Кейт Форсит - Бездонные пещеры
— Да, знаю, — мягко сказал Лахлан, взяв за руку Оуэна и поднимаясь по лестнице рядом с ней, задевая ее ноги своими черными крыльями. Малыш тоже принялся взмахивать крылышками, так что не шел по лестнице, а скорее перепрыгивал со ступеньки на ступеньку. Он был еще слишком маленьким, чтобы полностью разобраться, как пользоваться крыльями, но тем не менее с их помощью научился вполне успешно добираться до вещей, которые, по мнению взрослых, ему трогать совсем не стоило.
Изабо обнаружила, что ей трудно смотреть на Лахлана или сказать что-нибудь такое, что прозвучало бы естественно, поэтому не стала говорить ничего, сосредоточившись на Ольвинне, которая все еще путалась в собственных ногах.
Через миг Лахлан сказал:
— К тому же, не думаю, что Мегэн будет мне благодарна, если я позволю тебе проводить все свое время, приглядывая за детьми. Я знаю, она очень радовалась, что в этом путешествии ты будешь рядом с ней. Она говорит, что твое обучение и так было слишком уж несистематическим.
— Да уж, это верно! — засмеялась Изабо. — Сначала я была на Хребте Мира, потом гонялась за твоим сыном по всему Мьюир-Финну, так что сама удивляюсь, как мне вообще удалось получить мои кольца.
— Я знаю и сожалею об этом, — неуклюже сказал Лахлан.
Изабо окинула его скептическим взглядом.
— Сожалеешь о чем? Что мои занятия были нерегулярными? Так это не твоя вина, хотя, разумеется, я с радостью свалю ее на тебя, если тебе так хочется!
Лахлан вспыхнул, сердито открыв рот, потом закрыл его, бросив на нее недовольный взгляд.
— Ну вот, я пытаюсь быть с тобой милым, а ты только и знаешь, как подначивать меня!
— Ох, прошу прощения, — мило улыбнулась Изабо. — Просто я не привыкла к твоим попыткам быть милым.
Лахлан стремительно обернулся, чуть взмахнув крыльями. Румянец на его щеках стал темнее.
— Изабо!
— Что?
Он сердито смотрел на нее некоторое время, потом принужденно рассмеялся.
— Да, это действительно так, и об этом я тоже сожалею. Я буду стараться лучше.
— Должно быть, это очень трудно, — сочувственно заметила Изабо. Он подозрительно посмотрел на нее, и она ухмыльнулась, сказав:
— Ну, я хочу сказать, быть милым. Это так тебе не свойственно.
Пока он разрывался между гневом и смехом, она уже убежала в холл, таща за собой Ольвинну и Оуэна. Буба летела за ней. Добежав до середины лестницы, она развернулась и крикнула:
— И, разумеется, я совершенно не такой человек, с которым легко быть милым.
Он не удержался от смеха, и она улыбнулась ему, прежде чем снова заняться близнецами.
На площадке наверху ее ждала Эльфрида.
— Я решила отвести тебе комнату поближе к ребятишкам, Изабо, они ведь захотят, чтобы ты была рядом.
— Спасибо, это очень предусмотрительно, — ответила Изабо, с огромным интересом оглядываясь по сторонам. Убранство дворца было очень богатым — ковры и гобелены превосходной работы, множество очень больших картин в роскошных рамах, чаши и вазы из тончайшего фарфора. Гербы в виде цветущего чертополоха были повсюду — вырезанные на дверях, выложенные на мозаичном полу, вышитые на бархатных подушках и на груди у каждого из сотен вышколенных слуг, бесшумно сновавших по коридорам. Они были даже расположены через равные промежутки на позолоченной балюстраде парадной лестницы.
— До чего же здорово снова оказаться дома, — сказала Эльфрида. — Странно, хотя я всю жизнь прожила в Тирсолере, а теперь еще и стала его банприоннса, я все еще думаю о Эрране как о доме. — Она застенчиво улыбнулась Изабо. — Думаю, что это первое место, где я была счастлива.
— Ты ведь выросла в Черной Башне, да? — спросила Изабо. — Да уж, думаю, это было не слишком счастливое место.
— Да, совсем не счастливое. Счастье не входило в число устремлений тирсолерцев. Меня били по рукам, если видели улыбающейся, и я даже боюсь думать, какое наказание меня ожидало бы за смех.
— Какой ужас!
— Да, это было не слишком приятно, в особенности учитывая, что я сама была всего лишь ребенком.
Они вошли в большую и светлую детскую, набитую всеми возможными игрушками, какие только мог пожелать шестилетний мальчик. Там был миниатюрный замок с двигающимся подъемным мостом и оловянные солдатики, одетые в эрранскую форму; мячи, кубики, сундук с костюмами для игр и деревянная лошадка размером с собственного пони Кукушонка. Ребятишки, восторженно завопив, бросились вперед и вскоре с головой погрузились в игру, а Эльфрида показала Изабо, где они будут спать. Для близнецов поставили кроватки в комнате, соседней с той, которую Доннкан должен был разделить с Нилом, а Бронвин отвели комнатку с другой стороны коридора, рядом с комнатой Изабо.
В кресле-качалке сидела старая болотница, усердно орудуя иглой. У нее была очень морщинистая кожа лиловато-черного цвета, с островками черного меха на голове и руках. Увидев вошедших Эльфриду и Изабо, она улыбнулась, продемонстрировав два маленьких острых клыка.
— Это Айя, — сказала Эльфрида. — Она была няней еще у Айена, когда он был мальчиком, и теперь вернулась, чтобы помогать нам присматривать за нашим собственным малышом.
— Как это замечательно, — тепло сказала Изабо болотнице. — Должно быть, тебе очень радостно видеть, как маленький Кукушонок растет таким веселым и счастливым.
Болотница кивнула.
— И-ан большой человек, Айя больше не нужна, Айя грустить, Айя уходить. Теперь у И-ана маленький человечек, Айя вернуться, Айя радоваться.
— Когда Айен был маленьким, Айя была единственной, кто был добр к нему и заботился о нем, — сказала Эльфрида, снова выведя Изабо в коридор. — Он очень ее любит. Из болотниц получаются отличные няни, они такие добрые и преданные.
— Пожалуй, мне придется одолжить у вас одну, — вздохнула Изабо. — Должна признаться, что мне тяжеловато приглядывать за четырьмя детьми и одновременно заниматься с Гвилимом и руководить целителями. В последнее время нам не очень везло с нянями.
Эльфрида кивнула, уловив в ее голосе горькую иронию.
— Тогда почему бы вам не взять юную Мору, внучку Айи? Она очень милая малышка, и очень сильная, несмотря на свой размер. Она умеет готовить и шить и уже несколько лет проработала здесь с Айей и своей матерью Файей, так что с детьми она управляться умеет.
C этими словами она открыла дверь в небольшую, но очень уютную спаленку, стены которой были задрапированы гобеленами с изображением плывущих по озеру лодок, над которыми летел клин малиновокрылых лебедей. Из широкого окна открывался вид на озеро.
— Ох, до чего же здесь уютно! — воскликнула Изабо, входя вслед за Эльфридой в комнату.
Ее багаж уже принесли из лодки, и еще одна болотница тихонько шлепала по комнате, распаковывая ее немногочисленную одежду и наливая в ванну душистую воду. Изабо поблагодарила ее и встала у окна, восхищаясь видом. Послышался детский смех, и две женщины обернулись и улыбнулись друг другу.
