Марина Аромштам - Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
— Ты мне не веришь? Ковард, я не придумываю… Я как закрою глаза, так сразу их вижу. И мне становится страшно. Потому что — так говорила мама — плешеродцы выходят охотиться, когда Лосиному острову грозит большая опасность.
Ковард смотрел на Найю и гладил ее маленькую ладошку. Да, она очень, очень похожа на мать, садовницу Веренею. Растения Веренеи так красиво цвели. Мать говорила, когда-то цветущей была вся Долина. Но лосиная кровь, проливаясь, выжигала корни в лесу. Лосиная кровь напитала ядом травы в усадьбе Моховника.
— Ковард! Я хочу тебя попросить… Пусть знахарь Мирче приедет. Ты говорил, он жил у кейрэков. Он поверит мне, Ковард. Он придумает, что надо делать. Эти мысли — о плешеродцах… и о большой беде… Мне трудно дышать, когда я об этом думаю…
* * *— Какой ужасный старик! Зачем ты его привез? — Сьяна и раньше была недовольна тем, что делает Ковард, как он обращается с Найей. Но после того, что случилось, она раздражалась по поводу и без повода.
— Это Мирче, охотничий знахарь. Он хочет помочь нашей Найе. Он разбирается в травах.
— Как он будет ее смотреть? Он же слеп! — Сьяна брезгливо поморщилась. — И вид у него облезлый, как у бродяги. Трудно поверить, будто он может кого-то лечить. Фу, какой противный!
— Сьяна! Немедленно перестань! — Ковард быстро взглянул на Мирче: слышал он или нет?
— А эта девушка, кажется, Сьяна? Воспитанница Моховника? Нынешняя хозяйка? Давненько мы не встречались. Ты была славной малюткой. Походила на мать. И чуть-чуть — на отца, — голос Мирча звучал и ласково, и насмешливо. — Злиться тебе не к лицу. Правда, Ковард? В этом мы с ней похожи. А грядки Веренеи, кажется, были вон там. — Знахарь махнул рукой.
Этот старик — не только облезлый бродяга, но, к тому же, и грубиян. Сьяна ответила резко:
— Нет там грядок. Одни сорняки — по пояс.
— Были, были грядки. И что-то от них осталось. Ну, а где же сестричка Коварда? Хочу на нее взглянуть.
— Взглянуть! Сказал бы — понюхать. Или пощупать, — Сьяна фыркнула.
— Сьяна, дай нам пройти, не стой на дороге. — Ковард тянул знахаря за рукав. — Найя! Смотри, кто приехал! Это Мирче, охотничий знахарь. Он хочет тебе помочь.
— Важ! Я так рада! Ковард рассказывал? — Найя разволновалась, и речь ее стала сбивчивой. — Про плешеродцев? Важ, я видела красноглазые тени.
— Деточка! Ты очень похожа на мать. — Ковард удивился, как тепло зазвучал голос Мирче. Конечно, Найя всегда нравилась людям. Но Мирче, казалось, давно покрылся древесной корой.
— А… — Найя боялась обидеть Мирче, но все же решилась задать вопрос. — А разве ты меня видишь?
— Конечно, деточка, вижу. — Мирче смотрел мимо Найи, но губы его растянулись в улыбке. Улыбка, правда, быстро исчезла. — И вижу, что тебе плохо.
— Сейчас уже ничего, — Найя подавила вздох. — Сейчас уже можно терпеть.
— А знаешь, я ведь приехал с подарочком. Ковард, а ну-ка, принеси мою сумку.
Когда Ковард спросил, что это Мирче тащит с собой, тот ответил: лекарство. То, в чем очень нуждается Найя.
— Я же тебе обещал. Я выполняю слово.
Мирче раскрыл свою сумку, извлек наружу какие-то деревяшки и долго с ними возился.
