Кристофер Раули - Меч для дракона
– Значит, высаживаемся немедленно, – решил Пэксон и отдал приказ причаливать.
В подобный момент, когда с плотов и барж на берег сходит огромная масса людей вместе с конями и драконами, обычно возникает настоящий хаос. Но солдаты Второго марнерийского легиона были ветеранами, и они провели высадку быстро и организованно. Не прошло и двух часов, как легион уже маршировал прочь от реки. Пэксон не мог не гордиться своими людьми. Всего лишь год, как он принял этот легион в форте Далхаузи, и тем не менее они прекрасно усвоили, что такое дисциплина. А с твердой дисциплиной целый легион может маневрировать так, как и не снилось неорганизованному отряду в десять раз меньшего размера. С дисциплиной и выучкой легионы Аргоната снова и снова побеждали десятикратно превосходившие их орды врагов. И на сей раз должно быть так же.
Твердым шагом шли они по дороге, ведущей к жаркому бою, прямиком в неизвестность. Пять тысяч пеших воинов, шестьсот всадников и сто пятьдесят драконов – у генерала Пэксона сердце замирало при их виде.
Ему казалось, он во что бы то ни стало должен подавать пример своим людям, и он совершенно измучил своих подчиненных, каждый час разъезжая вдоль походных колонн. Генерал полагал, что солдаты все время должны видеть своего командира. Он непрестанно подбадривал войска, одновременно призывая прибавить шагу.
Восьмому полку вообще-то полагалось идти замыкающим. Но это был не парад. На берег Восьмой высадился одним из первых и потому маршировал теперь в голове колонны, сразу за Первым полком. Солдаты очень страдали от ненавистных «воротничков». Жесткая кожа сжимала шею, мешая дышать и до крови натирая подбородки. Жара, и так одуряющая, в «воротничке» делалась совершенно невыносимой.
Но так приказал командир Восьмого полка, и отказ носить «воротничок» означал верную порку. Портеус Глэйвс особо отмечал этот момент. Во время марша, говорил он, солдаты обязаны носить «воротнички». На них стоит клеймо «2» и «8» – Второй легион, Восьмой полк, – и солдаты, дескать, должны гордиться своими кожаными украшениями. Глэйвс и слышать не желал никаких разговоров на эту тему.
Но, несмотря ни на что, солдаты Восьмого шли как надо. Они же не слабаки что с «воротничками», что без.
В хвосте полка, перед повозками, везущими врачей и припасы, маршировал Стодевятый драконий. Релкин и Базил в общем-то без труда удерживали задаваемый темп, хотя дракон по обыкновению ворчал.
Базил Хвостолом полагал, что он уже оттопал все, что ему положено, например, до Туммуз Оргмеина и обратно.
Хотя, по чести говоря, дорога была ровная и не слишком твердая – и то и другое куда приятнее для драконьих лап, чем каменистые тропы Кенора. Да и вода тут всегда была под боком. Чуть ли не каждые сто ярдов они пересекали оросительные каналы, где драконы могли остудить утомленные маршем ноги. Вот только пить эту воду запрещали, опасаясь болезней.
Чем дальше легион уходил от берега, тем чаще сады, тянущиеся вдоль реки, сменялись полями ржи, окруженными зарослями пальм и колючих кустов. Дорога вела из деревни в деревню, мимо домов из глиняных кирпичей и громадных загонов для свиней, полных мелких черных свинок.
Они миновали небольшой полуразрушенный зиккурат с растущими на вершине деревьями. Внизу, среди куч мусора и осыпавшихся сверху камней, бродили толпы полуголых ребятишек. Голодные и бездомные, они крали все без разбору. Ножи, тарелки, плащи, компасы… Громкая брань и вид гоняющихся за маленькими ворами солдат стали на время привычными для легионеров.
Легион вступил в город Эрошакан, население которого и полном составе высыпало на улицы поглазеть на высоких бородатых светловолосых людей с Севера. Возгласы удивления встретили появление на улицах кавалерии на яростных высоких скакунах, так не похожих на покорных низкорослых осликов и пони Урдха.
Но вот появились драконы. Громадные рептилии в доспехах и с мечами за спинами. Все горожане, от последнего федда до сидящего в роскошном паланкине аристократа, дружно осенили себя «улыбкой Эуроса» – быстрым движением руки с левой груди на правую.
– Защити меня, Эурос, – шептали они.
Все знали, что появление драконов – верный знак возвращения Великого Змея. Сипхис Ужасный снова царствовал в Дзу. Время Эуроса прошло. Вновь настало время крови. Такова судьба, и тут уж ничего не изменишь.
А колонны легионеров миновали Эрошакан и вскоре исчезли вдали, шагая через провинцию Квэ на запад, по дороге в Селпелангум.
___________Незадолго до наступления сумерек прискакал посыльный от генерала Гектора. Некий капитан Кесептон привез срочный пакет генералу Пэксону.
– Господин генерал, – на словах сообщил капитан, – генерал Гектор очень сожалеет, но не могли бы вы продолжать марш и ночью? Вы должны подойти не позже полудня завтрашнего дня. Иначе будет поздно.
Пэксон вскрыл пакет и прочитал письмо. Оно в точности подтверждало слова капитана. Генерала Пэксона не больно-то порадовал такой оборот событий. Много проку будет от его легиона во время сражения, если солдатам придется маршировать всю ночь напролет.
Генерал Гектор предлагал устраивать привалы каждые четыре часа – давать солдатам немного отдохнуть, перекусить и, быть может, поддержать боевой дух глотком-другим виски.
А еще капитан Кесептон предупредил, что впереди легиону могут встретиться отряды мародерствующих сипхистов.
Пэксон дал команду не прекращать движения. На вершинах зиккуратов уже зажигали костры – красные, казавшиеся зловещими огни в слишком стремительно густевшей мгле.
Глава 10
од громадной желтой луной они шли сквозь ночь, полную пьянящих ароматов магнолии и цветущего миндаля. Горели факелы, гремели походные барабаны.
Каждые четыре часа легион останавливался перекусить и промочить горло горячим келутом. Пэксон прекрасно понимал, как важны для людей и еда, и питье. Двадцать минут отдыха – и вновь рокотали барабаны, и, сжимая зубы, солдаты устремлялись в путь.
Надо было дойти, и они не сомневались, что дойдут. Никто не скажет, что Второй марнерийский не сделал все, что только мог. Вздымалась пыль, и охрипшие глотки снова заводили «Кенорскую песню», «Лонлилли Ла Лу» и «Воины и менестрели».
Но вот наконец небо на востоке порозовело. Громогласное петушиное кукареканье на сотнях крестьянских дворов в округе возвестило наступление утра. Крестьяне, с рассветом вышедшие на свои поля, с безграничным удивлением обнаруживали марширующий мимо них легион.
