Нобору Ямагути - Серенада Ностальгии
- Или?
- ...Или если я сказал, что не знаю, то так оно и есть.
Мальчик собирался что-нибудь возразить, однако... промолчал.
Тифания продолжала играть на арфе. Сайто закрыл глаза:
...Проклятье. Я выбит из колеи.
- Что на этот раз?
- Когда я слушаю эту мелодию, почему-то вспоминаю Землю.
- Земля...? Это - твоя родина, партнер?
- Ага.
- То, что в тебе пробудились дорогие сердцу воспоминания, вполне обосновано. Это - мелодия, которую играл Бримир, когда думал о своей родине. Иными словами, это - тоска по дому, если уж быть точным.
- Родина Бримира - Святая земля?
- Именно так. Возможно.
- Возможно? Вспомни. Поточнее.
- Прекрати говорить глупости. Подумай сам, это было много веков назад. Помнить все до мелочей?
Сайто налил в стакан вина.
Выпив до дна, мальчик пробормотал:
- Мне кажется, что Бримир - бог. Все молятся, произнося: "Основатель Бримир, перед ликом твоим..." - и все такое прочее.
- Чушь. Он - не бог. Бримир - обычный человек. Нет, не "обычный", однако... Нуу, что же, представитель ли он бога... самое ли близкое к нему существо... Мне это тоже доподлинно непонятно.
- Как бы там ни было, он - великий человек?
- Именно так.
- Люди устраивают суматоху, чтобы отобрать эту землю у эльфов, поскольку она - родина такого великого человека, или из-за чего-то подобного?
- Разве это не так?
Играя на арфе, Тифания плакала.
Может быть, она вспомнила родину своей матери, где были ее предки... земли, где живут эльфы?
Сайто ощутил свое сходство с Тифанией.
Ее родина - тоже не здесь.
Она, как и я, - чужеземец. Полагаю, мысли о том, что она принадлежит к категории существ, у которых заостренные уши, - жестокие мысли.
Слезы Тифании, освещенные лунным сиянием, ослепительно искрились.
В мозгу у Сайто кружился водоворот из всевозможных мыслей.
О войне, которая наконец-то закончилась.
О клейме Гандальва, которое окончательно исчезло.
О новоявленном маге, способном управлять Пустотой, на которого они наткнулись.
И... о Луизе.
Девочка со светло-розовыми волосами, находиться рядом с которой у меня, переставшего быть Гандальвом, уже больше нет права.
Я уже не могу вернуться в Тристейн.
Я не могу встретиться с Луизой.
Ведь... тот, кто необходим Луизе - Гандальв... а не Хирага Сайто.
Эта мысль заполнила его сознание, и он незаметно заплакал.
Мальчик ощутил, что его слезы словно бы растворяются в этой мелодии, наполненной мыслями об отечестве и тоской по родному дому.
Глава 6: Конференция Стран
Шел только второй месяц года, называемый Хаегл, почти месяц спустя после окончания войны... в первую неделю, именуемую Фрейя, в Лондиниуме, столице Альбиона, один за другим собрались аристократы из всех стран.
Лондиниум.
Это был город, который по сравнению с каждым крупным городом Халкегинии, имеющим свою историю, окутывала относительно свежая атмосфера. В центральной части города ряды домов, без исключения каменных, следовали установленному порядку.
Сто лет назад случился пожар, охвативший Лондиниум, и город, где рядами стояли дома, выстроенные из древесины дуба и известкового раствора, почти полностью сгорел[9]. Согласно указу тогдашнего короля Альбиона было впредь запрещено использовать при строительстве столичных зданий лесоматериалы.
Этот указ был вызван необходимостью защитить лесные богатства также и по следующей причине: чтобы Военно-Воздушные Силы Альбиона смогли сформировать свое могущество, которое гремело по всей Халкегинии. Владея мощным боевым флотом, выстроенным из имеющейся в изобилии древесины, Белая Страна, взирающая с облаков вниз на Халкегинию, могла бы держать всех в страхе как великая держава...
Однако, теперь это была только сказка прошлого.
Нынешний Альбион был курицей, поданной на обеденный стол. Курицей, у которой общипаны крылья, удалены когти, которая изжарена и дожидается на блюде, когда ее разорвут на части. Стоит ли говорить, что все страны нацелились на эту плоть, словно голодные волки.
Белый Зал Хавиландского Дворца в Лондиниуме был переполнен собравшимися на совет.
Галлия, Германия, Ромалия... короли и императоры наконец-то лично приступили к делу, и теперь оспаривали свою долю курятины, чтобы обслужить многочисленных вассалов.
Королева Анриетта из Королевства Тристейн являлась одним из людей, присутствующих на этом приеме, который был назван "Конференция Стран" и продолжался целых две недели.
Девочка сидела за Круглым Столом в Белом Зале.
Рядом с ней виднелась фигура Кардинала Мазарини. По соседству можно было заметить Императора Германии Альбрехта III, за которого когда-то Анриетта должна была выйти замуж. Этот словно бы собравший в себе уйму честолюбия сорокалетний мужчина, завоевавший императорский трон в результате борьбы за влияние, с недавних пор бросал, по-видимому, сладострастные взгляды на девочку, которая должна была стать его супругой.
Когда она уверенно посмотрела на него сердитыми глазами, он тут же ухмыльнулся:
- Рад вас видеть. Ваше Высочество, Принцесса Анриетта.
- Покорнейше спешу напомнить, что теперь я - Королева. Ваше Превосходительство.
Альбрехт III выглядел обескураженным.
Напротив Анриетты со смущенным видом сидел посол, прибывший из Ромалии. Эта страна, которая направила для участия в войне всего лишь ничтожную армию добровольцев, на этой конференции почти не имела права голоса. Поэтому участвовал только посол.
Рядом с ним находился генерал Хокинс, который, как было решено, исполнял обязанности полномочного представителя Альбиона. Это был мужчина в расцвете сил с бесстрашным обличьем. Несмотря на то, что он находился перед лицом сидевших в ряд королей и императоров, генерал нисколько не оробел. Он открыто выпятил грудь, и на его лице невозможно было заметить грусть командующего побежденной армии. По сравнению с Императором Германии, сидевшим по соседству, к генералу можно было питать гораздо большую симпатию.
- Однако... он опаздывает, - пробормотал Анриетте Альбрехт III.
- Король Джозеф?
Короля Галлии Джозефа все еще не было.
- Да. Бездарный ловелас. Никто больше из страны не подходил для того, чтобы стать королем Галлии. Галлия тоже получила короля, не подходящего для той страны. Вы знаете? Он захватил трон, убив своего высокоодаренного младшего брата. Кажется, таких людей называют бесстыдными.
