Екатерина Соловьёва - Хронофаги
Кухня наполнилась пряными и острыми ароматами, когда Иветта добавила морковь, луку и специи. Кардиналы скрестили мечтательные взгляды на парующем сотейнике, но хозяйка отдала приказ накрывать на стол. Стало ещё теснее, когда явилась Римма. Она уверенно уселась напротив старика и сложила из пальцев замысловатую фигуру. Глаза бога изумлённо округлились, он почесал длинный нос и ответил крестом из перекрещенных указательных. Девочка покачала головой и приложила мизинец к среднему, а безымянный к большому.
— Как глухонемые, ей-богу, — заметила Вета.
Едва Олег успел нарезать хлеб, груднику и сыры, а Мартин разложить корнишоны по тарелкам, как вдруг погас свет.
— Это ещё что такое? — удивилась девушка. — Первый раз за четыре года…
— Не трать времени, — из темноты ответил Бертран. — Свечи есть?
— Да, в шкафу. Мне бы кто посветил…
Рядом что-то негромко щёлкнуло и от плаща командира полилось мягкое серебристое сияние. Бертран поднял руку вверх, осветив щурящиеся лица, и Вета нащупала на полке парафиновые цилиндры. Плов приготовился как раз, когда кардиналы зажгли две свечи, поставив их рядом с бутылками. Девушка даже расстроилась, когда симбионт перестал мерцать: мужчина казался охвачен неземным пламенем, совсем, как ангел.
Кухня превратилась в одну из комнат средневекового замка, маленькую, словно созданную для интриг и тайн. По каймам тарелок, как одержимые, метались тени, высветляя дымящийся рис. Кардиналы приладили широкую доску из ванной на табуреты, изобретя скамью. Хозяйку усадили рядом со стариком и Риммой, которые с явным недовольством отвлеклись от непонятных игр в фигуры. Ловко разлив водку по кружкам, за неимением рюмок, а мартини для Веты в кофейную чашку, Олег пробасил, вспугнув робкое пламя:
— За знакомство!
Опрокинув стаканы, гости принялись за плов и нарезки. Ужинали молча, устало опустив плечи, переживая всю сумбурность дня и, очевидно, смущаясь пленника в углу. Однако, спиртное и вкусная пища постепенно раскрепощали, лица растекались в улыбках, глаза заблестели. Ощущение причастности к некой тайне усилилось, сплотив всех за одним столом.
— Итак, — начал Олег, наливая по третьему разу, — хронофаги. Что мы знаем о хронофагах?
— Вампиры, — уголком губ улыбнулся Бертран. — Пустышки.
— Что не мешает им быть людьми, — гнусаво продолжил Мартин. — Скользкие пиявки, присасывающиеся к вам, но требующие вместо крови, что легко восстанавливается, ваше бесценное время. Время, которое раз утерявшись, обратно не вернёшь.
— Отгадай, — предложил Вете Олег, дирижируя огурцом, — почему в мире не сделано так много талантливой работы? Хронофаги. Не дают сосредоточиться и осмыслить, вечно отвлекают, шумят, куда-то тянут, придумывают кучу причин и ненужных занятий… Кстати, замечено ускорение времени в присутствие хронофага, даже если он молчит.
— Ну, так, а что такое тогда, по-твоему, время? — удивилась девушка. — Разве его не хватит на всех?
— Это возможности. Упущенные возможности, которые спёрли. Ты могла встретить хорошего мужика, получить повышение на работе…
— Да откуда? Откуда ты знаешь, что это всё могло быть?
— А откуда ты знаешь, что не могло?
Вета задохнулась от невозможности парировать убийственным аргументом и презрительно фыркнула.
— Ну, и чушь!
— Время, как и здоровье — практически невосстановимая ценность, — назидательно покивал Мартин. — Поверь, вычислив в своём окружении пожирателей времени, имеет смысл как можно меньше общаться с ними. А по возможности — вообще свети все отношения на нет. К счастью, хронофагия — не вирусное заболевание. Но при общении с хронофагами иногда и «здоровыми» людьми перенимаются повадки хронофагов.
— Может, хватит болтать? — мрачно обронил Бертран. — Мир рушится, если кто ещё не в курсе…
— Бегтган, — улыбнулся Мартин, — от нашего молчания, впгочем, как и от болтовни, миру никакого пгоку. А вот пгиятные мгновения беседы нужно ценить… кто знает, повторятся ли они когда-нибудь?
Вета сочла это сигналом к дальнейшим расспросам.
— А что насчёт пустышек? Разве люди могут быть пустыми?
— Ещё как, — вступил Бертран. — Поэтому-то они и жрут чужое время — они всегда голодны, как и всякие вампиры. Не способны ничего давать, только брать, брать и брать. Не умея жить своей жизнью, хронофаг пытается жить чужой, пожирая время и саму жизнь.
— Но хуже всего, когда человек — сам себе хронофаг, — вздохнул Олег и задержал дыхание, превозмогая икоту.
— Это как?
— А вот так… ик!.. ой… СМИ, Интернет, мессенджеры, блоги, ик… игрушки. Это общение. Новости… Снятие стресса. Но только до того, ик!.. ох… пока они не начинают пожирать время впустую. И здесь… ик!.. очень важно не врать самому себе и осознавать, вставая из-за компьютера, что ты превратился в хронофага… ик… а не делать вид, что контролируешь ситуацию, и сам хотел быть изнасилованным…
Давясь от смеха, Вета протянула ему кружку воды.
— Бросивший возлюбленный — вообще мощнейший хронофаг, — как бы невзначай заметил Бертран. — И время отнял, и пепелище оставил…
Девушка замерла с куском колбасы, надетым на вилку.
— Нам всем нужен здоровый сон, — командир устало провёл по влажной ещё шевелюре. — Сейчас девять. Как командир, я буду дежурить первым, в полночь на часах Мартин, с трёх до шести — Олег. В семь попробуем ещё раз открыть портал.
Кардиналы кивнули: оба они клевали носом.
— Олег, ты был снаружи. Доложи обстановку.
— Есть, — густо пробасил тот, подавляя раздирающий зевок. — Обстановка обычная — криминогенная. Власти безуспешно пытаются скрыть информацию по молнии, ударившей в районе Лехновки, где уничтожено три здания. Пожар локализован, очаг оцеплен, но толпу на тот момент по слухам сдерживали с трудом… Волнения… Да, волнения есть, расти будут с каждым часом, психов и здесь хватает. Особенно после дождя из лягушек в спальном районе и явления золотого Будды троим беременным…
— Ты не против, — Бертран повернулся к Иветте, — мы ляжем на полу?
— До понедельника оставайтесь. А потом — чтобы глаза мои вас не видели, — солгала она.
Пока Мартин грузил грязную посуду в мойку, Олег убрал в холодильник тарелки с нарезками и проверил, крепко ли связан Валентин.
— Слышь, лысый, — хрипло предложил вор, — отпусти, денег дам. Много.
Кардинал упёр руки в боки и усмехнулся:
— Кончай мерить свободу деньгами, парень. Иначе когда-нибудь и тебя так измерят.
Римму Вета уложила на диван к стене, на другом краю пристроился старик — его едва уговорили снять затасканный плащ, под которым оказалась сине-белая рубаха да короткие штаны странного покроя. Кардиналы уснули прямо на ковре, девушка хотела предложить хотя бы покрывало, но Бертран успокоил её:
