Кейт Форсит - Бездонные пещеры
Ее багаж уже принесли из лодки, и еще одна болотница тихонько шлепала по комнате, распаковывая ее немногочисленную одежду и наливая в ванну душистую воду. Изабо поблагодарила ее и встала у окна, восхищаясь видом. Послышался детский смех, и две женщины обернулись и улыбнулись друг другу.
— Вот почему я так хочу, чтобы у Кукушонка было счастливое детство, — порывисто сказала Эльфрида. — И я знаю, что Айен чувствует то же самое. В каком-то смысле ему пришлось тяжелее, чем мне, потому что я по крайней мере знала, что мои родители любили меня. Моими мучителями были тюремщики, а не родная мать.
Изабо поколебалась, потом набралась духу и высказала то, что очень тревожило ее.
— Эльфрида, ведь Айен знает, да? Что это я убила его мать?
Эльфрида взглянула на нее с удивлением.
— Мы слышали историю о гибели Чертополох. Но я думала, что она погибла от собственной руки, а не от твоей.
— Но ведь это я поменяла местами вино, — сказала Изабо, чувствуя разрастающийся в груди комок тревоги.
Эльфрида улыбнулась ей.
— Но ведь это Маргрит положила яд в вино. Да, Айен знает. Думаю, она заслужила такую смерть, и должна сказать, что мы все вздохнули с облегчением. Теперь мы можем не бояться, что она снова попытается похитить у нас Кукушонка, к тому же она погибла не от руки Айена, что было бы ужасно, несмотря на все то зло, которое она ему причинила. Она с самого начала омрачала наше счастье, а теперь оно стало безоблачным, и за это мы оба очень благодарны тебе, правда.
— Ох, я так рада! — воскликнула Изабо. — Мне было бы очень больно, если бы Айен возненавидел меня!
Эльфрида положила прохладную ладонь на локоть Изабо.
— Он никогда не возненавидел бы тебя, Изабо. Единственным человеком, которого Айен ненавидел, была Маргрит, и поверь мне, она это заслужила. Так что не думай больше об этом. Мы хотим, чтобы тебе понравилось в Эрране. Завтра мы поедем кататься на лодках по реке, так что ты сможешь увидеть золотую богиню в цвету, а сегодня вечером мы устраиваем торжество в честь Ри. — Она отстранилась, и ее лицо окрасил легкий румянец. — Надеюсь, что ты не обидишься, Изабо, но я не могла не заметить, что у тебя нет нарядной одежды. Сегодня ты здесь как наша почетная гостья, а не как ведьма Шабаша, поэтому я принесла тебе несколько платьев, чтобы ты могла выбрать себе что-нибудь. Конечно, если ты предпочитаешь остаться в своем платье ведьмы, то, разумеется, никто не будет тебя принуждать, но я просто подумала...
Лицо Изабо засияло от радости.
— Ой, правда? — воскликнула она. — Нет, я с радостью надену что-нибудь праздничное! Дома, в Лукерсирее, у меня осталась другая одежда, но поскольку мы отправляемся на войну, я не стала ее брать.
Восторг Изабо явно обрадовал Эльфриду, и она повелительно хлопнула в ладоши. Через несколько минут в комнату вошла процессия болотниц, нагруженных грудами шелков и атласа всех цветов радуги, которые они разложили на кровати или развесили на карнизе.
— Они все принадлежали Маргрит, — сказала Эльфрида, — но большинство из них она ни разу не надевала. Швеи подгонят их под тебя.
Изабо не удержалась от радостного восклицания. Хотя она и была полноправным членом Шабаша Ведьм и, следовательно, привычна к аскетизму, любви к нарядам она не утратила. Как-то так выходило, что эта сторона ее характера никогда не находила полного выражения, и один вид этих роскошных материй и ярких цветов подействовал на нее, как глоток тернового вина.
Перемерив перед высокими зеркалами все наряды один за другим, Изабо наконец решила, что наденет на праздник этим вечером. Ее выбор пал на платье из атласа цвета слоновой кости с крошечными набивными малиновыми розами, золотыми лилиями и нежными веточками незабудок. Юбка была отделана бархатными лентами того же самого незабудково-голубого цвета, с голубым бархатным лифом и длинными плотно прилегающими рукавами с прорезями, сквозь которые проглядывали вставки из газа цвета слоновой кости. Расшитые золотом манжеты сужались на концах, скрывая искалеченные пальцы Изабо, а низкий вышитый вырез лифа смягчал гофрированный газ все того же бледного оттенка слоновой кости.
В тот вечер служанка Эльфриды одела Изабо и убрала волосы с ее лба, перевязав их очень простой лентой из голубого бархата, украшенной жемчугом, и позволив массе огненных кудрей свободно ниспадать по спине. Когда служанка наконец осталась довольна произведением своих рук, Изабо встала и взглянула на себя в зеркало. Впервые в жизни она выглядела как банприоннса. И, что показалось Изабо куда более важным, она выглядела очаровательной. Она улыбнулась своему отражению, поблагодарила служаку Эльфриды, взяла расшитую золотом крошечную сумочку, полагавшуюся к платью, и распрямила плечи. Почему-то теперь, когда она была одета так же, как и все остальные знатные дамы, встреча с Лахланом и его придворными пугала ее.
Спишь-ух? — спросила она у Бубы, устроившейся на спинке кресла с сонно повисшими кисточками на ушках.
Сплю-ух, согласилась маленькая сова. Ее круглые глаза уже сами собой закрывались.
Мегэн уже ждала ее в своей комнате, расположенной совсем рядом. Она тоже переоделась, облачившись в строгое платье из темно-зеленого бархата, оживленное лишь ее пледом и брошью с огромным изумрудом, скреплявшим плед на груди. Гита по своему обыкновению устроился у нее на плече, поблескивая чернильно-черными бусинками глаз. Его пушистый хвост был тщательно причесан. Мегэн, прищурившись, оглядела ее с головы до ног, сказав довольно язвительно:
— О, ты сегодня такая разодетая, моя Бо.
Изабо вспыхнула, но сказала со смехом:
— Ну, мне не так уж часто выпадает возможность принарядиться.
Она помогла старой колдунье подняться и предложила ей руку. Они медленно пошли по коридору, то и дело останавливаясь, чтобы восхититься какой-нибудь особенно изящной фарфоровой вазой или замысловатой резной шкатулкой, тем самым давая Мегэн передохнуть.
Спускаясь по широкой лестнице, они услышали гул разговоров, а потом, завернув за угол и ступив на последний пролет, увидели внизу огромный зал, забитый людьми. Там были одетые в синюю форму Телохранители Ри, личная гвардия Лахлана, возглавляемая Дунканом Железным Кулаком, который был еще и синаларом армии Ри.
Там были и лорды, одетые в свои фамильные тартаны, со своими офицерами и придворными. Самым важным из всех были Аласдер Гарри Киллигарри, дядя Мелиссы Ник-Танах и синалар ее армии, и Камерон Гатри Глениглз, синалар Ник-Эйслин. Ни Ник-Танах, ни Ник-Эйслин не поехали на войну, как и большинство эйлиананских женщин, подчиняясь традициям и оставляя сражения мужчинам. В результате этого большая часть толпы, собравшейся в зале, состояла из одних мужчин, а единственными женщинами были ведьмы и целительницы. Изабо хорошо знала и тех, и других, но они совершенно растворились в толпе, так что ей показалось, что она входит в море незнакомцев.
