Кейт Форсит - Бездонные пещеры
Изабо даже не нужно было выглядывать из окна, как ребятишки, чтобы знать, что двадцать один месмерд летит за их экипажем в зловещем почетном карауле. Эти обитатели болот поднялись из осоки в тот самый миг, когда карета Мегэн пересекла границу Эррана. Гордо подняв свои сияющие прозрачные крылья, они устремили таинственно мерцающие фасетчатые глаза на маленькую фигурку Мегэн. Та ответила им столь же загадочным взглядом. Ее темное лицо, прочерченное глубокими линиями морщин, ничего не выражало. После этого она словно больше не замечала их.
Изабо же было достаточно одного сырого болотистого запаха месмердов, чтобы почувствовать тошноту и головокружение. Ей уже случалось сражаться с этими обитателями болот, и она знала, что они очень грозные враги. Жужжание их крыльев, немигающий взгляд их зеленых поблескивающих глаз, очень хорошо запомнившаяся ей форма их когтей — этого вполне хватало, чтобы Изабо постоянно находилась в напряжении. Она поражалась спокойствию Мегэн. Ведь старая колдунья знала, что месмерды только и дожидаются того дня, когда они смогут схватить ее и поцелуем выпить из нее жизнь.
Карета резко остановилась. Доннкан открыл дверцу и выпорхнул наружу, и вслед за ним тут же выскочила Бронвин. Оба громко кричали от возбуждения. Изабо высадила близнецов, а потом ласково затормошила старую колдунью.
— Просыпайся, Мегэн, мы приехали, — сказала она.
Больше-ух не спим-ух, сонно ухнула Буба, встопорщив перья.
Хранительница Ключа, вздрогнув и слегка всхрапнув, проснулась.
— Что? Что такое?
— Пора просыпаться, Мегэн, мы приехали.
— Что за вздор, я вовсе не спала! Что, мы уже приехали? — Мегэн раздраженно расправила свой плед и с усилием поднялась, крепко ухватившись за свой резной посох. Ее хранитель, маленький донбег Гита, что-то проворчал и забрался к ней в карман, чтобы продолжить свой сон. Изабо с трудом подавила улыбку и помогла старой колдунье выйти из кареты.
Они остановились перед деревянным причалом, вдающимся в широкое и спокойное озеро. Повсюду сновали люди и болотники, загружая и разгружая лодки и повозки. На причалах стояли мешки, ящики и огромные керамические кувшины, помеченные знаком цветущего чертополоха. Водяные дубы кивали своим отражениям в воде, шелестя свежей зеленой листвой, а малиновокрылые лебеди скользили по тихой зеркальной глади. Вслед за некоторыми из них плыли выводки пушистых розовых лебедят.
В центре озера виднелся длинный и низкий остров. На нем был построен огромный дворец, взмывавший к небу множеством высоких изогнутых башен, раскрашенных в нежные цвета, похожие на первые краски на рассветном небе. Дымчато-белые, бледно-розовые, яблочно-зеленые и облачно-голубые, башни украшала замысловатая резьба вокруг арочных окон и балконов.
— Легенды говорят, что Фоган возвела Тер-де-Сео из тумана при помощи чар, но на самом деле строительство Башни Туманов потребовало столетие тяжелого труда жителей болот, — сказал Гвилим Уродливый еще более хриплым, чем всегда, голосом.
Изабо улыбнулась ему.
— Ты рад, что вернулся?
Он фыркнул.
— Рад, что вернулся в эту промозглую дыру? Клянусь своей бородой и бородой Кентавра, я буду куда более рад, когда смогу стряхнуть ее вонючий ил со своей деревяшки и снова почувствовать под собой твердую землю.
— Обманщик, — покачала головой Изабо.
Он нехотя улыбнулся ей в ответ.
— Ну, я не могу отрицать, что скучаю по болотам, когда нахожусь вдали от них. Одной Эйя ведомо, почему. Это унылый край, подходящий лишь для лягушек и болотных крыс.
— Я удивилась, насколько красивыми оказались болота, — отозвалась Изабо. — Мне казалось, они будут серыми и безрадостными.
— Ну, в честь твоего визита они нарядились в свои праздничные одежды, — с поклоном отозвался Гвилим. Как обычно, было трудно сказать, серьезен он или шутит, но Изабо тем не менее поблагодарила его. С тех пор, как она прошла свое Испытание Колдуньи, она проводила очень много времени с одноногим колдуном, изучая Высшую Магию, и успела проникнуться к нему глубокой симпатией, разделяя его язвительный юмор и любовь ко всему смешному и восхищаясь его острым умом.
Испытание Колдуньи стало для Изабо потрясением, сломавшим внутри нее какие-то стены, стены, которые, возможно, были для нее и опорами. После этого Изабо почувствовала, как сильно обострилась ее чувствительность и выросла ее сила. Неожиданный проблеск красоты, вид ресниц Бронвин, легонько трепещущих на раскрасневшейся от сна щеке, звуки какой-нибудь мелодии, пряный запах летних роз — все наполняло ее радостью, такой острой, что она походила на боль. Как будто с нее, как с луковицы, сошла грубая омертвевшая шелуха, обнажив нежную белую сердцевину. Она обостренно ощущала хрупкость бытия. Она как будто видела тень смерти, подступающую совсем близко к радости жизни, делающую каждый миг по-новому осмысленным. Она чувствовала, как будто все ее тело переполнялось нежностью и радостью, но при этом, как ни парадоксально, ее терзали страхи, горе и неуверенность. Смятение чувств часто тревожило ее, и лишь прилив горячей гордости и счастья, который она чувствовала каждый раз, взглядывая на кольцо с драконьим глазом на среднем пальце левой руки, убеждал ее, что все это того стоило.
Клюрикон Бран, ощущая ее ранимость, держался поближе к ней, принося ей то маленький букетик цветов, то пригоршню яиц, чистя ее башмаки и наигрывая для нее на своей флейте странные песенки. Его забота очень ее трогала, и она принимала его маленькие подарки и услуги с искренней благодарностью. Сейчас он стоял рядом с ней, любопытно навострив мохнатые ушки. Ожерелье из блестящих побрякушек у него на шее тихонько позвякивало.
Внезапно он пискнул, прижав ушки к голове и беспокойно задергав хвостом. Изабо тут же вскинула глаза. Из болота бесшумно поднялся рой нимф месмердов и разлетелся по поляне, неотрывно глядя своими огромными фасетчатыми глазами на Мегэн. Она, казалось, не заметила их внимания, но Гита тесно прижался к ее шее, положив лапку ей на ухо. Гвилим еле уловимым жестом указал на крылатых волшебных существ.
— Они как вороны, кружащие над падалью, вот только их жертва еще не мертва, — сказал он, поежившись. — Тьфу, терпеть не могу месмердов!
— Когда я увидела, что они перестали таскаться за Мегэн повсюду, куда бы она ни пошла, то понадеялась, что они забыли, — сказала Изабо.
— Месмерды никогда ничего не забывают, — мрачно сказал Гвилим.
У Изабо перехватило горло, и ей пришлось заставить себя сделать несколько глубоких вздохов, прежде чем приступ удушья прошел.
— Значит, никакой надежды нет?
Он сардонически взглянул на нее.
