопала его, госпожа.
— Заштопала? — Хелен вспомнила, как что-то треснуло, когда она убегала от тех саксов, что напали на них в лесу. — Ладно. Давай сюда это. И принеси воды умыться. И где здесь у вас туалет?
Через полчаса она была готова к выходу. Она была бы готова и раньше, если бы служанка не решила заняться ее волосами, которые теперь были уложены в какую-то замысловатую прическу, но Хелен, естественно, не видела, что у нее на голове. Она попыталась посмотреться в воду, но у нее это плохо получилось.
— У вас здесь что, нет зеркал?
— Есть, госпожа. — Бедная Селина не знала, куда деваться от страха перед грозной гостьей. — Но оно у сэра Ланселота в кабинете. А пока сэра Ланселота нет, мы туда не заходим.
Ах так, единственное во всем замке зеркало в его кабинете, а она должна ходить с этим вороньим гнездом на голове? Хелен решительно вышла из комнаты и спустилась в зал. Там стояли, наверное, все слуги, так их было много, и ждали, когда она сядет за стол и начнет трапезу. Хелен внимательно осмотрела зал. Он был большой, почти квадратной формы, и, как и во всех средневековых замках, имел очень высокий потолок. Наверху с балок спускались знамена и огромная люстра, которую вчера она заставила зажечь. В середине были поставлены столы, на помосте — еще один, специально для господ. На передней стене над входом имелось небольшое окно с решеткой и со стеклом. Конечно, света оно пропускало мало, как вчера убедилась Хелен, скорее это была дань моде. Окно словно говорило, что хозяин этого замка — весьма зажиточный человек, раз может позволить себе стекло. А свет в помещение пропускали другие окна, без стекол, на ночь глухо закрывавшиеся на ставни с засовами и к тому же расположенные на приличной высоте.
Пол сверкал чистотой, соломы не было. Очевидно, Хоган не решился постелить ее, не получив одобрения Хелен. Собак из зала выгнали, но столы были по-прежнему черны. Она подошла к ним и потрогала пальцем. Конечно, они вымыты, но, если деревянную доску тереть с речным песком, она становится белой.
— Хоган, что это? Разве я не приказала вам вычистить столы песком?
— Да, госпожа, но мы не успели. Мы вычистим их сейчас же, если хотите.
Хелен нахмурила брови. Если давать слугам поблажку, то они в следующий раз вообще не выполнят приказ. Так было и с ее помощниками в университете — постоянно приходилось следить за их работой.
— Вы не сядете есть, пока не вычистите столы. И приведите в порядок двор. Подметите и приберите его. А также соберите кур в одно место. Пусть они не копаются, где попало.
Она проплыла мимо согнувшегося в поклоне Хогана.
— Так, что у нас на завтрак? Неужели опять пареная репа?
Она брезгливо потрогала ее.
— Где ваш повар?
Хоган, приказавший слугам убирать столы и выносить их, чтобы начать чистить, привел к ней полную женщину средних лет.
— Что вы подаете господам обычно? Перечислите, я слушаю. — Хелен села на стул на возвышении, как королева. Поздоровавшись с Персивалем, она приготовилась слушать повара.
Женщина склонилась перед ней.
— Мясо жареное оленя, дичь или домашнюю птицу, пироги с дичью, со сладкими кореньями, с яйцами, рыбой, овощи запеченные, тушенные с мясом, хлеб пшеничный, хлеб ржаной, рыбу жареную, рыбу маринованную, суп из окуня, суп из…
— Ладно, ладно, — остановила Хелен повариху. — Так почему же вы не подали всего этого вчера? Или я и сэр Персиваль для вас люди второго сорта? Почему мы были вынуждены давиться холодной свиной головой и пареной репой?
— Леди Хелен, вам не понравился ужин? По мне, так он был вполне обычным, — вставил Персиваль, опасаясь, что она вновь устроит разнос прислуге.
Хелен сжала зубы. То, что она по какой-то неведомой причине оказалась в этом древнем мире, еще не означает, что она должна дышать пылью, спать в грязи и недоедать по причине того, что еду невозможно взять в рот!
— Хлеб недосолен и подгорел. Каша разварена, и в ней нет ни капли масла. А свиную голову разве можно подавать господам?
— Но там вкусное мясо… — попытался переубедить ее Персиваль, но Хелен было не остановить.
— Я знаю, что можно сделать из свиной головы, не нужно учить меня кулинарии, и варить кашу я тоже умею. Сегодня же проведу ревизию на вашей кухне. И вычистите там все к тому моменту, как я приду. А пока подайте, что есть, — повелела она, отослав Хогана величественным взмахом руки, и пробурчала: — Надеюсь, я не умру с голоду к возвращению досточтимого сэра Ланселота и смогу высказать все претензии относительно подобного гостеприимства.
Персиваль незаметно покачал головой, а слуги разбежались во все стороны. Хелен довольно улыбнулась: вот как нужно с ними разговаривать! Вчера дала хороший нагоняй — сегодня замок просто сверкает чистотой. Нигде ни паутинки, полы блестят, даже стены вымыты — молодцы, не забыли. Сегодня нужно заставить их спустить люстру и тоже отмыть. А также постирать флаги, наверняка пыльные до невозможности.
На завтрак ей принесли жареное мясо, как и обещала повариха, и хлеб, однако мясо было пережарено и все в жиру, а хлеб подгорел и был клеклый. Она едва проглотила два маленьких кусочка, которые запила отвратительным вином. Хелен нормально не ела с тех пор, как попала в это время, поэтому сейчас она по-настоящему рассердилась. Кинув недоеденный кусок обратно на блюдо, она решительными шагами отправилась на кухню. По дороге она встретила Хогана и, схватив его за плечо, повела с собой. Персиваль не успел ее остановить, да и не хотел. Сам Ланселот не может справиться с ней, а ему не стоит и пытаться.
На кухне царил бардак. В многочисленных чанах и сковородках варилось и жарилось огромное количество еды. Привыкшая в своих походах рассчитывать съестные припасы, Хелен обошла все и примерно подсчитала в уме, на сколько человек этого должно хватить, затем потребовала у Хогана амбарные книги. После часа подсчетов, осложнившихся тем, что все записи велись на латинском языке, который она немного подзабыла, она вызвала управляющего.
— Для кого вся эта еда?
Хоган испуганно пожал плачами.
— У нас много народу, миледи.
— А что, мы должны кормить людей еще и с улицы? Сколько человек на довольствии у сэра Ланселота?
