akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
— Для чего? – удивился Эрни.
— Чтобы стены могли нам помогать, – пояснила Сюзан. – На самом деле, сохранение портретов свидетельствует об уважении к школе, и, я так поняла, если мы побеспокоимся о них, то получим поддержку.
— Я этих пышных словес не читал, – признался Малфой. – Я рассматривал миниатюрную копию замка, и там видно, что подвижность портретов делает боевые доспехи неподвижными. Если портреты убрать, то доспехи принимают участие в обороне. Только это вовсе не исключает, что они заменят магов. И, я думаю, они вообще бесполезны.
Гарри покосился на него с неприязнью.
— Гриффиндор не доверился бы им тогда… – возразил Макмиллан.
— Гриффиндор, – криво усмехнулся Малфой, – жил тысячу лет назад, а с тех пор много чего нового открыли и в практике черной магии в том числе. Не удивлюсь, если Темный лорд усмирит доспехи одним заклинанием. Но портреты все равно надо будет убрать. Желаю удачи на завтрашнем экзамене.
И, кивком попрощавшись, он начал спускаться.
— «Портреты надо убрать!». Распорядился, – проворчал Рон. – А сам, точно, пошел хвастаться своей компании, а не зубрить.
Но к защите от темных искусств Гарри, невзирая на небывалое открытие, намерен был подготовиться от и до, и доказать своему себе, что Снейп ошибается. Увы, учитывая Комнату безопасности, заниматься повторением было совсем неинтересно. У Гермионы конспекты валились из рук, она припоминала все новые впечатления, и в итоге Рон предложил ей щипать себя каждый раз, как она вздумает об этом заговорить, иначе он ни строчки не прочитают.
Выспался Гарри в ту ночь превосходно, но вот за едой начал потихоньку вспоминать, что такое предэкзаменационная тревога. Он подгонял время и при этом ощущал каждый момент. Жареная рыба, творожная запеканка, пирог с почками, десерт. Вот они вышли из Большого зала и приготовились ждать.
— Мерлин, я понимаю Фреда и Джорджа, когда они отказались от этих острых ощущений, – признался Рон. – Удивляюсь, как Билл и Перси умудрились сделаться лучшими учениками.
Вокруг негромко переговаривались, время продолжало медленно ползти. Гарри заметил, что в вестибюль спускается Джинни, и, сам не понимая, зачем, быстро отвернулся к окну. И на мгновение экзаменационная нервозность, сложные и запутанные отношения, необходимость борьбы со злом исчезли из его жизни.
Оттуда на него глядели свобода и беззаботность, такие, каких он давно не переживал, хотя помнил: они существуют. Лето еще не вошло в полную силу, но снаружи все было такое сине–зеленое, свежее и яркое. Некоторое время Гарри продолжал смотреть туда, даже попробовал помечтать о том, что когда‑нибудь сможет почувствовать, каково быть частью этого; но он не мечтал. Он знал, что, даже если выйдет, вместе с собой вынесет туда и то, что мучает его. Это было слишком важно, сильно и весомо. Гарри помнил, что самое сложное впереди, и это вовсе не экзамены на ТРИТОН, но не променял бы свой выбор ни на какой другой.
Когда он повернулся, Джинни беседовала с Невиллом; тот стоял, понурившись, а она положила ему руку выше локтя и говорила что‑то успокаивающее. Выражение ее лица тоже было озабоченным и светилось сочувствием.
В ту минуту Гарри осознал, что давно уже принял это решение. Гарри не мог сказать, когда именно его принял; возможно, в тот самый момент, когда Серый Кардинал раскрыл истинную природу его шрама в доме Сириуса. Но он совершенно ясно понимал, что никакие отношения между ним и Джинни, кроме дружеских, невозможны. Он просто не имел права разделить с ней участь хоркрукса темного мага.
Джинни повернула голову, и их взгляды едва не встретились. В последнюю секунду Гарри успел расфокусировать взгляд, а потом притворился, будто целиком поглощен тем, о чем спорят неподалеку Малфой и Гермиона.
— А я считаю, МакГонагол все‑таки это может сама! – настаивала Гермиона. – А Фадж – тем более, ведь он директор!
— А я тебе говорю – нет! – утверждал Малфой без сарказма, потому что Гермионе уже удалось достаточно вывести его из себя. – Не может быть, чтобы один человек из одного места дергал за все нити, основатели бы этого не допустили.
— Но мы же попали в эту комнату! – воскликнула Гермиона.
— А нас было трое! – напомнил Малфой. – И, между прочим, нам там ничего не дали поменять!
— Это так задумано, – убежденно заявила Гермиона, – пропускать только трех!
— И все равно глупо допускать, чтобы директор или учитель в одиночку держал под контролем всю систему безопасности замка! – заявил Малфой, и тут Гарри относительно понял, о чем речь. – Тогда достаточно вывести его из строя – и привет! А вычислить, кто это может быть, не так уж трудно. Кстати, Упивающимся смертью необязательно действовать наверняка. Они не остановятся перед тем, чтобы пару десятков раз ошибиться.
— Что ты предлагаешь? – обратился к нему Гарри.
Еще не договорив, он пожалел, что вмешался. Лица спорящих вытянулись, пока они неохотно оборачивались к нему, безошибочно давая понять, что их разговор предназначался для них, и не более. До Гарри дошло, что Гермиона и слизеринец пытались, что называется, показать друг другу, кто умнее, и он, задав разумный вопрос, испортил им это своеобразное удовольствие.
— Он предлагает вместо людей расставить в уязвимых местах Зеркала Сокровения с защитным экранами, – сердито ответила Гермиона.
— Я считаю, лучше рисковать сохранностью этих дьявольских приспособлений, чем жизнями наших товарищей, – напыщенно бросил в пространство Малфой.
— А кто даст тебе Зеркала? – возмутилась Гермиона. – Спорить готова, что в Министерстве не дадут ими так распорядиться. Они уже стоят там, куда их поставили. И, между прочим, человек может сориентироваться по ситуации, а Зеркало – вряд ли.
— В Министерстве, конечно, нас слушать не станут, особенно меня, – согласился Малфой.
Тут двери Большого зала открылись, и профессор Строут попросила семи- и пятикурсников занимать места.
За последующие два часа Гарри, пожалуй, единственный раз в жизни получил удовольствие от письменной работы. Так здорово было сосредоточиться на вопросах, извлекать знания из памяти, записывать, сконцентрировавшись на этом, и ни о чем больше не беспокоиться. Он полагал, что справился с теорией успешно.
После этого они с Роном вышли на свежий воздух и присоединились к группке семикурсников из «Равенкло» и «Слизерина», в кои веки мирно обсуждающих экзамены и статьи в «Пророке».
Проверку практических навыков по защите от темных искусств, как метко заметил Рон, вполне можно было провести в реальных условиях. Хогсмид находился на положении осады, а в местах вроде Министерства, где еще раньше установили Зеркала Сокровения, то и дело штучно попадались Упивающиеся смертью. Каждая такая поимка вызывала ликующие хвалебные статьи, хотя Серый Кардинал был далек от ликования.