— Хотел соврать, что придумал сам, да честность не позволяет. — Мирче услышал, как Найя вздохнула. — Это — чтобы ходить. Такие ходули. Волшебные, — Мирче хмыкнул. — Я ж говорю: там справа были когда-то грядки лекарственных трав. Ядовитых уже не осталось. А кое-что из целебного сохранилось наверняка. Правда, времени много прошло — с последней прополки, — Мирче усмехнулся. — Но — не беда. Этим нужно дышать. Это лучше лекарства — дышать целебными травами, травами Веренеи. Подойти близко-близко, смотреть и шептаться с ними.
— Шептаться?
— А что? Каждый кейрэк знает язык травы.
— Так то кейрэк!
— И мама твоя умела говорить языком травы.
У Найи заблестели глаза. Ковард это отметил. Хотя что удивляться? Она до сих пор любит сказки.
— Откуда это известно?
— Про язык травы?
— Нет, — Найя почти шептала, — про то, что мама умела…
— Как откуда? Я слышал. Было такое дело!
Найя рассмеялась. Глаза знахаря, как обычно, смотрели куда-то вдаль, но лицо его на мгновение сделалось тихим и просветленным.
— Твой брат, вон, не верит! Ну и пусть с ним! А я тебе вот что скажу: для девушки очень важно знать про язык травы.
Найя замерла. И Ковард вспомнил, как носил ее на руках, когда сестра была маленькой: она так доверчиво обнимала его за шею крошечными ручонками. (Сьяна не уставала напоминать об этом. И подсмеивалась: останься Найя младенцем, Ковард был бы доволен.)
— На этом языке говорится о самом главном. О том, что происходит между мужчиной и женщиной.
Найя слегка покраснела и заморгала.
— Ну, а теперь давай-ка — попробуй сделать шажок.
У Коварда перехватило в горле. Что Мирче такое несет? Ставит девушку на колоды и рассказывает ей про «главное между мужчиной и женщиной»! Хорошо, что Сьяна не слышит.
Она встретила их у ворот, когда Ковард приехал из города, помогла ему уложить Найю в доме, взглянула на мокнущие культи, а потом спросила:
— Ковард, что ты наделал?
Он сначала не понял, и Сьяне пришлось повторить:
— Зачем ты лечил ее, Ковард? Ты заставил ее жить дальше.
Он не сразу нашел, что ответить. Помедлил и выговорил с трудом:
— Сьяна, ты хотела, чтобы у нас больше не было Найи? Чтобы она умерла?
— Я тоже ее люблю. Люблю не меньше тебя, — Сьяна сухими глазами смотрела прямо на Коварда. — Но я думаю, что с нею будет. А ты? Ты об этом думаешь? На Лосином острове главное — красота. Найя ее потеряла. Как она будет жить дальше? Кто захочет взять ее замуж?
И добавила, не позволив Коварду возразить:
— Ты сделал сестру несчастной. Несчастной калекой.
После этого они несколько дней не говорили друг с другом. И что бы Ковард ни делал, Сьяна встречала в штыки. Ей вряд ли понравится Найя на «волшебных ходулях». Позволить Найе ходить — значит выставить напоказ ее безобразные ноги! Это мог придумать лишь тот, кто сам безобразен.
— Но, Сьяна! Теперь я смогу гулять. Смогу выходить в наш сад и смотреть на цветы. На цветы и на травки. Некоторые из них посадила когда-то мама…
Найя ничего не сказала Сьяне о языке травы. Слава Духам — большим и малым!
* * *— Значит, деточка, плешеродцы вышли охотиться на людей. А ведь ты не первая, кто рассказал об этом. Недавно на болотах пропали два грибника. В «Большой лосихе» болтали… и пастух не вернулся домой. И один подвыпивший конюх.
— Но они могли заблудиться. Болото всегда опасно. Разве раньше люди не пропадали? А голодные волки? Охотники в последнее время отбили у них добычу, — Ковард заранее продумал разные объяснения.
